Анатолий Логинов - СССР-41 – выжить в будущем

— Катись! — махнул рукой Серега. — Горбатого могила исправит.

— Нужен нам твой велосипед, як пято колесо да к возу, — добавил Мишка. — Перебьемся.

— Тем более, вон Венька едет, — тут же ехидно съязвила Верка.

И вправду, из-за забора, условно ограждающего хибару, гордо именуемую хатой, появился предмет столь острого обсуждения. Такой же хлопчик, как и большинство присутствующих. Разве что с огромным синяком под левым глазом. Ведя велосипед в руках, он добрался до компании и приветственно махнул:

— Здоровеньки булы!

Ответные приветствия посыпались со всех сторон. Венька вручил велик стоящему ближе всех Мишке и устроился на бревнах.

— Катайтесь, кто хочет. Я все равно не могу. Глаз не видит. И болит.

— Кто тебя так? — поинтересовался Йоська, не зная, огорчаться ему или злорадствовать.

— С Дрюхой Беззубым стыкнулся.

— Псих скаженный! — прошептала Верка.

— Так он же здоровый такой! — Йоська вздрогнул, представив себя в подобной ситуации. — Как он тебя вообще не убил!

— Ты на Дрюху погляди, — засмеялся Серега. — Он зараз и вправду беззубый! Губа, как у юродивого с паперти. И фонари под обоими гляделками! Веник его так отделал, мама не горюй!

— Кататься будешь? — спросил девчонку Мишка.

— Ага. Сесть поможете?

Девочка неумело забралась в седло и поехала по улице, неуверенно виляя из стороны в сторону.

— Не свалится? — спросил Санек, самый маленький из присутствующих.

— Не должна, — ответил Серега, — ездила уже. Главное поймать, когда вернется. Тормозить не научилась пока. Слушай, Вень, говорят, Абрам приезжал?

— Ага! — перекошенное лицо озарилось широченной улыбкой. — На два дня! А с ним сержант его. С внуком, — неуверенно закончил Венька.

— Как это с внуком? Он чего, старый? — не поняли ребята.

— Не… Сержант молодой. А внук его — этот, которые не переместились. Из будущего. У них такая машина! Здоровая!

— Точно! Я видел! — подтвердил Мишка. — Она така… Така!..

— Кака така? — уточнил недоверчивый Серега.

— Так и не расскажешь, — ответил Венька, — смотреть надо. Похожа если танк как самолет сделать, но без крыльев. Понял?

— Не-а.

— Ну и ладно, увидишь, поймешь шо к чему. А этот Вася, который сержант, он тогда на войне погиб. С немцами. Его Аврик похоронил. И жене могилу показал! А теперь снова живой! Они диверсантов немецких на границе поймали.

— Ух ты!!!

— Немцы все перенеслись, а эти, которые у немцев самые сильные на нашей территории были, вот и остались. Их гадить закинули. Мосты взрывать. А Аврик с Васей их поймали!

— Так они же самые сильные, — удивился Йоська.

— То у немцев самые, — уточнил Венька, — а наши, по-любому сильнее будут. Аврик своего с двух ударов уложил. Он мне рассказывал.

— Покажешь как? — загорелся Серега.

— Нам так нельзя, — вздохнул Венька. — Ногой по мудям и прикладом по затылку. Против правил! И прикладов нет…

— Какие со шпионами правила? — удивился Мишка.

— Со шпионами никаких, — согласился Венька. — А нам нельзя. Холодранцы — не враги. Разве что так, для тренировки. Ну или когда в край охамеют.

Хлопцы согласно закивали.

— Серега! — подскочил Мишка. — Верка вертается! Веник, не лезь со своим глазом, сами поймаем!

Через минуту, остановленная, подхваченная и ссаженная с седла сияющая девочка присоединилась к компании.

— А у меня уже совсем получается, — заявила она. — Я и не петляю совсем. Почти. А шо никто не едет?

— Венька за брата рассказывает, — ответил Сергей, — Абрам с армии приезжал.

— Без меня?! — возмутилась Верка.

— Теперь с тобой.

— В отпуск?

— Не, — покачал головой виновник торжества, — они станки сопровождали. Целый завод! На «Косиора» повезли! А потом им увольнительную дали. Шобы до дома сходить. А Вася с внуком к себе до станицы еще съездить собираются. За Ростовом это!

— С каким внуком? — заинтересовалась Верка.

— Из будущего, — специально для девочки Венька еще раз пересказал подробности, — а еще сказали, шо мой внук тоже не перенесся. Эти станки он купил. И в СССР привез.

— Твой внук? — удивилась Верка. — Ты же неженатый.

— Так буду!

— Щаз! — ехидина и есть ехидина. — Ты и целоваться, небось, не умеешь.

— А ты умеешь?

— А то ж! — гордо произнесла девчонка.

— Ща проверим, — произнес Серега, протягивая руку.

Верка резво отскочила назад:

— Фиг тебе! Я Веньку поцелую. Потом. Когда у него глаз заживет!

Хлопцы дружно рассмеялись.

— А почему твой внук до Харькова не приехал? — Верка попыталась отвлечь внимание.

— Он в Москве сейчас. Его сам товарищ Сталин вызвал! Ты, говорит, Ефим Осипович, нужен Родине на другом месте!

— На каком другом? — поинтересовался Серега.

— Не знаю. Не рассказывали. Секрет это.

— Значит, сына ты Осипом назовешь? — спросил Йоська.

— Получается так.

— А если решишь иначе назвать?

— Не знаю. Сейчас всё по-другому пойдет, — Венька растеряно улыбнулся. — Я там многого не понял. Семь классов — не образование. Это Василь Сергеич сказал.

— А…

— Ну шо пристал к чоловику? — перебил Йоську Серега. — Вень, а еще он шо гутарил?

Венька задумался. То ли вспоминал, то ли думал, стоит ли говорить. Вдруг ненароком какую тайну выдашь. Наконец, сказал:

— Говорил, шо я, когда вырасту, машины делать буду. Ну, в той истории делал. Только для этого много учиться надо. Семи классов не хватит.

— Так ты шо, обратно в школу пойдешь? — спросил Йоська. — А депо?

Венька покачал головой:

— Из депо не уйду. Мама одна нас не прокормит. Пойду в вечерку. Потом в институт. Тому мне, ну из прошлой, сложнее было. Я-то точно знаю, что смог. А если раз сумел, то чего бы и второй не осилить?

— Вень, я катнусь? — для проформы спросил Мишка, поднимая велосипед. — Йоська, давай наперегонки.

— Ну тебя! С Серегой гоняйся!

— Так вел-то один, — не понял Мишка.

— Два, — твердо ответил Йоська. — Мой берите. Пусть папка порет.

Он подумал и добавил:

— А может, и не выпорет. Сам подойду, и скажу, что дал покататься! И что потом давать буду. Вень, если сломается, починить поможешь?

— А то ж, — согласился Венька. — Только в августе не ломай. Я до Москвы поеду. К внуку…

Аркадий Ильич Костицын, учитель.

Звонок в дверь. Начинаем считать. Второй. Третий. К нему.

Аркадий Ильич отложил книгу, снял очки и, тяжело поднявшись из кресла, вышел в коридор. Раз три звонка, никто из соседей дверь открыть не удосужится. Они так не со зла — когда приходят к Анастасии Ивановне, открывать выскакивает вся квартира. Старушке слишком трудно ходить. А Аркадий Ильич еще не так уж стар, хотя прихрамывает немножко, память о немецком осколке в империалистическую. Да и ощущает себя стариком только летом, когда кончаются школьные занятия. Все остальное время дети не оставляют времени на выискивание болячек…