Александр Сапаров - Назад в юность

Но когда вечером, первая партия вернулась домой, они с удивлением уставились на чистую комнату с желтыми отскобленными полами, заправленные постели на нарах, стол посредине. В чистом коридоре перед печным щитом были сделаны палки для сушки портянок и одежды, но самое главное в комнате топилась печка, трещали дрова, и расходилось тепло.

— Ребята, — сказал я, — с сегодняшнего дня, раздеваемся в коридоре, там же все развешиваем на просушку. В комнате все ходим во второй обуви или носках, каждый день дежурный моет пол, нас всего двенадцать человек, так, что придется помыть самое большее три раза.

На меня удивленно уставились одиннадцать пар глаз, ведь это была моя практически первая речь за эти три дня. По-видимому, они считали меня полезной пчелкой, которая делает нужную работу, но недостойна мужского внимания.

— А если мы тебя с твоими требованиями пошлем куда-нибудь подальше, — спросил самый высокий и крепкий парень Игорь Смирнов и плюнул на пол.

— Игорь, — спокойно сказал я, в душе радуясь его реакции, не придется затягивать дело, — вытри пожалуйста плевок.

— А если не вытру, что ты мне сделаешь.

— Игорь, я не шучу и прошу тебя вытереть свой плевок и извиниться передо мной и остальными за свое поведение.

— А не пошел бы ты друг Сергуня на х…, — высказался Игорь.

Я быстрым движением скользнул к нему и ударом в челюсть опрокинул его на пол. Тот упал, раскинув руки, и лежал, уставившись в потолок, с края нижней губы сползала тонкая струйка крови, все ошеломленно смотрели на него и меня. Через пару минут он пошевелился, и сел на полу ворочая рукой свою челюсть.

— Ну так что, вытрешь или нет?

И Игорь наклонившись и, по-видимому, не очень соображая, что делает, рукой вытер свой плевок.

— Так мальчики, вы все поняли, так, что с сегодняшнего дня живем по-новому. Вон вы двое быстро помогите страдальцу, сполосните лицо и положите на нары, минут через десять оклемается.

Все пришло в движение, с опаской глядя на меня пара ребят, перетащили Игоря на нары, когда же я нагнулся над ним, что бы посмотреть, нет ли у него каких серьезных повреждений, он съежился и закрылся руками, наверно думая, что продолжу его бить.

— Не боись, солдат ребенка не обидит, — сказал я. — Если все мои требования будут выполняться, все будет путем.

— А сейчас найдите мне, пожалуйста, авторучку или карандаш и листок бумаги, и подходите по одному, будем составлять список дежурств до конца сентября.

Я сидел, составлял список, и радовался, что нахожусь в 1964 году, а не в 2014 году, когда орда защитников детей, довела до того, что все последние мужики преподаватели из-за возможности быть объявленными педофилами, срочно покидают школы, а юная поросль издевается над престарелой учительницей физкультуры, записывая это все на камеру телефона.

Остаток вечера прошел спокойно, наш гитарист услаждал наш слух своими перлами, несколько человек играли в карты, и только Игорь Смирнов со своим другом, что-то тихо говорили друг другу. Когда около одиннадцати вечера к нам зашел с проверкой Андрей Игоревич, то он остановился в дверном проеме, с глубоким изумлением оглядывая комнату, которую он еще утром наблюдал в жутком состоянии.

— Сергей, это, что твоя работа? — Он глядел на уже протопленную печку, и на чистоту и порядок.

— Да, как-то вот так, Андрей Игоревич.

— Даа, такого я не ожидал, надеюсь, ты продолжишь завтра в том же духе.

— Конечно, я же обещал, все привести в порядок.

Следующее утро особых сюрпризов не принесло, уже по заведенному графику я помог нашим поварихам, развести огонь и поставить вариться обед, а сам, стал подтягивать орудия производства поближе к кухонному навесу. Как только сварился обед, я быстро выгреб все угли и двумя ударами ломика превратил сооружение, имеющее наглость называть себя кухонной плитой в кучу битых кирпичей. После этого обе Тани помогли все это сгрузить на телегу и вывезти, за исключением целых кирпичей и тех остатков, которые можно вновь пустить в дело, и чугунных деталей. Сегодня, когда мне помогали два человека мой труд, конечно, был намного производительнее, и когда наши работники пришли на обед, контуры новой плиты были видны невооруженным глазом. Девчонки, по-видимому, знали о вчерашних событиях, потому что постоянно косились на меня и что-то обсуждали. Парни же хранили гордое молчание. После обеда я сразу же начал доделывать начатое. Пришлось как-то продумать конструкцию, чтобы сломанный печной настил все-таки выдерживал вес кастрюль, после нескольких пробных попыток у меня все получилось, конечно, это было достаточно уродливое сооружение, но я твердо знал, что на этот месяц и даже больше, никаких переделок не понадобится.

Вечером ко мне подошла наша Таня Воробьева и по секрету сообщила, что в паре километров от нас есть пасека и, что она приглашает меня в совместный поход по добыче меда.

— Таня, а как ты предполагаешь это делать, ведь пчелы уже готовятся к зимовке, весь мед в ульях снят, оставлено лишь то количество меда, которое необходимо пчелам для зимовки. А как ты будешь защищаться от их укусов?

— Да, мы этого не знали, ну тогда мы наверно туда не пойдем.

И на этом наш вечерний разговор закончился.

Утро прошло уже по накатанному сценарию, но сегодня я должен был работать в комнате девчонок и там с утра был ажиотаж, как я понимаю. Со всех веревок висевших в их комнатах убирались все предметы одежды типа трусиков и лифчиков и тому подобного, поэтому, когда я зашел в комнату там был относительный порядок, похоже, все вещи были похоронены под одеялами.

С печкой девочек оказалось проще всего стоило лишь поставить на место печную дверцу, и укрепить в трубе задвижку. Поэтому к обеду я был свободен. Когда я вышел на улицу, то увидел, как наш Андрей Игоревич на громких тонах разговаривает с каким-то бородачом. Подойдя, ближе я услышал, как бородач обзывает нас последними ворюгами, которые украли у него с пасеки несколько банок меду. Вспомнив разговор с Таней, я сразу сообразил, в чем дело. Видимо наши поварихи все-таки решили отведать меду. Когда подошел ближе я услышал, что наш куратор грудью встал на нашу защиту и утверждает, что мы такого поступка совершить не могли.

Так, что бедный пасечник ушел от нас не солоно хлебавши.

Я подошел к поварихам, которые также слышали этот разговор и сидели тихо, как мышки.

— Ну что девушки угостите медом? — спросил я их.

— Тихо, тихо, — зашипели они. — У нас уже нет никакого меда. — Мы когда увидели, что к нам идет этот пасечник, то выбросили все три банки в ручей.

Вот же две обормотки, хватило смелости спереть мед, а сохранить не смогли. Я взял длинный шест и пошел попытаться выловить хотя бы одну банку меда, но ручей, как назло в этом месте оказался очень глубоким, и мне выловить ничего не удалось.