Алексей Волков - Гусарская дорога

— Хорошо. Я размещу ее в своем доме, — вздохнул губернатор. — Но выяснение может быть долгим…

— Дядя!

— Ладно. Пусть поживет пока у тебя. Но предупредить не забудь. А парня — в холодную. И потом, переодеть ее надо. Негоже девице в мужском наряде…

— Само собой, дядюшка. Я тут как раз жалованье в треть получил. Распорядитесь кого послать, пусть всё закупят. Или там сошьют. А завтра с утречка самолично доставлю в имение. И сразу в полк…

Разговор не клеился. Город уже скрылся из виду, дорога вилась, как и положено дороге, то меж дубрав, то кромками полей, поднималась на холмы, спускалась в низинки, что-то огибала, где-то тянулась прямо.

— Тут ехать не столь далече, — заметил Раковский. — Верст двадцать, а там и имение. Красивые места.

Юлия демонстративно смотрела в противоположную сторону. Даже сидела так, чтобы по возможности не касаться своего спутника. Вместо прежнего наряда на ней было приличное, насколько хватило времени подыскать, платье. Имелись также шляпка и прочие дамские вещицы. Всё это сидело на девушке весьма и весьма, да и сама она держалась иначе, чем вчера в доме губернатора.

— Сударыня, слово чести. Я вам не сделаю ничего плохого, — молчание задевало гусара. Он не ждал благодарности, однако не желал испытывать вину непонятно за что.

— Быть тюремщиком — это хорошо? — неожиданно ответила девушка. — Или планируете не только тюремщиком?

— К обеду мы приедем на место. Вы будете вольны делать всё, что заблагорассудится. Кроме одного: покидать поместье. Да и нет резона вам куда-то ехать. Задержат. Так что вам лучше пока спокойно жить там. Что до меня, во избежание недомолвок, завтра с утра я уезжаю в полк. И когда вернусь, бог весть. Тюремщиком вашим быть не смогу. Да и вы свободны. В пределах поместья. Поверьте, это всё, что я сумел для вас сделать. Или вы бы предпочли арестантскую до выяснения обстоятельств?

— Если вам захотелось быть благородным, могли бы тогда забрать и Сашу.

Раковский не сразу понял, о ком идет речь.

— Павел Никитич обещал мне провести следствие возможно быстро. Виновен задержанный — понесет наказание по закону. Невиновен — будет отпущен на свободу.

— В чем виновен? В том, что попал сюда из будущего? — Карие глаза девушки полыхнули, ослепляя Раковского.

И хоть бы одна улыбка за всю дорогу!

Тема будущего была скользкой. Очень уж похоже на сказку. Не поверишь — обидишь, поверишь… Но разве можно в такое верить? Мистика какая-то. Дьявольщина.

— Если вы из будущего, почему же совсем ничего не знаете?

— Почему — ничего? Скоро начнется война!

— Разумеется. Потому я вернулся в армию, — отозвался гусар. И поблагодарил судьбу, что девушка сидит слева, и шрам на виске не так бросается ей в глаза.

В наступившей тишине Юле вспомнился вчерашний день.

— Попали. Влипли в историю, — хмыкнул Санек. Особого веселья он не испытывал, но держался бодро. — Ничего. Не переживай, малышка. Мы им покажем, чем двадцать первый век отличается от этих… Мы умнее. Сделаем мы дикарей, вот увидишь. Тут главное — начать, а потом оно само пойдет. Будешь ты у меня княгиней, а то и царицей.

— Лучше бы мы в фэнтезийный мир попали, — Юлия читала много книг о всевозможных попаданцах, но сказочные королевства нравились ей гораздо больше реального прошлого. В крайнем случае, ее бы устроило Средневековье, а вот новая история не представляла особого интереса.

Тут уже дело вкуса, что и кому нравится. Юлия несколько раз участвовала в ролевых играх и, странное дело, вообще не боялась случившегося. Было даже интересно, что именно будет дальше. Одно дело — играть, другое — прожить здесь какое-то время.

Вначале будут, разумеется, какие-нибудь неприятности, вроде ареста, зато потом… Это же самое настоящее приключение! Наверно, поэтому ни удивления, ни страха, немного восторга да желание придумать хоть какой-то план.

В голову ничего не шло ни парню, ни девушке. Попытались вспомнить подробнее даты и события, однако трудно вспомнить то, что толком никогда не знал.

Арест — фигня. Собственно, как еще всё могло начаться, если случайные путешественники во времени элементарно растерялись и не поняли, куда попали? Разберутся. События тоже, если подумать, фигня. Главное — знания, которых здесь быть попросту не может. Скоро мир тут переменится, и история пойдет другим путем. Главное — чуть потерпеть сейчас, а потом всё образуется. Скоро местные станут носить путешественников на руках. Во всяком случае, кланяться станут точно.

Да уж… Санек до сих пор сидит. Катись незнамо куда с разряженным гусаром. Между прочим, не очень уж молодым, да еще и некрасивым. А если начнет приставать? Потому выручать парня и не захотел. Почуял соперника.

— Как там, в будущем? — внезапно спросил гусар.

— Повозки сами бегают, — с легким оттенком язвительности ответила Юлия.

— Зачем же бегают? Ездить удобнее, — не понял Раковский.

— Ну, пусть ездят. Зато без лошадей. Автомобили называются.

— Вообще без ничего? Что же их двигает?

— Бензин. Нефть такая. Заливаешь ее в бак, заводишь мотор и едешь. Быстро, не так как на этих клячах.

На самом деле прокатиться в бричке было даже интересно, но уж очень хотелось уколоть спутника.

— Это не клячи, а хорошие кони, — обиделся гусар. — Таких еще поискать надо.

Однако он быстро справился с собой и прежним тоном осведомился:

— Каких высот еще достигли? Интересно ведь.

— Высот? По воздуху летаем на самолетах.

— Самолет — эта такая деталь в ткацком станке.

— Нет, это такой аппарат с мотором и крыльями. Бывают большие, бывают маленькие…

А вот революций и социальных устройств решено было не касаться. Обвинят в попытке свержения существующего строя да сошлют куда-нибудь… Всё равно, при обычном ходе вещей произойдет всё весьма нескоро, никто из здешних обитателей не доживет.

Интересно, верит ли гусар сказанному или только делает вид в надежде на благосклонность? Мужчины просто так помогать не станут…

— Да, — вдруг вспомнил Раковский, извлекая какие-то бумаги. — Здесь сказано, что вы — уроженка австрийской части Польши. Потом оказались в Италии, откуда бежали от корсиканца. Павел Никитич выписал. Мало ли? А про будущее никому не говорите. Не надо.

Сам же подумал: ну какая из девушки полячка? Черты ее лица говорят о принадлежности совсем к иной нации. Ее бы лучше за итальянку или испанку выдать. Но там хоть немного язык знать надо. Путешествовали некоторые по Италии, на слух различат, на каком говорят. Придется пока так…

— Ну-с, что скажешь? — Павел Никитич взглянул на Санька с интересом. — Всё еще будешь утверждать, что прибыл из будущего?

Неделя в арестантской поневоле заставила парня несколько присмиреть. Можно сколько угодно считать себя правым, но очень ли это поможет, если власть имущие решат иначе? Батоги ли, каторга, и доказывай, что ты не верблюд. Зато сидение и страх перед грядущим прибавляют здравого смысла.