Александр Сапаров - Назад в юность

Я подошел к столу и со словами:

От нашего вагона, вашему. — Поставил на стол три бутылки.

Сержанты пьяными глазами посмотрели на меня:

— А че ты старшина такой добрый? Мы про таких добряков у сапогов раньше не слышали?

— Слушай моряки, мы со сборов едем, тут ваш один паренек с нашим один на один перемахнулись, так вот мы за своего прощения просим, и вот он тоже пришел со мной извиниться хочет.

— И что этот хмырь нашему морпеху морду начистил? — с удивлением завопили сержанты.

— Да вот как то так получилось.

Один из сержантов выскочил в коридор и я услышал его мощный голос:

— Эй, деды кому там из наших, морду начистили?

Спустя, несколько минут, в проеме купе появился морячок не очень высокого роста, когда он увидел Валеру, его лицо, украшенное фингалом, радостно осветилось:

— Ага, сам явился, ну сейчас мы тебя отрихтуем!

— Погоди, погоди Гена. — Веско произнес сержант. — Расскажи лучше, как это гражданский уделал морского пехотинца?

Лицо морячка сразу сделалось пунцовым, и он замямлил:

— Да вот ребята, он как-то неожиданно дал мне в глаз, я даже среагировать не успел.

Настроение у моряков резко сменилось. Видимо драться в поезде особого желания ни кого не было. Но мое желание приехать домой трезвым, так и не сбылось, потому, что пришлось до Энска пить водку в компании трех морпехов.

Прибрел я домой ночью в полпятого утра, Аня, знавшая, что я приеду ночью мурманским поездом, похоже, не ложилась и сразу открыла дверь. Я зашел в коридор и рухнул на пол.

Проснулся я, когда солнце уже ярко освещало комнату, я лежал раздетый на кровати, моя жена сидела рядом и разглядывала мое лицо.

— Аня, что с тобой? Что ты во мне ищешь?

— Да я вот разглядываю, какие следы оставляет за собой длительное употребление спиртного. — Улыбнулась она.

— А кто меня уложил в кровать?

— Сережа, здесь кроме меня никого не было, а ты забываешь, кто у меня папа. Я с ним такую практику прошла. Но мне бы не хотелось, чтобы ты шел по его стопам.

Долго мы не пикировались, я схватил свою жену и привлек к себе, под одеяло.

Весь шестой курс я старался не отходить от операционного стола, искал любой повод, чтобы быть в оперирующей бригаде. Даже ночами в больнице, когда я дежурил в своем подвале, то под любым удобным предлогом вставал за операционный стол. Это, в общем было не так просто, потому, что хирургов было много, а операций не очень и конечно в дневное время все это было расписано, а «держать крючки» ни хотелось никому. Кроме того, я в добровольном порядке штудировал кардиологию, а уже в тайном гипноз и внушение.

К моему стыду, свои способности я уже использовал на всех своих родных и знакомых, и всегда с полным успехом. Теперь меня не удивляли, как раньше статьи в газетах, где незадачливые обворованные люди, которые сами отдали в руки похитителей свои кровные деньги, говорили, что не знают, почему они это сделали. А ведь это делали люди, которые имели только начальные очень неграмотные представления о внушении.

К концу второго семестра я, с помощью Аркадия Борисовича, позвонил Чазову, и тот заверил, что своих решений он не меняет, и что меня в Москве ждет место в общежитии и работа интерна в его клинике.

— Сейчас под эгидой 4 управления МинЗдрава сформирована центральная научно исследовательская лаборатория, вот там ты и сможешь проявить свои таланты. — Сказал он.

Когда я рассказал о разговоре Ане, та опять захлюпала носом, что вообще-то уже стало немного раздражать меня, ну нельзя же быть настолько плаксой, чтобы все проблемы жизни встречать именно этим. Время шло быстро и вот уже у меня были сданы все госэкзамены, и я с красным дипломом, званием лейтенанта медслужбы запаса был готов к дальнейшей взрослой жизни и возможному выполнению моих замыслов.

Но у нас с Аней был еще месяц ничего не делания перед моей работой, а у нее перед последним пятым курсом. И мы решили с ней поехать на море, чего я не делал в этом мире ни разу. Три недели мы жили в Геленджике дикарями, ходили на галечный пляж, пили там кислое местное вино, и теплыми вечерами гуляли по улицам. Но все хорошее очень быстро кончается. И вот вся моя семья в сборе провожает меня на вокзале. Я последний раз обнимаю всех, целую Аню и сажусь в вагон поезда Мурманск-Москва.

Начался новый этап моей второй жизни. Каким он будет, я пока даже не представлял.