Владимир Балашов - Ликабет

- А каков этот мед на вкус? - поинтересовался Валерий.

Сотер жизнерадостно рассмеялся.

- А вот это мы сейчас узнаем - он ловко разделил ножом спираль на четыре части и раздал сидящим.

Вкус у меда был восхитительный. Медовый вкус приглушенный чем-то отдаленно напоминающим сгущенное молоко, и на все это накладывались незнакомые, острые ароматы. Буховцев положил кусок на тарелку, украшенную резвящимися дельфинами и посмотрел на сотрапезников. Лица Эллия и Овидия выражали изумление, а Сотер довольно улыбался.

- Да это чудесно - облизывая пальцы, выразил общее мнение Секст - но все-таки кому ты везешь это чудо?

- Не буду скрывать от тебя, почти все это пойдет к столу божественного Августа.

- О! Это достойно Цезаря - сказал Овидий - ты не представляешь, благородный Диоген, как мы тебе благодарны.

- Не стоит благодарности - ответил довольный похвалой Сотер. - Это я благодарен уважаемому Сексту Эллию и его дому за этот прием. Однако у меня есть еще кое-что для нашего стола.

Слуги поставили около стола приличных размеров амфору. Вскрыли пробку, и по триклинию потянулся терпкий винный запах.

- Египетское, из оазисов - определил Публий Овидий.

Диоген удовлетворенно кивнул.

- Да египетское. В Риме оно не такая уж и редкость, но и здесь на Понте люди хотят отведать редкие дары нашего мира.

- Даже в Риме оно редкость - возразил Овидий.

- Диоген, принести воду? - поинтересовался Эллий.

- Воду? Пожалуй, не надо. Разбавленного вина я выпью в Византии и в Афинах, а здесь давай отдохнем по-римски. Что скажешь Марк?

- Я как вы - ответил Валерий.

Они наполнили серебряные чаши, плеснули вина в сторону стоящих в темных нишах, статуй богов и отпили немного. Вино было густое, темного, почти черного цвета, и с таким же густым приятным запахом. По вкусу нечто мало с чем сравнимое. Похоже на крепленые вина, но качеством много - много выше. Валерий допил чашу наполовину и с удивлением заметил, как по телу расползается приятное ощущение опьянения. Будто стопку водки принял. Ей богу. Вино закусили фруктами и принялись за еду. Постепенно процесс первого поглощения пищи подошел к концу, и Эллий слегка осоловевшим голосом обратился к Диогену.

- Чудесное вино Диоген, его ты тоже везешь Цезарю Августу?

- Нет, конечно. Для товаров из Египта у Августа есть и другие поставщики. Но Цезарь знаешь, скромен в еде и развлечениях, так что это все достается его семье. Ливия любит всякие редкости, а слово Ливии при императоре не последнее. Но и здесь на Понте много ценителей вина, так что я вожу десяток кувшинов на всякий случай.

- Ты очень умный человек Диоген - похвалил его Овидий, тоже находившийся в легкой степени опьянения - жаль, что такого ума не хватает мне.

- Трудно в это поверить, может, ты расскажешь, что произошло в Риме и привело тебя в эти земли?

- Я здесь по воле Августа и по моей глупости. Нет уважаемые, я не могу рассказать, что произошло, иначе мне придется остаться здесь до конца жизни, а я еще надеюсь подышать воздухом Италии.

- Не печалься Публий - ободрил его Эллий - Понт - не такое уж и плохое место. Я начинал службу центурионом у победоносного Друза. Тогда наша когорта стояла в небольшом укреплении в стране северных белгов. Вот уж скажу тебе дикие места. Вина там и не бывает, а местные племена пьют брагу из ячменя и меда. Земля там ниже моря вся поросла тростником и в каналах. Часто, когда на море штормит, целые поля уходят под воду, а местные в любое время были готовы перерезать нам горло, если зазеваешься. Моя служба там закончилась, когда наше укрепление унесло в воду вместе с землей, на которой оно стояло.

Все рассмеялись.

- Ты, наверное, шутишь надо мной, почтенный Эллий. Я все-таки не до такой степени провинился перед Августом, чтобы он отправил меня в края, где есть только военная администрация. Верно здесь не такие дикие места, как на том краю Понта, где начинается мир варваров, но знаешь, я едва понимаю местных эллинов. Их язык совсем не похож, на тот, которому меня учили в Афинах.

- Да Публий - Эллий хитро улыбался - язык у эллинов здесь другой. Да они уже и не эллины в полной мере. Давно породнились с местными племенами. По - другому, здесь не выжить. Я на Понте живу уже пять лет, и первые два провел в Диоскуриаде, на том берегу Понта. В честь богоподобного Цезаря Августа ее переименовали в Себастополис, но местные, зовут как и прежде. Там конечно, варвары кругом, но климат гораздо лучше. Зимы почти такие же, как в Медиолане или Плаценции, а здесь я третью зиму хожу в шкурах и штанах, как и большинство местных жителей, и гадаю, промерзнут мои кувшины с вином на этот раз или нет.

Овидий растерянно обвел взглядом окружающих. Сотер печально покивал головой, подтверждая сказанное.

- О боги - простонал расстроенный Публий Овидий - мне остается только напиться.

- Это тоже не плохо, особенно когда есть такое вино - Эллий что-то сказал по - гречески и стоявшая около триклиния рабыня ловко разлила вино по чашам. Они провозгласили здравицу в честь императора, и выпили снова. Вино показалось крепче, чем прежде. Нет, все - таки больше походит на ликер или даже коньяк, определил Буховцев. После вина поросенок в кисловатой фруктовой подливке шел хорошо. К корке прожаренного мяса прилипла кожица неизвестных фруктов похожих на сливу. Может, это и была слива. Валерий доел свою порцию и тоже осоловело уставился на сотрапезников. К его удивлению вино дало в голову. Требовался перерыв. Сотер и Эллий тем временем выпытывали у Овидия последние римские новости. Буховцев пытался следить за разговором, но обилие подробностей и незнакомых имен мешало ему сосредоточиться, и скоро он утратил к беседе интерес. В комнату прокрались два серых кота, каждый размером с небольшую собаку, и смешно поводя носами, стали заинтересованно принюхиваться к еде. Валерий отрезал ножом кусок поросенка и бросил на пол. Хвостатые, сверкнув глазами, бросились к своему благодетелю. Быстро прикончили кусок и стали жизнерадостно озираться по сторонам. Однако, глянув на Сотера, попятились к выходу. Наверное, тоже увидели пацер. Лютаев говорил, что кошки видят и чувствуют мир по-другому чем люди. Почти как маги. Пора было слегка освежиться. Валерий наклонился к Диогену.

- Знаешь, Эллий показал мне весь дом, кроме отхожего места.

Сотер старательно жующий кусок свинины хмыкнул.

- Пожалуй, и в самом деле пора передохнуть. Пойдем, я тебе покажу.

Он что - то сказал по - гречески, поскольку разговор уже шел на этом языке. Эллий и Овидий рассмеялись. Сотер хлопнул Валерия по плечу.

- Пошли.

Отхожее место, которое могло по праву носить название туалета, прилегало к дому и находилось на территории сада. Каменная клетушка имела несколько дыр в каменном полу на широком выступе. На этот выступ укладывались сиденья с дырками. Здесь же на полу горел масляный светильник, а сквозь широкое окно под потолком светила луна. В этом блеклом свете Буховцев рассмотрел стены, расписанные фрифольными сценами, где мужчины и мохнатые существа с рогами на голове вытворяли невесть что с веселыми полногрудыми женщинами. Подумав о том, с какой целью это было нарисовано, он пьяно рассмеялся, справил малую нужду и пошел в сад подышать свежим воздухом. Сотер стоял около стены и смотрел вниз на море. Стена здесь была ниже и поверх нее была видна также и часть пристани, на которой горели костры и около них веселились люди. Те, кого в город на ночь не пускали, вполне могли разместиться там, на мощеной камнем пристани. Валерий глубоко вдохнул свежий чудесно пахнущий морем и травами воздух, и хмель стал постепенно проходить.