Сергей Калашников - Шелест трав равнин бугристых

Ревели сердешные голодным рёвом. Их матери тоже не молчали — и решил Петя попытать счастья с крупными животными. Одну тоже стреножили, распутали верёвки, мешающие встать, а сами попытались вести непокорную животину к биваку. Подёргалась, поупрямилась, но пошла. Здесь и напоили подсоленной водой из обмазанной глиной ямы, ну и телёнка к вымени подвели. Ничего так — все успокоились. Отведённая в сторонку парочка стала есть траву, кося на людей недоверчивым взором. Аналогично поступили и с остальными пленницами. Так весь день и потратили на основание скотоводства — питекантропы пока рассматривали животных исключительно в качестве живых консервов, а Петя не торопился расхваливать перспективы развития молочного направления.

Малыш Грог вместе с Граппой вязали из непрочных, прелых к этому моменту стеблей веничной травы сандалии-лодочки. Колючие камни под ногами днём ещё и нагревались до невозможности ступить, а обувь-то имелась только у старой гвардии. И ещё наскоро сооружались соломенные шапки и неказистые накидки на плечи. Всё это, сделанное из прошлогодней соломы вид имело лохматый, но кожу ос палящего солнца кое-как защищало.

Стреноженное стадо сильно замедляло темп движения. К тому же коровы часто проявляли большее желание пощипать травку, чем идти туда, куда их тянут — в общем возвращение с охоты затянулось на целую неделю. И всю дорогу Петя соображал — как устроить коров? В загоне, или на привязи? И вообще он из всего животноводства помнит только слово «пастух» — более ничего ему не ведомо.

Кратчайший путь лежал мимо хижины, стоящей на краю степи. Идти в обход с таким тормозом, как стреноженное стадо, пусть и совсем маленькое, никакого резона не было, а солидная толпа взрослых охотников, следующих в походном ордере, должна была отбить у ершистых соседей даже намёк на желание причинить каравану хоть какой-то вред.

Так и прошли мимо всего племени захватчиков, глазеющих на следующие мимо повозки с едой и смирную добычу, бредущую рядом. Мужчин-охотников Петя насчитал восемь. Одиннадцать женщин репродуктивного возраста, трёх подростков-юношей и двух девушек уже довольно рослых. Шестерых бегающих детишек и двух крохотуль на материнских руках. Ровным счётом тридцать душ. Довольно многочисленное племя, надо признаться.

Сейчас в начале благоприятного периода здесь на краю степи пищи маловато. Копытные в поисках пастбищ кочуют по просторам бугристых равнин, а мелкую дичь, ведущую более-менее оседлый образ жизни, наверняка выбили на полдня пути во все стороны. Плодовых растений тут негусто, а те, что есть, пока не созрели. Так что эти питекантропы должны быть голодными.

Внешний вид зрителей это блестяще подтверждал — заморённые они какие-то. Петя взял с повозки один из бамбуковых пеналов с солониной и подошёл к матери племени — почему-то он ни секунды не сомневался в том, что это старшая их женщин.

— Я Пэта, шеф-багыр здешних мест на три дня пути на север, юг и запад и на пять дней пути на восток. Возьми, мать людей, захвативших построенную мной пещеру, это мясо. Его хватит, чтобы накормить женщин и детей. Положи его в воду и оставь там до тех пор, пока эта тень не накроет этот камень (он подрассчитал примерно на полтора часа), а потом поджарь на углях.

Ничего не сказала старуха — взяла бамбуковый сосуд и ушла, сопровождаемая парой помощниц. Дополнить эпизод можно только высоко вздёрнутым носом Грога, ведущего на верёвке корову, одна голова которой по массе была не меньше самого мальчишки. И еще внимание зрителей привлекла восседающая в возке Граппа, кормящая грудью одного из близнецов — мальчишек брали с собой, потому что они молочные. Но, в общем-то особо с недавними товарищами по охоте и не поговорили. Даже Фэн не сказал ни слова. Стоял в сторонке и помалкивал.

А чего ему теперь говорить? Принесённое его группой мясо давно протухло. Возможно — ещё в пути… хотя, может на разок поесть его свежести и хватило.

Трёхчасовой путь до зелёной пещерки преодолевали до самых сумерек — на глазок это часов восемь плелись. Надо сказать, что собаки всю дорогу держались поодаль — мышковали они. Только вечером приходили к людям и размещались вокруг лагеря. Принимали подачки и ласки, или не принимали, отскакивая от протянутой руки. Разные они все, у каждой свой норов.

Здесь, в зелёной пещерке, Граппа всех знала по именам — это же её родное племя. Ужин состоял из одного блюда и прошел деловито — к приходу путников нажарили рыбы. Потом у мужчин был свой разговор, а у женщин — свой. Старейшина Фот захотел, чтобы ему оставили одного телёнка и одну корову. Справедливое желание, надо сказать. Но Петя объяснил, что надо поступить иначе — оставить здесь всё стадо и подождать, пока телята подрастут. Тогда мяса из них получится значительно больше. А сейчас еды для жвачных в этих местах много — прибрежные луговины покрываются густой травой. Есть здесь и к чему привязать верёвки — это не голая степь, где можно полдня искать подходящий камень и столько же времени обкапывать вокруг него канавку для верёвки. Тут и кусты приличные то и дело растут, и деревья кое-где торчат.

Грог пожелал остаться тут — бурёнки начали его слушаться. Хотя, он их часто угощал лепёшками соевого жмыха, густо подсаливая подношение. Короче, весь взятый с собой неприкосновенный запас извёл на рогатых.

Основное племя, надо сказать, уже тоже перебралось на этот берег реки и сейчас всего в часе ходьбы отсюда расширяло навес рядом с обжиговой печью — изготовление керамики и заготовка фруктов должны происходить здесь.

Надо сказать, сержант Брага, оставленная «на хозяйстве» на период Петиного отсутствия, со своими задачами справилась успешно. За что была (мысленно, конечно) произведена в старшины. Как уж она «построила» старух и старейшин… как-то построила — добилась того, что и запланированные работы провели, и переехали на летние квартиры и смолы заготовили, и лодки, наконец, сделали. Как раз дождались возвращения тележек и отправили их к первой водосборной пирамидке, гружёные тонкими бамбуковыми хлыстами — Зыр возводит большой курятник, потому что вывелись цыплята.

Так вот! Девочка поняла, что теперь работает матерью племени и потребовала от шеф-багыра исполнения супружеских обязанностей. А лет-то ей то ли девять, то ли десять. Ужас. С другой стороны здешние детки, подражая взрослым, запросто, ничуть не таясь, проделывают это самое, начиная с самого раннего возраста — как только в них просыпается любопытство. Что уж как там куда попадает — Петя не интересовался. Но распущеннось в этой области просто чудовищная, и такое понятие, как девственность в этом мире неизвестно.