Валерий Елманов - Битвы за корону. Прекрасная полячка
- Название:Битвы за корону. Прекрасная полячка
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Альфа-книга
- Год:2013
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9922-1560-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Валерий Елманов - Битвы за корону. Прекрасная полячка краткое содержание
Чем выше взбираешься по ступеням власти, тем более одиноким ты становишься. Это хорошо прочувствовал на себе попавший в далекое прошлое Руси Федор Россошанский, став правой рукой юного царевича Годунова.
Вроде бы гибель государя Дмитрия должна облегчить задачу надеть на сына царя Бориса шапку Мономаха, но не тут-то было. Жива Марина Мнишек — венчанная царица всея Руси. И чтобы добиться единоличной власти, тайная католичка не гнушается ничем. Например, во всеуслышание объявила, что носит под сердцем царское дитя. Правда, на самом деле она вовсе не беременна, но… Неужто не найдется человек, который поможет ей в этом? Честолюбивая вдова готова пойти и на откровенное предательство. И вот уже летит от нее к королю Сигизмунду, пославшему на Русь свои рати, тайный гонец. А у выступившего навстречу полякам Россошанского сил и без того немного: два стрелецких полка и верные гвардейцы…
Битвы за корону. Прекрасная полячка - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Ксения ахнула, возмущенно всплеснув руками:
— Ишь чего удумал! Вовсе умом тронулся?!
Я был более сдержан, но тоже, не удержавшись, крякнул, укоризненно заметив:
— Ты и впрямь, Федор Борисович, того. Все ж таки престолоблюститель, да и лета у тебя немалые, восемнадцатый год пошел, а рассуждаешь, ровно малое дите.
Он не унимался, упрямо заявив:
— Да по мне, что хотишь сломать куда легче, чем пред ее ясными очами… — И, не договорив, пренебрежительно махнул рукой. Мол, нам со своими убогими умишками его тяжких страданий и превеликих душевных мук нипочем не понять.
У-у-у, до чего клятая любовь людей доводит. С одной стороны, искренне жалко парня, ведь ни в чем не виноват, ибо никто не властен над своими чувствами. Сдержать их можно, хотя дано не каждому, а остальное — увы. Но с другой — государственные интересы настоятельно требуют, чтобы он с Мариной не встречался. Конечно, ломать ногу я помогать ему не стану, благо имелась подходящая альтернатива. Но выкладывать ее рановато, чтоб ничего не заподозрил.
— На Руси говорят, утро вечера мудренее, — напомнил я ему. — Верно, Ксения Борисовна? Поэтому поступим так. Ногу твою, руку, равно как и прочие конечности, оставим в покое. Ты нужен державе крепкий, красивый и здоровый. А насчет причин твоего отсутствия не волнуйся — обещаю что-нибудь придумать, а завтра поутру я тебя извещу. Подойдет — хорошо, а коль нет, снова сядем и подумаем.
А идея моя была проста. Дескать, Годунов дал обет после приезда в Москву в течение двух недель съездить в Троице-Сергиев монастырь помолиться у раки великого святого Руси — Сергия Радонежского, отслужить благодарственный молебен и прочее. Две недели на исходе, а со святыми лучше не шутить, тем более с такими влиятельными. Именно потому престолоблюститель в ближайшее время никак не сможет появиться на заседаниях Опекунского совета и поручает мне обеспечить и претворить в жизнь все рекомендации Боярской думы. Что же касается голосования, то он, подобно Марине Юрьевне, оставляет свой голос князю Мак-Альпину, благо князь всегда с ним за один.
Так что занимался я весь вечер не тем, что продумывал для престолоблюстителя приемлемый повод не появляться перед экс-царицей, а разрабатывал дальнейшую стратегию своего поведения — все ж таки я как-никак двойной агент.
Годунов согласился, задав один-единственный вопрос:
— А мне и взаправду туда ехать?
— Лучше съезди, — посоветовал я, — а то мало ли. Мы ведь и впрямь в Эстляндии и Лифляндии победили столь малой кровью, так что, как мне кажется, без его помощи действительно не обошлось. За такое грех не поблагодарить. Но уезжай быстро, чтоб к обеду тебя в Москве не было, да и там, в монастыре, особо не мешкай. Лучше на обратном пути загляни в наши старые казармы и хотя бы с недельку позанимайся как следует на наших снарядах вместе с ребятами. А лучше две.
— А это зачем? — удивился он.
— Предстанешь перед всеми не только посвежевшим, но стройным и подтянутым, чтоб кто ни глянул на тебя, сразу в восторг пришел, — намекнул я. — А то ты все больше на арбуз становишься похожим. Живот растет, а хвостик сохнет.
— А и вправду, — оживился он, самокритично заметив: — Эвон, и спереду, и с боков сальцо появилось. Не дело.
— Вот-вот, — согласился я, сделав вид, что не понял, перед кем он в первую очередь хочет продемонстрировать изящество своей фигуры.
Рекомендацию мою Федор выполнил от и до. Появившись на Опекунском совете, он сообщил о своих намерениях, передал мне свой голос и еще до обеда покинул Москву. На заседании, прошедшем при пяти членах совета, мы вновь ничего не решили, ибо Мнишек снова поднял вопрос о выплате денег полякам. Правда, на сей раз речь шла не о компенсации, но о деньгах для проезда. Впрочем, что в лоб, что по лбу — сумма-то оглушительная, аж четыреста двадцать тысяч злотых. Даже в переводе на рубли это выглядело о-го-го — сто сорок тысяч, а в казне, как бодро отрапортовал Власьев, восемьсот двадцать пять рублей да двадцать пять денег с полушкой.
Но ныне я сам поддержал ясновельможного. Гостей действительно следовало выпроводить из первопрестольной как можно скорее, пока не вскрылись реки, иначе жди худа. Дело в том, что поляки снова стали наглеть. Кровавая баня, устроенная им, действовала на шляхту не больше недели, в течение которой московский люд бесплатно угощал их на торжище пирожками, воблой, снетками, давая запить солененькое квасом и сбитнем. Да и на прочие товары делал изрядные скидки, как мне доносили мои ребятки из тайного спецназа. Однако всего этого ляхам стало казаться мало. Тормозов для наглости у подавляющего большинства шляхтичей, как я понял, вообще не имелось, и особенно отличалась их отсутствием свита пана Станислава Мнишка, которая в открытую начала горланить, как много должны им москали.
Изложив свои опасения и наиболее вероятный прогноз на ближайшее будущее, я осведомился у членов совета:
— Как я понимаю, если б серебро в казне имелось, то возражений выделить часть его на доставку гостей до наших западных границ ни у кого нет?
Все промолчали.
— Одно непонятно, — подал голос Власьев, посетовав: — Уж больно много серебра ты запросил, ясновельможный пан. Урезать-то никак нельзя?
Мнишек побагровел от возмущения, сердито зыркнул на неугомонного дьяка, но я моментально поддержал Афанасия Ивановича:
— А ведь Власьев дело сказывает. И впрямь хотелось бы знать, на что уйдет такая прорва деньжищ.
— Я передал список с фамилиями, — пробурчал Мнишек. — В нем и указал, что каждого шляхтича надлежит наделить пятью сотнями злотых и каждого пахолка — тремя. И урезать суммы никак нельзя, ибо мои секретари рассчитали с точностью до гроша. В конце концов, — возвысил он голос и патетически поднял руки кверху, — меньшую сумму вручать благородному рыцарю негоже. То в зазор его чести и шляхетскому достоинству.
— Кто бы спорил, — примирительно заметил я. — Но все-таки ты повели своим секретарям расписать отдельно, сколько предполагается потратить на еду в дороге, на закупку коней, на платье и на прочее. Им этот труд невелик, раз уж они все рассчитали. Зато нам будет что показать Боярской думе, если те вдруг заинтересуются.
А по окончании совещания я притормозил ясновельможного пана Мнишка, заявив, что нам с ним надо кое-что обсудить в связи с поступившими рекомендациями Боярской думы, указывающими, как надлежит вести себя матери будущего государя всея Руси.
Чем дальше пан Юрий читал, тем сильнее округлялись его глаза, длинные, задорно топорщившиеся усы, напротив, уныло свесились, утратив свою пышность.
— Но это же уму непостижимо?! — повернулся он ко мне.
Я лишь развел руками, давая понять — наше дело, как хранителей чрева, маленькое. Есть приговор Думы, следовательно, надлежит его выполнить.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: