Сергей Калашников - Шелест трав равнин бугристых

Вот странное дело — ведь который год живёт эта бабка из воровского племени под Петиной рукой, не зная ни горя, ни голода. Сама стала мягонькой и более-менее «подтянула» животик. В ней даже стал проглядывать образ не совсем старухи, а средних лет женщины… где-то за тридцать. Но ведь постоянно взбрыкивает, пытается командовать, оспаривать любые распоряжения. Заноза.

Охотиться пришлось далеко от реки — стада диких коров откочевали аж до третьей водосборной пирамидки. Неудобство доставляло и многолюдье — собрались охотники из четырёх племён, до сего момента не знавшие друг друга, не привыкшие подчиняться и считавшие необходимым продемонстрировать окружающим свою офигительную крутость. Петя трижды оказывал на подчинённых дисциплинирующее воздействие (с левой, без размаха), после чего на него косились, но не перечили. Сама охота тоже получилась какой-то бестолковой — загонщики вместе с собаками выгнали на поджидающих в засаде Петю, Гыра и Граппу не стадо, а целый гурт коров. Почему гнали именно на эту тройку? А больше никто толком и не может бросить боло.

Так вот — гурт. С сотню голов, не меньше. Земля дрожала под копытами. Кстати, бежали животные не шеренгой, сплотив ряды, а беспорядочным стадом. В общем, швырнуть связанные верёвкой камушки удалось всего по одному разу, причем все три броска оказались удачными — подсекли под передние ноги весьма упитанные туши. А потом охотникам пришлось удирать, уходя с пути толпы тяжеловесных тел, несущихся на них с огромной скоростью.

Голова стада начала было поворачивать в их сторону, но напиравшая сзади масса этого не позволила, смяв двоих, начавших поворачивать. Потом, уже с фланга по пробегающим мимо метнули боло ещё по разу и спутали-таки один экземпляр. Итого вышло шесть туш. На тех четырёх, что оказались ограниченными в подвижности, набросили дополнительные верёвки, а раненых, задержавшихся от ударов рогами в бок, добили подоспевшие охотники из числа загонщиков.

Достав ножи и единственный на весь этот такой несовершенный пока мир кремневый топорик, Петя с коллегами заторопились разделывать забитых животных, послав гонца в лагерь у третьей пирамидки за тележкой с солью и бамбуковой тарой.

— Я, Фэн, убил эту корову. Уходите — вы чужие. Это мясо будут есть женщины нашего племени, — выступил им навстречу голый мужчина со своим неказистым копьём. Его товарищи тут же встали плечом к плечу, всем своим видом показывая решимость сохранить добытое мясо исключительно для своих.

Вступать в пререкания не хотелось. И Шеф-Багыр в сопровождении своей старой гвардии отправился в обход лежащей неподалеку второй туши забивать одну из спутанных коров. Жаль начинать с этого, потому что живая скотина в живом виде сохранит свежесть мяса значительно дольше. Но когда проходили мимо добычи, добитой «воришками», услышали:

— Я, Ныр, убил эту корову, — сказал знакомый ещё по эпизоду кражи огня питекантроп из племени, занявшего зелёную пещерку. — Тебе, Пэта, я доверяю. Подходи, сосед — мяса хватит на всех.

Кивнув, приблизился, назвал всех троих охотников по именам и приступил — такую тушу ободрать — большая работа.

Лыр, старший из «гостящего» племени Далёкой Западной Пещеры доложил:

— Я оставил по одному охотнику рядом с каждой связанной коровой. Они присмотрят, чтобы те не распутались.

— Отлично поохотился, проворный Лыр. Пусть свободные от охраны добычи мужчины идут с Грогом и делают то, что он скажет, — как раз мальчишка и подошёл в окружении собак. Собственно, как ни послушны псы воле этого пацана, от места, где разделывают добычу, их сейчас не оттащишь. — А ты, Грог, покажи мужчинам, как правильно собирать коровьи лепёшки. Мы проголодались — готовьте еду.

И Петя склонился над тушей.

Охотников, не отдавших мяса убитой своим вожаком Фэном коровы, больше ни разу к своему столу не позвали. Да, собственно, они прямо рядом с этой грудой еды быстренько что-то там поджарили кое-как, и уселись кружком жрать добычу и рассказывать о своих переживаниях во время этого великого совместного предприятия. Остальные пластали тушу, набивали солониной бамбуковые стаканы, охотники вороватого племени выскабливали снятую шкуру. Пришло их сюда в Бугристые равнины трое, потому что дома остался только вожак — немолодой уже Фот.

Раньше думалось, что вождя, если он с годами терял силу и ловкость, питекантропы смещали в рядовые. А то и вообще, верховную власть захватывал тот, кто убивал предшественника. Оказывается нет. Хотя, это суждение основано всего на двух наблюдениях. Так вот — разделки одной туши хватило до вечера. И трудов и пищи. И новичкам, пришедшим из Далёкой Западной Пещеры, и воришкам, и Петиной старой гвардии, представленной в этой вылазке непременным Гыром, не пожелавшей отпускать своего мужчину одного, Граппой и Грогом, взятым с собой для руководства собачьей сворой. Питекантропов-гостей с Петей пришло восемь человек — самая многочисленная группа.

До наступления темноты полностью разделали убитую корову, сменили караул у бурёнок, захваченных в плен, да и ушли спать к водосборной пирамидке на походный бивак.

— Пэта! Из шести тележек, которые мы взяли с собой в этот поход, на трёх уже лежит по восемь и три пенала с солониной, — начал неторопливый разговор Грог, единственный, кроме вожака знаток счёта. — А на четвёртой тележке лежит ещё семь пеналов.

Пока окружающие благоговейно внимают сим глубокомысленным речам, шеф-багыр переводит полученные данные в привычную ему десятичную систему исчисления. Восемь и три — одиннадцать. Множим на три — тридцать три. Итого — с последними семью — сорок упаковок. Пятьокта, если считать восьмёрками. Но Грогу это число пока неподвластно — он способен досчитать только до пятнадцати. Вот не понимает мальчуган, как это может быть дваокта, то есть два раза по восемь, или шестнадцать. Правда, сказать: «восемь и восемь» — уже способен. В общем — разберётся потихоньку.

Итак. Сорок бамбуковых сосудов нужно погрузить на пять тележек по восемь штук — это килограммов по восемьдесят-сто и выйдет на каждую повозку. Если попытаться увезти больше — можно элементарно не доехать. Шестую тележку займёт шкура — тоже весьма ценное приобретение. Вот — весь транспорт и загружен. Выходит, пойманных коров придётся отпустить. Нет, ну не вести же их на верёвках, в конце-концов! Если в этой махине только мышц — чистого мяса — полтонны, то сама она тянет, наверно, на всю тысячу килограммов.

Привязать к задку тележки? Хе-хе! Мотнёт головой, опрокинет возок, а потом истопчет всех вокруг. Ну да ладно — утро вечера мудреней. Улеглись.

Утро оказалось очень сильно мудреней. От убежавшего стада вернулись две тёлочки и бычок. Похоже — совсем маленькие, ещё молочные. Вернулись они в поисках материнского вымени. К этому моменту охотники племени захватчиков хижины уже ушли, нагруженные мясом, и под ногами не путались. Телят легко поймали ловчей сетью — с каждым из них охотники без особого труда справлялись втроём, удерживая на растяжку, чтобы не дать дикой твари боднуть товарища. Заодно ноги им спутали, оставив возможность ходить коротким шагом.