Дмитрий Полковников - Опытный кролик

Ну, а пока после интенсивных занятий по теории и практике, подошла очередь летних стрельб. Сколько можно тренироваться в «сухую», когда в специальный станок втыкали учебный снаряд, имитируя заряжание.

На окружной полигон полк прибыл в начале июня из Пинска и не спеша отрабатывал все действия по-боевому. Жаль, снарядов для практики отвели мало.

Где-то рядом затарахтел мотоцикл.

«Ни черта себе!», подумал Константин, глядя с какой охраной теперь ездит Ненашев.

Максим, подойдя к нему, отдал честь. Только после они обнялись.

— Извини, что прошлый раз так получилось.

— Слушай, а почему тобой так пограничники интересуются.

— Знаю много, им завидно. Но все же мы достигаем консенсуса одновременно.

— Чего?

— Удовольствие, говорю, получаем вместе. И не надо путать с коитусом! Кстати, тебе известно, что понятие «дефлорация» означает грубое изъятие у прекрасной дамы букета цветов с последующим от нее бегством?

Вечная тема военных, так и сейчас узнаем своих. А побалагурить, подшутить над товарищем и сразу над собой. Нет, что-то есть особенное в военных или около них коллективах. Может потому, что нельзя заниматься серьезным делом с серьезным лицом?

— О! Узнаю Ненашева! — захохотал Царев, — А помнишь…

— Нельзя мне помнить, — вздохнул Максим и взял однокашника за локоть, — Давай в следующий раз.

Панов ничего не знал о человеке, когда-то учившемся вместе с Ненашевым два года в артиллерийской школе. Кроме того, что погибнет этот майор весной сорок второго года. Зато видя потуги командиров Царева, помнил результат.

В сорок четвертом году двадцатитрехлетний капитан командир дивизиона гаубиц-пушек скромно улыбнется в ответ на недоумевающие взгляды коллег из ставшей союзной болгарской армии.

«Мальчишка, а не командир!», офицерам царя Бориса доверяли командовать дивизионом после двадцать лет службы. Так сказать, когда наступает зрелость.

Что, показать, как молодые русские стреляют? Хорошо! Капитан накрыл все предложенные цели первым выстрелом. Заглянувший в гости лучший стрелок-артиллерист Болгарии за всю жизнь выпустил четыреста снарядов на полигоне, а русский за три года войны более миллиона и все под огнем немцев [423].

— Ты изменился.

— В лучшую или худшую сторону? — Максим сначала выпятил грудь, а потом живот.

— Даже не знаю, что сказать, — скептически посмотрел на него Царев. Мало что осталось, от разбитного Максима. Что-то случилось с ним, после увольнения.

— Вот и не говори.

— Я так понимаю, ты не водку пить приехал, а по делу.

— Слушай, это твои пушки так красиво расставлены в парке?

— Да, — с гордостью произнес Царев, — Позавчера только закончили. Оценил?

Его бойцы старательно расчистили дорожки, сделали прямоугольными площадки и посыпали их желтым песком. Даже обрамление сделали, выложив бордюры из мелких камешков и покрасив известью в белый цвет. Пушки и трактора расставили ровными рядами.

Командиру корпуса образцовый парк понравился [424].

— Оценил, — вздохнул капитан, — Но недолго музыка играла. Директива скоро придет, все хозяйство замаскировать и растащить по лесам. В Москве узнали, что ребята Геринга тоже поставили нам отличную оценку.

— Погоди, было же сообщение ТАСС.

— Ох, Костя-Костя. Вбивал ты колышки на границе [425], а о целях узнать так и не удосужились. Пойдем, спрячемся от всех, просвещу.

Чем дальше перечислял немецкие части Панов, вскрывая артиллерийскую группировку на противоположном берегу, тем больше мрачнел Царев.

— Так это же война!

— Да не ори ты так! Я не глухой! Доложили давно руководству, — сердито буркнул Ненашев.

— И как?

— Немец нас провоцирует и готовится к десанту через Ла-Манш. А гудят у них трактора!

— Погоди! Ты же в разведке работаешь. А что в укрепрайоне делаешь?

— Не взяли меня в пограничники, и в «джульбарсы» тоже — вздохнул капитан, — Одни говорят, что заметен, а другие, что громко лаю.

Царев улыбнулся.

Ирония, не мешала Ненашеву накрыть карту калькой, извлеченной из полевой сумки.

— Ого! Где ты так наловчился, — увидев расчеты, восхитился майор и одновременно пожалел, что не служит с ним однокашник рядом.

Редкий командир мог так тщательно выполнить полную подготовку к стрельбе с закрытых позиций.

Ни хрена себе! Тут сопряженные и навесные траектории. В готовые формулы осталось внести коэффициенты на износ ствола и погодные условия. Ненашев, почему ты не в моем штабе, не провалили бы весеннюю проверку [426].

— Стоп, а почему я остаюсь на полигоне?

Он тоже был не шит лыком, а спокойно думал. Тут предложен тактически выгодный, но полностью не совпадающий с планом прикрытия вариант.

— Полк по плану прикрытия, — при этих словах Царев изумленно понял брови, Максим словно прочитал его мысли, — прибывает из Пинска и на месте получает задачу. Так что знакомлю с обстановкой на том берегу, по старой дружбе. Документы направлены в разведотдел армии, но пока пройдут все инстанции, можешь остаться без полка.

— Хочешь сказать, что скоро начнется?

— У пограничников есть мнение: все решится в ближайшие дни. Но! Я тебе ничего не говорил и не показывал. А кто со мной приехал, подтвердит, что мы увлеченно пили водку. Хочешь, кстати? — Максим завораживающе забарабанил пальцами по литровой фляге.

Царев в ответ поморщился, он все прекрасно понял.

— Даже если растащу пушки по позициям, вряд ли что смогу сделать. Мы взяли с собой снаряды для учебных стрельб, ну и НЗ в передке двенадцать штук на пушку [427], остальное в Пинске. А связь? И кто мне даст оборудовать НП на границе?

Майор знал, что говорил. По норме на пушку 122-мм один боекомплект составлял восемьдесят снарядов, а для 152-мм орудия шестьдесят.

— Все знаю! — Ненашев, скривившись, убрал документы назад в сумку, оставив лишь одну бумагу, — Ничем помочь не смогу. Хотя погоди! Я когда сюда добирался, видел, как знакомые тебе ящики куда-то рядом везли. В месте, где железная дорога пересекается с шоссе, чей-то склад. И замнем тему. Вдруг врут погранцы, обойдется без стрельбы.

— Хорошо бы так, — вздохнул Царев, — Погоди, а почему именно так?

Его палец, путешествуя по листу, вопрошающе остановился около мест расстановки батарей.

«Ступай туда, и стреляй в том направлении», Панов поморщился, ну не выходил из него «наш человек в другом мире». Ему все больше верилось, что тянул он вместе с Костей лямку в училище, прыгал через забор к пиву и бабам.

Майор имел полное право на сомнения и Саша ответил:

— Где наши зенитчики? Вот-вот, на сборах под Минском. Расставишь так и не надо беречь лес от пожара. Пусть дымит гуще. Обязательно проверь противогазы. Еще бы еще в твой образцовый парк бревен на колесах напихать. Чисто из моей антифашистской вредности.