StEll Ir - История Любви. Предварительно-опережающие исследования

А в поцелуях были смелы: то Натали возьмёт Сашеньку крепко за хуй, то он ей или грудки потешит-пожмёт или пизду ловкими пальцами почешет бывало так, что задышится юной княжне до невмоготы у него на губах, да исторгнется стон из младой груди, да так всё случится тепло вокруг, что и доходило до обворожительно-непередаваемых обмороков…

Очень любилось Натальенке тешиться с Сашенькой. Смешно, особенно как просунет ей Александер Камелин писюн между ляжек и так сидят – хуй торчит, княжна его в ручку берёт, будто свой, пока не забрызгает любопытная струя ей в чулочки или на живот… Да ничего не поделаешь: волей судьбы был унесён любимый её в обучение, и вот уж который год целовались они только письменно. «Целую… Люблю…», – вздыхала в письме Натали. «Целую! Люблю!», – откликался ей издалека Александер.

Но блюсти озываемой супружеской верности молодая княжна намерений не проявляла. Да и сам: пишет всё ей о Питенбургских балах, да о модах на vulgarite среди поэтического студенчества, когда и отсылаем был не в Питенбурх, а в Царёво Село, и поспевшая уж vulgarite у самой Натальенки очень волнуется каждую ночь по таким интересам студенчества! Потому-то «коняшки» и прыгали вкруг Натальенки в дружном веселии – когда в одинокую у неё под мягкогубым седлом, когда парою или даже упряжью её страстной возочки, а бывало так и прямо целым всем табуном среди ветренной ширь-просторной вольницы…

Началось у неё с лакея Яшеньки, который как-то с недельку собой подменял прихворнувшую горничную Натальенки Гликерью. Невероятно забавно было юной смешливой княжне наблюдать, как взамест привычной служанки и нянюшки ходит по углам опочивальни её казачок в полосатых брючках, да обирает засидевшихся по закромкам пауков. Вот от смеху-то и придумалось юной княжне пошалить: интересно ведь, как станет местись казачку, когда вздумается ей вдруг переодеваться в покоях?

Присела себе княжна Натали перед зеркалом у камо и принялась отстёгивать пуговки, да ленточки шёлковые распускать на платьях своих. Отстёгивает, а сама на Яшу косит. Платье с плеч, а Яша всё повёрнут спиной, протирает чашки фарфоровы. Осердилась княжна тогда на лакея и встала в рост перед зеркалом:

– Яша, разве ты глух? Помоги! Не достану тесёмку никак…

Дзиньк! Полетела об пол чашка фарфорова.

– На счастье! – торопясь, загадала княжна, а Яша и замер так, стоит – рот раскрыл: княжна-красавица поводит перед ним голыми бело грудками и бровки хмурит: – Ну, Яша, ну что ты! Экой неловкий! Скорей же! Мне ведь не достать…

Да в доказательство ручку правую заломила за спинку, чтоб показать, как неудобно ей – сиська вмиг и запрыгала перед Яшиным взором, дразня розовым юным соском. Трясущимися руками Яша-лакей исполнял приказ госпожи, всё тянул и никак не мог растянуть затуженный ей узелок. Княжна же хохотала над ним, корила в неловкости, да приводила в пример свою жизненаставницу Гликерию. А как распутался узелок, да за ним другой, да за тем третий указанный, так и опало всё разом к ногам вдруг хозяйки своей одеяние! Яша застыл… Жопа белая, спинка розовая, ножки в ямочках… В секунду какую надулся у перепуганного Яши отважный хуй.

Княжна Натали присела вновь, оставив Яшу вниманием и принялась, смотря в зеркало, расчёсывать завиток над правым виском. Яша потерянно смотрел на её красоту обнажённую в зеркале несколько времени, а потом попытался уйти было…

– Яша, подай мне, будь добр, вон ту вышивку! – озорница-княжна дождалась, пока Яша ступит уже на порог и позвала.

Яша смирно вернулся назад и подал канву с вышиванием.

– Впрочем, не надо мне шить!.. – продолжила своё caprize княжна и отложила вышивку; она обернулась всею собою со стульчиком лицом к Яше и будто расслабленно отпустила коленки друг от дружки на два вершка. – А что, Яшенька, нынче обед скоро ль будет готов?

Яшу будто приворожило: с сухим языком он стоял и смотрел на чарующую наготу играющей над ним княжны, взгляд его, как прикованный, оторваться не мог от тёмных завитков-кучеряшек под белым животиком…

– В четыре пополудни… полагаю, что будет… обед. Как князь наказал… Госпожа! Дозвольте мне выйти!

– Разве ты, Яша, спешишь?.. – удивлённо приподняла бровь княжна, и ножки её разошлись ещё на вершок.

– Нет… То есть да… Порфирия ждёт, велела быть наготове при кухне её, как прикажут обед подавать!

– Яша! Ты лжёшь?! – невероятному изумленью княжны, казалось, не было и предела: Яша вдруг отчего-то сделался красен, как рак.

– Нет, госпожа! – Яша действительно лгал, но попасть сейчас к общедоброй кухарке Порфирии ему хотелось действительно до немоготы – хуй вовсю уже рвался вон из штанов оказаться в любой лишь бы горячей пизде; Яша оправдывался: – Нет, госпожа…

– Но почему же ты покраснел? – княжна в притворной растерянности опускала от его глаз долу свой взор и вдруг наткнулась… – Ой! Что это?!

Яша поспешно прикрыл огромный продлённый бугор на полосатых штанах.

– Яша, что это… Яша! – княжна воскликнула вдруг столь громко и озарённо, что Яшу-лакея даже пригнуло слегка. – Ты что-то украл!.. Опусти руки немедленно!.. Что это?.. Флаконку?.. Флаконку украл!.. Яша, как не стыдно тебе?! Так вот чего ты совестился, да?!

От столь чудовищного предположения лакей-Яша и в самом деле просто опустил по швам опавшие в бессилии руки…

– Нет, что вы!!! Госпожа! Нет, никогда… – коленки горничного казачка чуть подкашивались от волнения.

– Ну как же нет! Флакончик мой голубой, вот здесь стоял! Флакончик мой… – настаивала с распахнутыми и готовыми прослезиться глазами княжна. – Любимый флакончик!.. Отдай!

Она вцепилась одной ручкой Яше в ствол, а другой поспешно принялась разбираться в почти неведомом ей устройстве туалета мужских штанов.

– Нет же, нет! Госпожа… Это не флакончик вовсе! – Яша в ужасе хватался за голову.

– А что же ещё? – вся разобиженная дула губки княжна Натали, поневоле мешкая и ковыряясь в непривычных ручкам застёжках. – Ты вор, Яшенька! Я всё папеньке расскажу!

– Но, княжна… Ваша Светлость… Это – не флакончик!.. Дозвольте… к Порфирии…

– Нет, флакончик! Ты, Яшенька, лгун! Откуда мне знать, что затеял ты там над Порфирией… Может ты и её обкрадёшь!

Минута ужасных мучений осталась в прошлом и пола мотни пала вниз. Волосатый у основания, розовый кожистый палец выпал перед княжной из штанов и весь закачался на воздухе. По перепугу в лице у княжны можно было верно сказать, что такой surprize она не воображала себе и не представляла никак!..