StEll Ir - История Любви. Предварительно-опережающие исследования

«Наташка, бля, ты что наделала?!», Марина сидела на полочке укутанная в сбившуюся простыню с широко раздвинутыми ногами и пыталась заглянуть куда-то себе в очко. От усердий её простынка ещё больше похрустывала убегающим швом, а трусы разъехались до самой резинки. Наташа сидела на коленках на коврике и взглядом изображала жалобно-неповинного кролика. «Как теперь с жопой такой по вагону?», Маришка оставила терзать дальше трусы и наклонилась, впиваясь в Наташины губы. Поцелуй вышел жарким, поскрипывающим от чувств и затяжным. Возможно именно это его влажно-упоённое чмоканье и пробудило, наконец, спящую на верхах парочку юных молодожёнов, перекрыв дежурный постук вагонных колёс.

– Ребят, не спускайтесь пока – я переоденусь… – Марина выбарахтывалась из объятий растерзанных чувств простыни, халатика и Наташи.

«Ребята» не спустились. Им и так хорошо было видно в зеркало. И, перемигиваясь, Коля с Танечкой вовсю наблюдали, как трясёт налитыми белыми буферами и порядочной жопою переодевающаяся в джерси-блузку и внедорожную юбку Марина.

– Зря! – комментировала Наташа со своего диванчика, сидя с поджатыми лапками на подушке. – Только помнёшь, да и неудобно. Прикиньте там, Маришечка халатик порвала как-то нечаянно… Говорила ей не ходить писять без меня по вагону! Там же шатает! Зацепилась, наверно, за что? Не ушиблась хоть?

– Натка, брысь! – Марина извлекла "обеспокоенную" Наташину руку из-под своего лобка и завершила экстренный туалет. – Всё, ребят.

Предстоящий вечер было решено организовать "при свечах". Организация, впрочем, затронула лишь активистов: Марина изготавливала из походной снеди какое-то празднично-пышное великолепие, а Коля добывал в ресторане и по запасам проводников коньяк, сигареты и кофе. Наташа, сказавшись «заботливою подругой», со всем случившимся с ней вдруг прилежанием заштопывала Маришкин халатик аккуратной стёжкой по новому шву. А Танечка после трёх категорически отвергнутых и в результате бесплодных попыток оказания помощи хозяйничающей Маринке сидела теперь просто на обратном конце Маришкиной полки и листала выданный ей загранманьячицей "Necckermann". О её голые вытягиваемые из-под цветастого халатика ножки то и дело спотыкалась присаживающаяся и подскакивающая в заботах Марина, но хозяйка же полки ни за что не отпускала её наверх, каждый раз лишь спохватываясь зацепившейся задницей и легко касаясь в извинительных жестах тёплых икр.

Ближе к восьми всё было, наконец, готово. Трапециевидный столик купе представлял из себя некое подобие своего продвинутого собрата с королевского раута, вместо свечей светили четыре включенных по полочкам ночника, и тёплое содружество четырёх пассажиров дальнего следования уютилось в готовности приступить к скромному торжеству. Танечка с Колей сидели на отведённом им месте Марининой подушки, а Марина бедро в бедро прижималась восстановленным на ней алым атласом к Наташе. Весь полуинтим создавшейся почти праздничной атмосферы чуть не порушил Михалыч:

– Чай пить будемте, граждане-сотоварищи, пожалуйста вам?

Его усатое вдосталь лицо нарисовалось на пороге купе с нах и сдавшейся бы тут всем его вежливостью.

– А где Ийечка?!? – спохватилась ответом ему, всполошившись, Марина. – Ты куда, старый вкусный хрен, Ийечку дел? Она же обещала придти!

– Оп, а вона хто тут! – подивился-обрадовался непонарошку Михалыч, разглядев в полумраке пылкий атлас своей ночной через ж.. наездницы. – Значит так. Ийечка отдыхает пока – ей дежурить в ночь. А чай, так понимаю, тут пока совсем ни к чему! Что понадобится – обращайтесь. Пути доброго в зачинании!

Он сторожко прикрыл дверь за собой и исчез.

В купе вновь воцарилось мирное расположение, и вечер при свечах вступил в свои права.

Пилось не много, но весело. К началу десятого всё приканчивалась ещё вчерашняя бутылка «Московской», а коньяк по-прежнему украшал стол своей непочатостью. Но трепалось легко и свободно. Обсуждалось тотальное разоружение, прохождение целины и полёты в космос во сне и наяву. Марина соскользнула с рельс светско-житейских манер совершенно ни к селу (речь шла о недавней свадьбе Коли с Танечкой вообще-то) и уточнила:

– Ребята, а как вы относитесь к групповому сексу?

Наташа поперхнулась улыбкой над бутербродом с икрой и повела на Марину всей исполненной силы укоризной очей:

– К какому ещё сексу?! Ты чё – обалдела? Девять вечера. Им же по расписанию давно уже пора ебаться и спать! Ну что ты ещё там придумала?

– Ну не знаю… – Марина прикинулась мышью в глубокой разведке. – В Нью-Орлеане так принято сейчас… По-моему очень даже и ничего.

– Нью-Орлеана в этом месяце отстаёт от показателей среднесоветского Светланополя по всем культурно-интеллектуальным параметрам как минимум на три процента! – напомнила тогда ей Наташа.

Коля с Танечкой хихикали.

– Ну не знаю… – Марину чуть заклинило, – я хотела как лучше…

Она встала с диванчика и потянулась так, что из-под короткого края халатика стал виден тёмно-лохматый краешек её волосатой пизды. Всем стало ещё чуть смешней…

– Коль, а выеби Таньку прям щас? – прервала Наташа их наметившееся бурное веселье. – Чё вам там по верхним полкам прыгать? А мы посмотрим…

Молодожёны забыли смеяться и чуть растерянно переглянулись друг с другом.

– Чё, жалко что ли? – Наташа сунула руку в трико, поправляя зашевелившийся клитор. – Танюш, ага?

Павшая на задницу рядом с Наташей Марина сидела с чуть приоткрытым в нечаянном волнении ртом.

– Ну… ладно… – Танечка с потерянными в неловкости глазами ещё раз взглянула на Колю. – Мне раздеваться, да?

– Можно! – махнул решительно рукой Коля и сам потянул с себя спортивную мастерку. – Наташка, только не мешать и не приставать с дурацкими советами! Попробуешь?

– Как получится! – легко согласилась Наташа, втягивая уже в обворожительном предвкушении босые лапки на полку, устраивая между ними спину Марины и шепча ей одной слышно на ушко «Я тебе подрочу, хорошо?». – Всегда мечтала увидеть сцену настоящего семейного секса…

– Сейчас… – Коля выправил из штанов болтающийся гобылец величиною в ладонь, – увидишь…

Танечка сидела уже в уголке в одних трусиках и, заломив за спину локотки, растёгивала лифчик. Две маленькие округлые сисечки её выпрыгнули из бюстгальтера одновременно и уставились на уставившихся на них зрителей крохотными выпирающими сосочками. Танечка завозилась с большими белыми трусиками, а Наташа прикусила Марину за ушко.

Раздевшись совсем до носков, Коля растянул Танечку по Марининой полке и устроился у неё между ног. Через пару минут в купе слышались только его сосредоточенное пыхтение и нечайно срывающиеся с уст Танечки ахи. Гонял Коля долго, изредка меняя ритм. Часто всаживал на глубину так, что хорошело заметно всем сразу – и Танечке, и забившимся в угол за столиком зрительницам. От вида его голой чётко прорисованной жопы с играющими мускулами Марина кончила… Танечка всё сильней подгибала безвольно подрагивающие коленки, и в упругие Колькины ягодицы уже некоторое время стремились вцепиться Танечкины ноготки на ногах. Марина лишь охнула почти незаметно у Наташи в ладошке и задрожала в плечах… Большие пальчики Танечки соскальзывали по покрытому блёстками пота телу Коли с его задницы на бёдра и снова рвались обратно. Марина даже не опрудилась толком на этот раз, и финал её был заметен только Наташе. Наташа лизала ей ушную раковинку изнутри, доводя до безумия и сильно проводила ладошкой по горячей судорожно сжимающейся пизде, размазывая по животику у Маринки всё скромно пролитое в жменьку ей озерце тихо-пологого спуска. Марина чуть не расплакалась от распирающих изнутри её чувств…