Александр Чернов - Владивосток - Порт-Артур

Все сразу зашевелилось. Энергично двинулась постройка кессона для "Цесаревича", до того бывшая под сомнением, поскольку пробоина не только находилась в корме, где корпус броненосца сам по себе имел сложную форму, но еще и в районе дейдвуда. В итоге кроме кессона пришлось делать еще и лекальную "пробку" между корпусом и дейдвудом, с установкой которой все сооружение достигало должной герметичности.

Старый кессон "Ретвизана" признали негодным и строили новый. В артиллерийских складах, где в полном пренебрежении валялись орудия и части их установок, забранные еще в 1900-м году из тянь-тзинского арсенала, начали разбираться. Кое-что, пропавшее бесследно, сделали вновь в мастерских порта, и в итоге предоставили на сухопутную оборону до 40 орудий. На батарее Электрического утеса доработали станки, благодаря чему возможный угол обстрела орудий увеличился на 5®. Не мало поработали также вольные техники и водолазы Ревельской спасательной компании, они-то и поменяли лопасть винта на "Севастополе"...

Адмирал, как ни быстро собрался в путь-дорогу, ничего не забыл, обо всем помнил...

После громадных нагрузок дневных работ и учений отдыхать всем приводилось урывками: чуть ли не каждую вторую ночь на внешнем рейде происходила локальная мясорубка. Макаров учел мнение Руднева и никогда не отправлял в дозор меньше четырех миноносцев одновременно.

Кроме них, на внешнем рейде, как правило, дежурил минимум один старый, но довольно опасный для миноносцев противника минный крейсер, "Всадник" или "Гайдамак", с которых сняли минные аппараты и 47-миллиметровые пугачи, зато насовали по полдюжине трехдюймовок. Обычно на рейд выходила еще и канонерка, а в готовности под парами каждую ночь была пара крейсеров.

Уже через две недели выяснилась разница в подготовке и характеристиках крейсеров, их командиров и команд. Идеальным борцом против чужих миноносцев оказался "Новик" под командой Николая Оттовича Эссена, закончивший ремонт, бывший следствием попадания в крейсер двенадцатидюймового снаряда в первый день войны. Высокая скорость, шесть скорострельных 120-миллиметровок, а так же дерзость и бесстрашие командира, позволяли "Новику" занимать выгодное положение для расстрела миноносцев противника и вовремя уворачиваться от ответных торпедных атак. Вскоре он записал на свой счет два миноносца и минный катер.

Правда, после войны выяснилось, что на самом деле оба миноносца японцы дотащили на буксире до Чемульпо и после ремонта ввели обратно в строй, но утопление тараном минного катера действительно имело место быть. Впрочем, японцы в долгу не остались, и по докладам командиров миноносцев, достававший их "Новик" был потоплен самодвижущимися минами уже минимум три раза. На деле единственными повреждениями лихого крейсера второго ранга были три пробоины от 75 и 57-мм снарядов.

Вторым по боевой эффективности оказался броненосный "Баян" под командой Роберта Николаевича Вирена. "Аскольд" тоже проявил себя в единственном для него ночном столкновении вполне неплохо, но Макаров предпочитал использовать его в дневных разведывательных выходах. Он, как и "Варяг" с "Богатырем", был недосягаем для броненосных крейсеров японцев и слишком силен для их мелких бронепалубников.

Зато богиня отечественного производства - "Диана" (ее систершип "Паллада" все еще не вышла из дока, где ей не торопясь - в первую очередь работы велись на броненосцах - устраняли повреждения от минной атаки в первый день войны) - оказалась не слишком эффективной. Ее многочисленные 75-миллиметровки работали только на близких дистанциях, подойти на которые к миноносцам самому этому медлительному кораблю было практически нереально. Правда, и японские миноносцы ее предпочитали обходить стороной.

Посмотрев на это, Макаров загадочно хмыкнул: "и тут не соврал варяжский врачеватель", и приказал снять с "богинь" половину 75-мм пушек, заменив их на четыре шестидюймовки, снятых с берега, а освободившиеся 75-миллиметровки установить по одной на корме каждого миноносца. После этой простой, как табуретка, меры, русские миноносцы наконец-то уравнялись в огневой мощи со своими японскими визави...

В результате этой бурной деятельности, а также каждодневного траления силами портовых буксиров, катеров, и миноносцев, Макаров смог поддерживать рейд в почти что абсолютной чистоте от вражеских мин и отбить следующую атаку брандеров.

Адмирал Того вторично попробовал закупорить русский флот в гавани 14 марта, воспользовавшись тем, что проход теперь не защищали пушки "Ретвизана". Возглавить отряд из 4 пароходов-брандеров ("Чуйо-Мару", "Яхико-Мару", "Йонеяма-Мару" и "Фукури-Мару") поручили герою февральского рейда, бывшему морскому агенту в Санкт-Петербурге капитан-лейтенанту Такео Хиросе. Команда кораблей набиралась исключительно из добровольцев. Сопровождать брандеры до Порт-Артура должны были 6 миноносцев 9-й и 14-й миноносных флотилий: "Хато", "Кари", "Маназуру", "Касасаги", "Аотака" и "Цубаме".

В 2.20 ночи 14 марта прожектора крепости нащупали приближающиеся к рейду четыре парохода-заградителя и миноносцы, сразу же крепостные батареи и корабли открыли по ним огонь. После первых выстрелов Макаров прибыл на канонерскую лодку "Бобр", стоявшую в проходе, и в течение нескольких часов руководил операцией отражения противника. Хладнокровие, распорядительность и сдержанная корректность в отношении, как офицеров, так и нижних чинов, ее командира капитана 2-го ранга Александра Александровича Ливена, продемонстрированные им в этом бою, приглянулись командующему, и он начал подумывать о продвижении светлейшего князя на мостик корабля 1-го ранга.

Головной брандер "Фукуи-Мару" был подорван торпедой миноносца "Сильный" лейтенанта Криницкого. Взрывом у него был оторван форштевень, но носовая переборка уцелела и не позволила брандеру затонуть. Потерявший управление и осыпаемый со всех сторон снарядами, японский пароход развернулся вправо и уткнулся в берег под Золотой горой.

В это время на "Сильном" случайно один из матросов ухватился за рычаг парового свистка. Над гаванью раздался протяжный гудок, который японские заградители приняли за сигнал своего ведущего и повернули за ним. Это и предопределило полный провал операции противника. Еще два японских судна "Чуйо-Мару" и "Яхико-Мару" приткнулись у Золотой горы, а четвертое, "Йонеяма-Мару", торпедированное миноносцем "Решительный" и расстрелянное береговыми батареями, затонуло у Тигрового полуострова.

В шлюпке, спущенной с брандера "Фукури-Мару", погиб отважный Хиросе, сраженный осколком снаряда, попавшего в борт парохода. Тем временем бой на подступах к Порт-Артуру продолжался. "Сильный" получил повреждения от огня "Аотака" и "Цубаме" и тоже вылез на берег у подножия Золотой горы (до восхода снят буксиром "Силач"). На русском миноносце погибли 7 матросов и инженер-механик Зверев. Лейтенант Криницкий и 12 матросов получили ранения. В это время среди вспышек выстрелов и света прожекторов к месту боя подошла канонерская лодка "Бобр" под флагом командующего.