Алексей Кулаков - Промышленникъ

— Прежде всего, самое важное, экселенц: поездка была не напрасной. Наш покойный друг сумел разузнать настолько ценные сведения!.. У меня просто нет слов.

— Покойный? По порядку, дорогой Генрих, по порядку.

— Слушаюсь!

Несмотря на то, что компания Круппа была насквозь и исключительно частной, многие порядки в ней сильно походили на армейские: беспрекословное послушание, дисциплина… и чувство сопричастности к чему-то большому. Недаром ведь появилась поговорка — "что хорошо компании, то хорошо Германии".

— Встреча произошла привычным образом, на частной квартире. Осведомитель был явно чем-то напуган, и несколько раз повторил, что чувствует за собой слежку. Он передал мне некие бумаги, вернее копии, и дал с ними поверхностно ознакомиться. После чего немедленно их сжег и потребовал свое вознаграждение. А вместе с ним защиту от физического насилия со стороны заводской полиции РОК, новые документы и основательную помощь в переезде его семейства на новое место жительства.

— Защита, новые документы и переезд? Он что, сумасшедший?

— Сведения… Они того стоили.

— Дальше.

Крупп не хотел торопить своего собеседника, искренне наслаждаясь ощущением тайны, и тем, что скоро она перестанет быть таковой. Маленькая слабость большого человека — причем, вполне безобидная, а это редкость.

— Я передал деньги и получил указание, где хранятся бумаги — и это все, что мы успели.

Нейгель непроизвольно потянулся к шее, но вспомнил, где находится, и тут же прекратил демонстрировать столь постыдную слабость.

— Заводская полиция князя так хороша?

— Более чем, экселенц, более чем. Мне неприятно это признавать — но я НЕ СМОГ оказать им вообще никакого сопротивления. Я не слышал, как они проникли в квартиру, и не ощущал их присутствия вплоть до самого последнего мгновения.

— Вот как?.. Хм, мой юный друг демонстрирует все новые таланты. Дальше?

— Нашего конфидента обыскали, немного допросили — разумеется он все отрицал, затем оглушили, и… Повесили у меня на глазах.

Фридрих, потянувшийся было рукой к сигаре, тут же о ней забыл.

— Занятно.

— Далее, меня развязали, и, насколько я понял, запечатлели на фоне, гм, недавнего собеседника. Кстати, проделав это при помощи удивительно маленькой фотографической камеры. Опять связали и ненадолго оставили в покое — по всей видимости, дожидаться наступления вечера. Из разговоров я понял, что меня намеревались переправить куда-то еще — с тем, чтобы уже там без помех и спешки… Мм, я не совсем понял, но кажется это звучало следующим образом — "как следует вытряхнуть душу". Должен заметить, что действия моих, гхм, оппонентов, были довольно слаженными, как будто им уже не раз приходилось заниматься подобными вещами. Кляп, специальные веревочные путы на руки и ноги, очень качественный обыск…

— Как же вам удалось вырваться из этой западни?

— Увидев меня, главарь этих бандитов явно удивился. После непродолжительных разглядываний он приказал своим сидеть очень тихо, и куда-то спешно уехал. Как мне удалось услышать — за каким-то "командиром". Пользуясь тем, что присмотр за мной значительно ослаб, я ослабил свои узы, после чего тут же покинул столь негостеприимное окружение. Через окно.

— Теперь становится ясно, где вы немного поцарапались.

— Почти, патрон.

Генрих выложил на стол доказательство своих подвигов. Смятый свинцовый комочек, в первом приближении бывший когда-то пистолетной пулей калибра семь, шестьдесят два.

— Если можно так выразиться, меня горячо провожали.

— Рана серьезная?

— Плечо. Доктор сказал — пустяки.

Порученец браво улыбнулся, показывая, сколь мало его заботит боль.

— Дальше все было опять же привычным порядком: забрав в указанном месте бумаги и получив частную медицинскую помощь, я сел на поезд и пересек границу.

Достав из кармана пиджачной пары толстый и изрядно потрепанный конверт с замятыми уголками, Найгель положил его прямо перед собой. Крупп, глядя на ценную добычу, немного отстраненно поинтересовался:

— Вы уверены насчет нашего конфидента?

— Все всяких сомнений. Я более четырех часов находился от тела на очень малом расстоянии, и не питаю и тени сомнений в свершившемся факте смерти — да и некоторые физиологические признаки подкрепляют мою убежденность. Например, его язык…

— Такие подробности мне не нужны!

— Виноват. Одним словом, я вполне уверен.

— Он не говорил, каким образом к нему попали сведения?

— Мельком обмолвился, что абсолютно случайно. Отмечу особо — он был испуган до чрезвычайности.

— Печально, очень печально терять столь полезных нам людей. Ну что же, Генрих — я надеюсь, что вы основательно отдохнете перед написанием подробнейшего доклада о своей поездке.

Порученец пружинисто подскочил, демонстрируя, что готов приступить прямо сейчас.

— И я настаиваю, чтобы вы как следует позаботились о своем здоровье — оно еще не раз пригодится компании.

Плечи Нейгеля расправились, и он наконец-то позволил себе открыто улыбнуться — именно такими словами его патрон каждый раз объявлял о премии за проявленное усердие. А еще это значило, что потеря пятидесяти тысяч марок признана вполне обоснованной (хотя его историю, несомненно, еще не раз проверят), иначе не видать бы ему награды. А сам Крупп, проводив до двери ценного сотрудника, на обратном пути подхватил со стола конверт и уселся на своё место, мимоходом раздавив в пепельнице окончательно потухшую сигару.

— Что же, посмотрим.

Аккуратно разложив все содержимое измятой бумажной упаковки перед собой, Фридрих Альфред внимательно, не пропуская и малейшей буковки, все прочитал. Замер, затем машинальным движением сунул в рот новую сигару и опять застыл без движения, в напряженных раздумьях. Резко поднялся, дошел до одной из полок, почти не глядя снял с нее толстенную папку и вернулся обратно. Полистал, с громким треском вырвал один из подшитых и пронумерованных листов и положил его рядом — рядом с одним из листков из конверта, на полях которого кто-то сделал короткие пометки.

— Определенно, это рука князя.

Заметил, что во рту торчит изрядно обмусоленная и погрызенная сигара, и с отвращением ее выплюнул прямо на прекрасный наборный паркет.

— Черт знает что!

Все походило на то, что ему в руки попала часть переписки аристократа-промышленника и какого-то мсье Буссенара. Часть ничтожно малая, вот только содержащая такие сведения, что аж дух захватывало — в Африке, а конкретнее в одной из карликовых республик буров-переселенцев, рядом с Йоханнесбургом, имеется месторождение золота. В принципе, ничего нового (их там уже с два десятка открыли), если бы не объемы предполагаемой добычи. Большие, нет, просто колоссальные объемы! За такой приз определенно стоило побороться.