StEll Ir - История Любви. Предварительно-опережающие исследования

Минуты три Ийечка, ласково поглаживаемая по руке Наташей, смотрела на обеих членов невероятной медицинской экспедиции, как на одинаково ненормальных.

– Девочки… – лёгкая нерешительность вновь читалась в её взгляде, – …а можно мне посмотреть ещё раз на процедуру, которую вы делали тогда… когда я нечаянно вошла…

Наташа не помнила, как поцеловала воздушную Ийечку в пальчики и стремительно щёлкнула замком купе. "Больная" Марина вовсю уже крутила задницей, умащиваясь поудобней на подушке и вытягивая из-под белых половинок полы халата… Щель наполнила воздух тонким пряным запахом истерзываемой негой пизды.

– Повернись, так не видно никому! Вот так… – Наташа вертела коленки подрагивающей в животике Марины на подушке.

С плеч Марины сам собой соскользнул её алый халат, и Наташа критически осмотрела торчащие среди растянутых чуть не в ладонь околососковых областей розовые, напряжённые соски. «Точно маньячка…», бормотала себе под носик Наташа, твёрдо сжатыми губами прикусывая тугие розовые торчалки, «…сексуальная!.. м-ммм… очень…». Марина цвела и безумно пахла дорогим французским парфюмом и собой. Тело её чуть вздрагивало от каждого прикосновения губ Наташи.

Наташа медленно спускалась по впадинке живота к разверстой истекающей слюнями красавице. Язычок её долго щекотал вытянутую дырочку Марининого пупка, потом блуждал и путался с коричневыми кудряшками. «Ийечка, тебе видно?», Наташа озабоченно подняла глаза и легко подцепила на язычок вздутый клитор Марины, покачивая и взвешивая крупный выперший клюв, как на ладошке. Золупа клитора обнажилась и коснулась пупырышек Наташиного языка.

– Бля, Наташенька… солнышко… пизда-девочка непроходимая! Не издевайся над душевнобольными… Лижи!!! – Марина впала в каталептический транс, судя по её задергавшейся заднице.

Наташа стремительно сунула язык на всю длину в горячую дырку и заболтала им там, как ёршиком в тесной бутылке. «Ууууууу-ммм!..», завыла Марина осторожно, чтобы не обеспокоить пассажиров соседнего вагона. Наташа посмотрела снизу вверх невинными глазами хирурга уточняющего у оперируемого: «Не может быть! Разве уже так прямо хорошо?». Ещё несколько раз хлюпнув со вкусом языком по пизде, она приложила ротик к надутому клитору и соснула в себя. Марина вцепилась руками в голые стенки вагона и растянула колени в шпагат: из пизды её брызнул первой струйкой живой ручеёк. Наташа тут же, лишь почувствовав подбородком влажный напор, отшатнулась и весело засмеялась, подставляя ладоши под Маринины булочки: «Ийечка, глянь, какой класс! Маришенька, ты просто умница!».

Марина действительно оказалась мастерицей высокого класса по художественному спуску. Глядя на вылетавшие из неё струйки можно было подумать, что женщина просто нечаянно решилась описяться, и лишь серебро в отличии от золота цвета струи свидетельствовало о том, что несчастная просто кончает… От достигшего её сознания понимания того, что на её безумное фонтанирование смотрит прелестная Ийечка, Марина вошла во второй оргазм лишь чуть приспустившись с пика первого… Итогом её сладострастия оказались мокрыми: вся наволочка с подушкой, пол простыни, рукав халата и край не успевшего вовремя развеситься вафельного полотенца.

– Ийечка… пожалуйста… дай!.. – из последних сил рука Марины скользила по коленке завороженной проводницы.

– Ну… ладно… – Ийечка смущённо приотвернулась и приподняла попку, задирая несколько всё же короткую для просто форменной свою синюю юбочку.

Раздвинув ножки, она впустила ладошку Марины к себе под лобок, и Марина сильно и ласково сжала пухлые складочки через начинающие промокать трусишки проводницы. Наташа гладила Марину по руке и целовала Ийечку в бугорки грудок под спецодеждой. Марина пребывала в состоянии блаженного ступора.

Сильный стук в дверь нарушил затерявшуюся в небесах идиллию на самом исходе. Чуть встревожилась только Ийечка, поцеловав Наташу в губки и рванувшись к двери. Наташа остановила стремительный Ийечкин порыв и сама встала к пошатывающимся дверям.

– Здесь седьмое купе, простите?!

Где-то там стоял огромный детина с серьгой в ухе и в драном клипарте.

– Седьмое – здесь. Но я не прощу!.. – Наташа фигуркой в короткой маечке с трусиками заслоняла собой пребывавших в дежурной растерянности Ийечку и в ошеломляющей неге Марину.

«Мыкытыч, да ты чего! Нах седьмое нам, у нас же девятое!», послышалось из коридора догоняющее сопение и чемоданный перестук о стенки вагона. У «Мыкытыча» нижняя челюсть сравнялась с распахнутой волосатой грудью. «Бегом!», прошептала Наташа, указывая чёрными бездонными глазами направление девятого купе застывшему зверозавру. «Б..бля… я поцелую тебя три раза в жизни…», многообещающе заверил зверозавр, хребтом чувствуя, что двери сейчас запахнуться навсегда, «Раз!». Как это ни странно, он успел выхватить счастливый билет до того, как рванувшаяся створка чуть не врезалась ему в его лохматую башку. Наташа щёлкнула замком и обернулась к Ийе с Мариной с пунцовыми от поцелуя губами.

– Хулиган… трамлейно-тромвайбусный!.. – пояснила Наташа плохо ворочающимся от схватки с чудовищем языком.

Под общий смех купе оживало. Наташа полностью сменила промоченный Мариной комплект белья на новый из комплектов ожидаемых утром друзей, а мокрые вещи развесила на втором этаже для просушки на тёплом полуденном ветру, сквозившем из открытого окна. Ийечка порывалась принести новый комплект, но Наташе не хотелось расставаться с ней ни на миг и она сказала, что Коля с Танечкой только обрадуются такому подарку любви к двухнедельному юбилею случившейся у них свадьбы. «Они тебе ещё не такую простыню подарят!», убедительно произнесла Наташа, примащивая мокрую подушку на одну из заправленных ею постелей молодожёнов, в ответ на слабые попытки протеста с Марининой стороны.

– Ой, девочки, давайте я чаю сбегаю принесу! – воскликнула Ийечка.

– Я сссама… – Наташа уже сидела рядом на корточках, прижималась к Ийечке и лизнула её в голую шейку над тугим воротником её голубой форменной рубашечки.

– Евгений Михайлович будет ругаться, Наташенька! – Ийечка мягко отстранялась тонкими ручками. – Он никому из пассажиров не разрешает пользоваться котлом почему-то…

– Ийечка… котёнок сиреневый… позволь сделать тебе хорошо и мы вместе потом всё принесём!.. – Наташа тронула Ийечку за обе коленки сразу.

Ийечка чуть напрягла коленки, тесно сжимая, набрала в грудь побольше воздуха и чуть слышно выдохнула: «А я тебе!..».

Наташа замерла и прикрыла глаза, вспоминая с чувством лёгкой досады всю свою прошлую жизнь, начиная с семи тридцати, и чувствуя, как ощущение стойкого счастья покидает её. Потом посмотрела прямо в глаза Ийечке и решительно произнесла: «Блин… я не мылась с утра!». После чего закусила нижнюю губку и виновато опустила глаза, считая Ийечку потерянной для себя насовсем. Ийечка наклонилась к ушку Наташи и доверительно прошептала: «Я тоже…».