Андрей Посняков - Из варяг в хазары

— Но, кроме нас, здесь нет ни одного викинга! — воскликнул Хельги. — Или они всё-таки были здесь раньше?

— Быть может, они отплыли лишь только вчера, ярл! И я бы дорого дал, чтобы знать наверняка, кто они такие и какой пакости можно от них ожидать…

Ярл усмехнулся:

— Я бы хотел это знать не меньше тебя. И еще одно хотелось бы вызнать — солгала или нет дочь Вергела?

— О том, что ее украли меряне, а не чужие викинги?

Хельги кивнул.

— Ну, об этом мы, пожалуй, никогда не узнаем, — засмеялся монах. — И еще хочу попросить — не называйте меня монахом, этой чести я пока еще не заслужил — я всего лишь скромный послушник.

— А велика разница?

— Как между ярлом и бондом, — серьезно ответил Никифор.

Негромко переговариваясь, они прогуливались вдоль пристани, осторожно обходя еле заметные в темноте торговые ряды и шатры, на всякий случай окопанные рвами. Кое-где, перед особо большими и пышными шатрами, путь им молча преграждали воины — в таких местах приходилось поворачивать обратно или обходить эти места у самой реки. Светила луна, большая, ярко-желтая, круглая, словно огромный ромейский солид. Никифор посмотрел на множество ладей, покачивающихся на мелкой волне у причалов, перевел взгляд на луну-солид и вдруг, что-то вспомнив, спросил:

— Могу я занять у тебя немного серебра, ярл?

— Серебра? — Хельги чуть не споткнулся. Вот уж от кого он не ожидал такого вопроса, так это от упертого ромейско-ирландского монаха… вернее, послушника.

— Ты знаешь, я никогда не просил, мне просто не нужны суетные вещи, но… — взялся было путано объяснять Никифор.

— Вот что, парень, — перебил его ярл, которого разобрало чисто детское, мальчишеское, любопытство. — Ну, на самом деле, на что монаху серебро?

— Я просто… просто хочу выкупить у хозяйского подручного Имата одну рабыню, Ладиславу, ты ее знаешь…

— Конечно, знаю. — Хельги кивнул. — Только Имат ее тебе не продаст, уж больно красива девка — выгодный товар, даже у меня серебра не хватит. Я вот как-то пытался договориться… Постой-ка! — Ярл хлопнул себя рукой по лбу. — Помнишь, как именно украли Халису, ну, хозяйскую дочку?

Никифор наморщил лоб:

— Ну да. Помню. Только смутно.

— Ты должен помнить, что тогда погибло четверо воинов из охраны Вергела и случайно — случайно! — уцелел Найден, которого пришлось оставить в Белоозере. Я надеюсь, что он там благополучно выздоровеет и с попутным караваном доберется обратно в Альдегьюборг. Так вот, Найден обмолвился в бреду, что в числе нападавших были те же люди, что пытались похитить девушек на берегу Волхова, те, кто похитил вот эту самую Ладиславу! А раз так, то и она должна знать нападавших. Ну, по крайней мере, хоть как они выглядели. О, боги, как же это раньше мне не пришло в голову! Завтра же поговорим с Ладиславой, когда Имат с купцом уйдут на торжище. И — я думаю, мы еще нагоним тех викингов — Ладислава нам тогда очень пригодится… Очень. Слушай-ка, Никифор! А тебе зачем эта девушка? — Прищурив глаз, Хельги лукаво посмотрел на послушника. Тот не отвел взгляда.

— Я хотел дать ей свободу, — твердо заявил он. — С попутным караваном русов она бы смогла добраться до Белоозера, а там разыскала б Найдена, вместе бы что-нибудь и придумали.

— Опасная затея для молодой девушки!

— А лучше остаться рабыней?

— Безопасней! Ты что, Никифор, вчера родился? Хочешь выкупить девчонку из одного рабства только для того, чтобы ввергнуть ее в другое? Ты же сам прекрасно знаешь, что в пути с нею может случиться именно так, если не хуже! Да и… по крайней мере, сейчас ей здесь не так уж и плохо: рабынь не заставляют работать, хорошо кормят и не бьют. А если этот недоношенный тролль Имат опять пустит в ход свою плетку, ему придется иметь дело со мной, и он это знает.

Никифор опустил голову и замолк. А что скажешь? Молодой, но уже весьма опытный ярл был полностью прав.

— Ладно, придумаем что-нибудь. — Хельги хлопнул приятеля по плечу. — И в самом деле, зачем такой красивой девчонке быть рабыней какого-нибудь вонючего хазарина? Уж куда как лучше быть второй или третьей женой викинга, на первую она по младости лет не потянет. Да-а-а… Красивая девушка Ладислава…

Хельги вспомнил свою первую встречу с ней, там, в Ладоге. В числе других девчонок Ладислава сговаривалась идти на тайные пляски. Нежное смеющееся лицо, чуть тронутое загаром, волосы цвета спелой ржи, длинные ресницы, глаза — как огромные васильки… И багровые полосы на золотистой, чуть тронутой мягким загаром, коже! Следы плетки Имата. А ведь эта Ладислава чем-то напоминает Сельму, жену. Такие же тонкие черты лица. Волосы у Сельмы, пожалуй, чуть светлее, а глаза, наоборот, более темные, похожие на воды фьорда в солнечный день.

Сельма… Хельги ощутил вдруг прилив сильного нежно-щемящего чувства, приятно-грустного, как бывает, когда вспоминается что-то хорошее, далекое и, увы, безвозвратно прошедшее. Правда, Сельма вовсе не относилась к разряду безвозвратно прошедшего, ведь она была законной женой и, в отсутствие Хельги-ярла, законной хозяйкой Снольди-Хольма и сопредельных земель. И матерью маленькой Сигрид. У знатных викингов бывает несколько жен, но Хельги до сих пор не испытывал никакого желания ввести в дом кого-то еще. Он любил одну женщину — Сельму. Одну. Но кто знает, быть может — пока?

Где-то рядом, за ивой, хрустнула ветка.

— Кто там? — схватился за меч ярл. Ответа не последовало.

— Брось. — Никифор махнул рукой. — Кошка или собака, да и вообще, у «сытных» рядов много всякого зверья кормится.

Вложив меч в ножны, Хельги-ярл осторожно осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, вслед за Никифором последовал обратно к шатрам. Золотая луна, похожая на ромейский солид, мягко светила им в спину.

Бесшумно раздвинулись ветви ивы. Освещенное луной, показалось меж них скуластое лицо приказчика Имата. В раскосых глазах его горел стойкий огонь ненависти. Дождавшись, когда варяги уйдут, он быстро прошел вдоль пристани и, подойдя к становищу Вергела, скрылся в шатре Халисы.

Красавица не спала и ничуть не удивилась столь позднему гостю — видно, давно поджидала его. Чуть приподнявшись на ложе, вопросительно взглянула.

— Всё сделал, как ты сказала, повелительница! — безуспешно пряча азартный блеск глаз, низко склонился Имат. — Только вот… — Он виновато развел руками. — Они говорили по-своему, и я ничего не понял.

В темных глазах девушки зажглись искорки гнева.

— Но я запомнил несколько имен из тех, что они называли, — поспешно добавил Имат. — Вергел и… Ладислава.

— Ладислава?

— Так зовут ту девушку, рабыню, что я купил в…

— Ага… Я давно хотела узнать о ней. Так это, значит, твоя рабыня? Это именно ее защитил молодой варяг от твоей плети? Она красива? Не отвечай! Знаю, что красива… Вот что. Завтра как можно раньше, поведешь ее на торг здесь, в Булгаре!