Влад Савин - Восход Сатурна

Для операции «Искра» вообще характерно отличное взаимодействие партизан и десантников с фронтом. Большинство отрядов и групп имело радиосвязь с «Большой Землей», а также агентуру среди местного населения, в том числе и железнодорожников. В результате скопления эшелонов на станциях, неизбежные после закупорки перегонов, становились мишенью для наших авиаударов. Ситуацию усугубляли проблемы со снабжением, возникшие у немцев, заставлявшие тратить время и ресурсы на ремонт не только путевого, но и станционного хозяйства, отвлекало с фронта средства ПВО, прежде всего 88-миллиметровые зенитки, опасные для наших танков. В этом была огромная заслуга ленинградского Штаба партизанского движения, проведшего большую организаторскую работу, в результате которой большинство отрядов Ленинградской области управлялось из единого центра, получая плановые задания, совсем как производственные бригады одного треста, в четком взаимодействии с армией и ВВС.

Украина, партизанское соединение С. А. Ковпака.

Это надо было до такого додуматься — на железной дороге минное поле! Причем поставленное впрок!

Как раньше было? А я, между прочим, у Сидор Артемьича с самого начала, и на железку ходил, эшелоны под откос еще в сорок первом пускал.

Выходила группа — нас, минеров, двое-трое, и отделение, или взвод поддержки. Из базового лагеря, который в лесу, не ближе чем километрах в двадцати — двадцати пяти от немецкого гарнизона… Ну и до железки примерно столько же. И если первые километров десять идти было легко, а иногда и ехали, если телега находилась, то под конец, буквально на брюхе! Подкрасться, место выбрать, и наблюдать еще, нет ли «секретов». Как часто патрули ходят или ездят на дрезине, где посты стоят? Если место подходит — на насыпь, двое с нами, остальные половина вправо, половина влево вдоль путей, патруль подойдет. Так ближе подпусти и бей, и не отходи, пока не закончим! Мину поставить, следы замаскировать — самое, между прочим, трудное… Патруль ведь тоже смотрит, заметит, вызовет саперов. И домой.

То есть день-два в один конец. Там, бывало, сутки. То есть пять дней на одну мину, один эшелон.

А если в рейде, то проблема. Лагеря нет, своих найти и догнать надо! Потому тогда мы, всем соединением переходя пути, просто разрушали их, метров на сто. Фрицам на полдня работы, тьфу!

Началось все, когда наш Сидор Артемьевич из Москвы вернулся. Он был на совещании всех партизанских командиров с самим товарищем Сталиным. Там еще были Сабуров, Федоров, Вершигора, Гудзенко, Емлютин, Дука… В общем, что ни человек, то имя. Нашему Сидор Артемьичу и товарищу Сабурову Звезды Героев вручили. А затем долго с ними беседовали, и сам товарищ Сталин, и Пономаренко — начальник Центрального Штаба партизан Украины, и генерал Рокоссовский, и другие ответственные товарищи. По делу беседовали, с умом, как воюют наши партизаны, чем фронт может им помочь, и чем мы должны помочь фронту. Тогда и решено было, и план разработан, чтобы нам и Сабурову уходить из брянских лесов. Тут партизан уже достаточно, а вот в западных областях их нет совсем, а ведь там наши, советские люди под фашистским ярмом страдают! А у нас ведь — сила! Каждый отряд — это считай, полнокровный батальон, а в соединении их четыре. Еще артиллерия есть, и даже танк у фашистов отбили, правда, он после утоп в болоте. У Сабурова тоже бойцов тысячи полторы в строю. По сути, мы как десант в тылу врага, только гораздо сильнее и подвижнее. Потому что, в отличие от парашютистов, тылы у нас есть, связь с населением. Чем мы и сильны. И разведка, и местность нам известны, и окружений не боимся, в лесах наших. А потому чувствуем себя куда увереннее. Много позже, в Предкарпатье, мне видеть довелось, как наши корпус кавалерийский в прорыв попытались ввести. Так он сунулся в тылы немецкие едва верст на полсотни и назад шарахнулся: боязно, а вдруг окружат?

И рассказал нам Сидор Артемьевич: в последний день уже, когда все, казалось, решено, вызывает их снова сам товарищ Сталин. И говорит, вдобавок к тому, что раньше, дескать, самая главная помощь партизан фронту — это если мы коммуникации немецкие прервем. И для того техника новая и тактика разработаны уже. Так что готовьтесь!

Странно только, что тогда ничего нам с собой не дали, из этого самого нового. Хотя самолеты загрузили… Одного тола целая тонна! Оружие еще, амуниция… Да и мелочи разные, тоже очень нужные! У нас в тылах немецких ведь как: в деревне мужикам газету «Правда» покажешь за относительно недавнее число, «Беломором» из свежей пачки угостишь — уже отношение совсем другое. Так вы и впрямь с Москвой связь имеете? И наше самоуважение поднимается. Ведь не какие-то махновцы мы, а полномочные представители законной советской власти!

А через месяц и до нас дошло. До нашего выхода в рейд успели. Самолет прилетел, а в нем груз этих «чертовых болванок». А по-ученому, мины системы МЗД-5. Есть в этой мине две хитрые штучки. Первая — кислотный замедлитель. Пока проволочку не разъест, мина ждет, хоть поезда над ней непрерывно ходят. Вторая же — кнопка неизвлекаемости. Именно кнопка на пружинке, прижатая грунтом, когда мина закопана, а вот если вражеский сапер попробует ее извлечь… Причем, что интересно, положение этой кнопки на деревянном корпусе, чтоб металлоискатель не брал, не задано! Вот так… Есть кнопка и крепеж к ней… сам сверли дыру в корпусе, ты один знаешь где. Так что даже я снимать МЗД, подготовленную не мной лично, побоялся бы!

И инструкторы… диверсанты. Такое началось! Ой, мама не горюй! Времени не так много было, и забот полно, по чужой ведь территории пойдем! Но это настолько важно было, что, как сказал Сидор Артемьич, даже выход можно на пару-тройку дней оттянуть. Что за пару дней сделать можно? А вот не скажите!

Сначала, конечно, занятия по устройству мины. Как в ней проводку монтировать, детонатор и замедлитель проверить, взрыватель установить, и чтобы при этом самому не взорваться. День на это, с утра до вечера. И на полигон. Да, нам самый настоящий полигон устроили, с учениями. В лесу, от нас километров за шесть, был заброшенный участок узкоколейки — лес по ней когда-то вывозили с вырубок. Так нас отправили туда, и роту в охрану, естественно. Там инструкторы заставляли нас, ветеранов, и еще добавочно набранных, поскольку минеров понадобится много, тренироваться мину закладывать! Мы-то, кто опытные, умели, конечно. Но даже нас впечатлило. Заложить мину под шпалу быстро, на время. Скрытно, чтоб после никаких следов. То же самое в темноте. И ночью же сделать тайно. В ста шагах от часового, чтобы он не заметил и не услышал ничего. А в завершение — работа группой, десять мин одновременно, засечка времени по последнему, скрытность по худшему, если хоть одну обнаружат. Три дня и три ночи — нас измотало вусмерть, что о новобранцах говорить?