Надежда Алланская - Капелька. История любви

Зеленая-зеленая трава, омытая свежим дождем, искрилась на солнце. Ее босые ножки стремительно ступали по ней, не останавливаясь ни на миг, словно она желала находиться и там, и здесь, и снова там, и везде сразу. Голова ее была слегка запрокинута вверх, глаза полузакрыты. Она не смогла бы ответить, кем ощущала себя в этот священный миг, лучиком солнца, душистой травинкой, капелькой былого дождя…

В это раннее летнее утро сие юное создание было…всем…

Он застыл у окна с полотенцем в руках, и время для него остановилось. Достигши в жизни многого, понимал, что для полного счастья ему не хватало самой малости, крохи, последней капельки…

Вдруг она неожиданно встала и замерла, смотря прямо перед собой. В какой-то миг он решил, что ее взор устремлен именно к нему, у него сладко защемило сердце. Полотенце выскользнуло из рук, не заметив этого, поднял ладонь, заслоняя глаза от сильно слепящего солнца. И вдруг понял, что это и есть та самая капелька, которой не хватает ему для счастья, и которую он жаждет, ищет долго-долго, не осознавая, всю свою тридцатидевятилетнюю жизнь. Это девушка из его снов, грез…

Пол стал уходить из-под ног. Он испугался, что вот сейчас она исчезнет, и он никогда, никогда в жизни не увидит ее, не испытает того сладостного краткого мига блаженства, коего не ведал до сегодняшнего утра.

Он не видел ее лица. Не мог представить, сколько ей лет, кто она, случайно ли здесь, одна ли. Совершенно не думал об этом, лишь страстно желал приблизиться к ней, взять ее за тонкую изящную руку, и увлечь за собой.

Куда? Туда, куда пожелает, прикажет, куда захотят ступить ее прелестные босые ножки.

Он наденет на них самые красивые, изящные туфельки. Нет. Он будет целовать ее прелестные пальчики…

Нет-нет. Сначала они поженятся. Обязательно…

Он не успел додумать, закружилась голова. К ней бежал со всех ног… молодой человек. Она замирала в ожидании его. Сердце останавливалось, наблюдая, как тот обнимает изумительно тонкую талию девушки, как она, должно быть, улыбается ему, а юноша счастливо отвечает ей тем же…

– Вы кого-то увидели? – женский голос, неожиданно обратившийся к нему, был низким, но вполне приятным. – Вы знаете ее?

Она дышала ему в плечо. От нее веяло только что выкуренной сигаретой.

Он стоял бледным, не сразу пришел в себя. Откликнулся.

– Что? Вы что-то сказали? – произнес, не оборачиваясь.

– Я спросила, знаете ли вы этих молодых людей? – просто повторила она.

– Хотел бы узнать, – не стал скрывать он. – Имя…, – задумчиво промолвил он.

– Кого именно? – уточнила она.

Он недоуменно посмотрел на нее, но вряд ли увидел.

– Ну, да. Конечно. Конечно, – протянула она и смолкла.

– Вы не ответили. Я действительно желал бы знать имя. Имя девушки.

– Ее здесь зовут…, – она осеклась, – хотя вы сами можете величать ее, как вам захочется. Ведь вы уже наверняка ее назвали как-то про себя?

Он покраснел. Ему это было не свойственно. Она грустно улыбнулась.

– Ну, вот, – печально подытожила она. – Я же сказала, что назвали.

– Я бы попросил вас, если позволите…, – он слегка запнулся.

– Хотите познакомиться? – в голосе послышался вызов.

– Это я делаю давно и самостоятельно, – жестко сказал он. – И в этот раз не будет исключения.

– Ну-ну…, – печально отозвалась она, собираясь уйти.

– Я бы попросил вас не приближаться ко мне так близко, – он стоял к ней спиной и не видел, что она уже отходила от него. – Я не выношу сигаретного запаха. У меня на него аллергия. Простите.

– Аллергия? – живо переспросила она, останавливаясь. – Неужели?

– А что вас так развеселило?

– Я вчера только вынесла из вашего номера целую груду…

– Вы ошибаетесь, – перебил он. – Я приехал сегодня утром. Вчера я был…, – он остановился от ее громкого смеха.

– Насколько я помню, – продолжала она сквозь смех, – вы здесь уже целую неделю.

– Да, но вчера, я…, – он снова смолк. Почему он должен оправдываться, где и с кем он был прошлые сутки.

– Вчера в вашем номере дым стоял коромыслом, черт возьми!

– Что вы себе позволяете? – не выдержал он и, наконец, обернулся. Его лицо выражало гнев и нетерпение. Он оцепенел.

– Вера? – наконец, увидев ее, он потерял дар речи.

Она разразилась еще большим смехом.

– Вера, – протянул он. – Откуда ты здесь?

– Как неинтересно, Бурый. Совсем на тебя непохоже. Неоригинально…

– Ты одна? – он все еще не мог прийти в себя.

– В каком смысле? – она смотрела прямо.

– Прости. Я не должен был задавать таких вопросов.

– Ты научился задавать другие? Или освоил чувство долга?

Она выглядела очень усталой. Он молча рассматривал ее. Она не выдержала его пристального взгляда, и, хотя он уже все понял без ее ответа, подтвердила догадку.

– Одна. Всегда, – уточнила она и отвернулась.

– Почему ты отворачиваешься? – ему стало жаль ее.

– У тебя аллергия. Или ты уже забыл?

– Извини. Я же не знал, что это ты, Вера.

– Значит, я могу закурить? – она достала сигарету. – Пройдемся? – не дожидаясь ответа, пошла.

Он не двинулся с места. Взглянул в окно, на поляне было пусто. Он подождал еще немного и быстро пошел… к себе в номер.

Оказавшись в номере, он не находил себе места, все время думал об уведенном. Об этой незнакомой девочке. Словно с ума сошел.

Вот она запрокидывает голову, вот замирает, смотрит…

он снова ловит себя на мысли, что на него, вот… он задыхается от воспоминания, что к ней мчится тот самый неизвестный юноша…

От этого неприятного воспоминания останавливается, застывает. Только сейчас понимает, а точнее не понимает, почему не догадался спросить об этом самом молодом человеке. Ведь дело не в девушке, с Ней он обязательно и легко, он нисколько не сомневался в этом, найдет возможность познакомиться. Дело как раз вот в этом юноше.

Но почему его так заинтересовал юноша? Что такого особенного было в нем, что могло так насторожить? Разве его когда-нибудь останавливала такая мелочь, как наличие другого мужчины рядом с понравившейся ему девушкой? Наоборот, его это только будоражило, увлекало больше, нежели она была бы свободна, как ветер…

Ветер…

Нет. Она не ветер. Она легкое дуновение ветерка, его маленькая невесомая, воздушная капелька…

Капелька…, у него снова защемило сердце.

А этот юноша…, это грубое…