Надежда Алланская - Капелька. История любви

Вера потянулась к бутылке, взгляд Изольды откинул ее руку, точно от огня и она от досады выкрикнула.

– А вот Бурый совсем не пьет! Правда, Бурый?

– Неправда! – воскликнула Изольда.

От неожиданности он вздрогнул.

– Мы сейчас будем пить виски, – продолжила Изольда. – Виски со льдом!

Вера поежилась. Ей вдруг стало очень, очень холодно. Изольда повернулась к Ренату, хотела что-то произнести, но снова не смогла припомнить его имя.

– Да Бурый он! – с раздражением произнесла Вера. – Нечего даже вспоминать! – зло выкрикнула она.

– Нет. Нет, – запротестовала Изольда. – Я запомню. Я все равно запомню. Я где-то слышала, что-то наподобие. А вы мне напишите, – попросила она, обернувшись к Ренату.

Она покопалась у себя в сумочке и достала листок и ручку.

– Большими буквами, пожалуйста.

Ренат принялся писать свое имя и почему-то начал с фамилии. Хохот Веры раздался на весь зал.

– Я же сказала, что он Бурый, – она захлебывалась от смеха.

Изольда наклонилась, придвинула к себе листок и одними губами прочла фамилию.

– А теперь, пожалуйста, имя, – попросила Изольда. Она снова протянула Ренату листок.

Ренат не двигался.

Он увидел Ее. Он поедал глазами девушку. Она, Капелька, стояла так близко, что он не мог не любоваться ею. Она смотрела мимо него, но у него сердце обливалось кровью. Изольда насильно вложила в его руку листок, но он и не собирался писать. Вдруг он громко на весь зал произнес.

– Мое имя легко запомнить. Ренат, – еще громче сказал он, – меня зовут Ренат, – он поедал девушку глазами.

Девушка не шевелилась. На ее отрешенном лице не было никаких мыслей. Казалось, она задумалась так глубоко, словно была не здесь.

Он не решился больше повторить свое имя. Положил листок на стол, прочел с раздражением про себя свою фамилию и надписал над ней свое имя. Задумался, глядя на него.

«Интересно, – подумал он. – Ренат Бурый. Неплохо звучит. Однако, Бурый Ренат, – это уже насмехательство. – Так вот чего он всю жизнь боялся, – подивился он своим мыслям. – Бурый Ренат… Бурый…надо же…», – еще раз поразился он.

Когда он поднял глаза, девушки не было.

Словно в тумане он протянул Изольде лист. Она взяла его, пробежала глазами и вскрикнула от неожиданности, перевела взгляд на Веру, та вся зарделась, потом встала и резко выскочила из-за стола.

На следующее утро Изольда срочно уехала, и Ренат остался один.

Он сидел на берегу моря и тоскливо смотрел вокруг, сквозь окружающих его людей, когда услышал, что его зовут. Он обернулся, никого не увидел, посчитал, что ему показалось, как вдруг перед ним оказался тот самый юноша.

Юноша улыбался во весь рот, его ровные белоснежные зубы поражали белизной и правильностью. Ренат в мгновение ока возненавидел его ослепительную улыбку. Почему-то он посчитал ее неестественной, хотя в глубине души позавидовал его открытой жизнерадостности. Сам он уже давно так оптимистично не смотрел на мир.

Между тем юноша обращался к нему вежливым вопросом.

– Ренат Родионович, вы не знаете, где мадам?

Ренат отвернулся, пробурчав.

– Уехала.

Какого же было его удивление, когда юноша, как ни в чем не бывало, снова спросил.

– Простите, Ренат Родионович, вы не знаете, где мадам?

Ренат обернулся и посмотрел на него удивленным взглядом. Затем почему-то неопределенно пожал плечами и, не успев ответить, увидел, что юноша уходит.

– Молодой человек! – позвал его Ренат. Но юноша не оборачивался. – Молодой человек! – Ренат уже кричал, но юноша спокойно удалялся.

Какая-то женщина остановила его, показав, что его зовут. Он обернулся и посмотрел в сторону Рената. Ренат махнул ему рукой, юноша возвращался. Он подошел и молча смотрел на Ренат.

– Изольда уехала. Утром, – уточнил Ренат. – Не хочешь присесть?

– Куда? – юноша был не на шутку взволнован. По лицу пошли пятна.

Ренат был потрясен его реакцией, но, как можно спокойнее, ответил.

– Садись сюда. Я подвинусь.

– Куда она уехала? – юноша впился в него взглядом. – Вы не знаете, куда она уехала? – по всему было видно, что он не может больше ни о чем думать.

– Я не знаю, – растерялся Ренат. – Я не задавал такого вопроса, а она не уточняла.

– Вы должны остановить ее, Ренат Родионович, – юноша был очень взволнован.

– Можно просто Ренат, без отчества, – подсказал он, считая, что это будет вполне уместно. Ведь зовет он Изольду Изольдой, а между ними разница намного больше.

– Это безумие! – горячо продолжал юноша. – Мадам много лет. Она не понимает, что…, – он осекся. – Поговорите с ней. Она одинока. Она привязалась к вам. Она послушает вас. Пожалуйста, помогите, прошу вас. Вы не можете отказать, вы очень добрый, внимательный. Я видел, как она смотрит на вас, а вы – на нее, – он смолк в ожидании ответа.

Ренат оцепенел. Он не понимал, какая опасность нависла над Изольдой, но всем сердцем желал ей помочь.

Он мчался по жизни почти сорок лет, пробегая десятки, сотни людей и ни разу никому из них не потребовалась его помощь. Не потребовалась? Он был потрясен. Не может такого быть. Не может такого быть, чтобы он, впервые остановившись, мгновенно оказался нужным. Значит, он пробегал всех, всех, кто нуждался в нем. Если б он не остановился, он пробежал бы сейчас и мимо Изольды, и мимо этого юноши, и…, он испугался, Капельки…

Он очнулся. Юноша ждал ответ. Он видел, что творится с человеком, к которому он обратился, и почему-то понимал, что взрослый мужчина не может не откликнуться на зов несчастных людей.

– Извините, – Ренат подбирал слова, – почему вы считаете, что Изольде грозит опасность? Кто может посягнуть на старого человека? Она, что, очень богата и ей приходится скрываться от кого-то?

– Нет. Дело совсем не в этом. То есть да. Она очень богата. Но она создала фонд, самостоятельно распоряжается им и защищена юридически.

– Тогда, в чем дело? Простите, мне неудобно обращаться к вам без имени.

– Меня зовут Ян. Можно просто А.

– Как просто А?

– Я не слышу. С самого детства, точнее с рождения. Я хорошо понимаю по губам. А когда не умел говорить, то говорил один звук А, вот и привык к нему, как к имени. Но, если вас смущает, зовите Ян. Мне будет очень приятно.

Ренат потерял дар речи. Он вспомнил, как юноша божественно играл на рояле. Ян понял, что ввел человека в оцепенение.

– Да. Я умею играть на рояле. Я играю, сколько себя помню, и даже раньше. Три года родители не понимали, что я глух. Они не поверили врачам, когда узнали это. Я музыку вижу и слышу… своими…, ну, не важно. Мадам нашла меня десять лет назад. Я начал отлично говорить, она сказала. У меня был репетитор. У меня есть дочь, – вдруг неожиданно признался он. – Она и видит, и слышит, и говорит, – его глаза сияли.