Александр Чернов - Владивосток - Порт-Артур

Что же до планов его нынешнего маньчжурского штаба, то все предельно понятно. То есть - отступать можем хоть до Урала - Москвы-то за спиной нет. Будем сокращать свои коммуникации, а японцы растягивать. Будем изматывать их в оборонительных боях, а если еще и Артур в осаду возьмут и под ним завязнут подольше - вообще прекрасно! Скопим сил потихоньку, чтоб вдвое-втрое побольше солдатиков... А потом и прихлопнем япошек не раздумывая о тактике, экономике и прочей ерунде. Мне на это Харкевич прямо намекнул, а Кузнецов, начальник оперативного отдела, подтвердил. Мы с ним знакомы хорошо, еще задолго до того как меня морским агентом в Токио определили. Так что сомневаться в наших армейских стратегиях не приходится.

- Правильно все. Идеально по-штабному. Только абсолютно не учитывает ни международной обстановки, ни финансовых последствий затягивания войны, ни настроений в стране, находящейся на пороге бунта...- пробурчал Балк.

- Ну, уж на счет бунта, это вы передергиваете, конечно, - вскинулся Великий князь.

- Да нет, не передергиваю, Ваше высочество. Все как поближе к низам нахожусь, с какой стороны ни посмотреть...

- Простите, что встреваю, но боюсь я, господа, что Василий Александрович истинную правду говорит. Неспокоен народ-то...- подал голос с дальнего конца стола отец Михаил, - святую истинную правду. Меня в этом многое убедило. Пока в Санкт-Петербург и обратно добирался, много с кем говорил я в пути. И ведь не только же о победе над ворогом желали и напутствовали...

Заступничества люд простой ищет от несправедливостей властных... Землепашец совсем туго живет. От наделов так скоро один пшик останется. Что, куда деток-то? Не дай, господи, неурожай... Ведь голод же опять будет! Вот и думают людишки как помещиков с земли согнать. И, не дай господи, полыхнет. Так ведь не как в прошлые два года пойдет. Тогда ведь только хлеба брали. А в ответ - додумались! Стрелять... Теперь уж жечь будут. Нельзя было губернаторам и земским в усадьбы войско-то ставить... Нельзя было...

Работник фабричный тоже страдает от штрафов и самовластностей заводчиков разных. Ведь ежели Государь на казенных верфях и заводах восьмичасовой день трудовой установил, то, оно, конечно, справедливым бы было и на заводах частных сделать. Люд работный ждет...

А господа-то толстосумы наши примеру сему человеколюбивому следовать совсем не спешат. Как и сверхурочных справедливо оплачивать. Им, стало быть, царев пример и царево слово вовсе и не указ. А инспектора фабричные сплошь да рядом безобразия сии покрывают. Видно не бесплатно тож... И молчать о сем долее не должно. В нашем кругу и подавно...

Отец Михаил обвел глазами разом притихших офицеров, после чего задумчиво продолжил:

- Поговаривают в народе, что это наши богачи сами специально народ мутят, да карбонариям и анархистам разным денег под тишком дают, чтоб руками народными республиканства себе добыть, парламент этот... Чтоб совсем без царя в голове! А там - сколько приплатишь, то тот тебе выборные указ и отпишут. Искушение от нечистого. Слаб человек... Не зря, поди, в газетах то смешки да фельетоны разные печатают про эти французские штучки. Бесовство. Оно бесовство одно и есть...

А тут опять же война... И где они, союзнички наши республиканские?

Я так, господа офицеры, разумею - чем дольше война сия протянется, да еще, не дай Бог, разобьют нас... Раз, два, три... Отступать начнем... Раненых да увечных в Россию отправлять... Всякое тогда может статься. Даже загадывать не хочется.

- Спасибо, отец Михаил, за правдивое слово... Только вот до пугачевщины новой нам сейчас... - Великий князь хотел еще что-то добавить, но почему то промолчал, задумчиво глядя на проплывавшие в абрисе пулеметной бойницы броневого борта покрытые зацветающим гаоляном холмы.

В "кают-компании" бронепоезда "Илья Муромец" вновь воцарилось тяжелое молчание, перемежаемое мерным постукиванием колес по стыкам.

Бронедивизион "Варяг" Императорского российского флота и идущие за ним три состава часа два назад миновали Ляоян, но неприятное ощущение от встречи с командующим Маньчжурской армии не отпускало. Да тут еще батюшка мирских проблем "накатил"...

- Ладно, господа, хватит печалиться, - вдруг улыбнулся, обведя взглядом попритихших спутников Василий Балк, - Бог не выдаст, свинья не съест! А если что - генералы у нас найдутся. И на место командующего - Гриппенберг - даже ездить далеко не надо, и на начштаба при нем - взять хоть Сухомлинова Владимира Александровича из Киева. Тот был бы еще тандем.

При этих словах Балк многозначительно посмотрел прямо в глаза Великому князю и жизнерадостно продолжил:

- Я так полагаю: не повязали нас куропаткинские нукеры, и то слава Богу. Плохо пока только одно - нет достоверных разведданных о том, где нам встреча с японцами предстоит. Но и это поправимо. Когда будем подходить к перешейку, сначала пустим вперед разъезды, благо казачков у нас теперь поприбавилось, а за ними "Добрыню". Да и у Штакельберга к этому времени, может быть, ясность уже будет.

И еще, Ваше Высочество, Вы бы просвятили нас о тех двух офицерах и тридцати четырех казаках, что мы взяли на "Поповича" и в эшелон к владивостокцам? Там ведь и словом перекинуться не успели, как тронулись. А теперь весь комсостав в недоумении.

- Василий Александрович, какое еще недоумение. То, что с отрядом казаков-охотников из трех сотен маньчжурцев у нас ничего не получилось пока, это Вы уже поняли. Но это временно. Куропаткин с Харкевичем сослались на то, что согласно императорской телеграмме ими командовать должен персонально истребованный мною граф фон Келлер. А он пока не прибыл в Ляоян. Поэтому никто не пошевелился и этим не занимался. Но кое-какая информация утекла. Как водится...

И вся эта ругань, которую вы, господа, слышали, была на двух офицеров и их людей, которые примчались в штаб, чтоб к нам в отряд охотников поступить. Причем их строевое начальство с этим вполне согласилось. Так сначала Харкевич допытывался, как они узнали и через кого. Потом не хотел отпускать до прибытия Келлера. Тут уж мне пришлось лично командующего дернуть. Нет, хороший человек Владимир Иванович, я не спорю. Но с Куропаткиным ему тяжко. Вот и дует на воду.

Короче, я их всех под свое слово забрал. Обоих офицеров я знаю прекрасно. Они прибыли на войну добровольцами. Гвардейцы. Один кирасир из матушкиного полка, второй из лейб-гвардии конного. Первый - фон Эксе Владимр Федорович, вы господа о нем слышали, я не сомневаюсь. Меня он в манеже трижды обставлял. Да и стрелок и фехтовальщик от бога. Брат ему даже винчестер как приз вручил. Он с ним не расстается. Так что ясен Ваш интерес, Василий Александрович. Но еще будет время пообщаться, не волнуйтесь.