Александр Конторович - Черная тропа

— Зачем же?

— Тут меня товарищ Благов «просветил»… — ехидно усмехнулся майор. — Мол, девушка наша — не что иное, как катализатор.

Чернов удивлённо приподнял бровь.

— Поясните?

— Она, сама того не подозревая, как-то притягивает к себе или сама притягивается именно к таким людям. К непонятным и неординарным. Возможно, что общение с Манзыревым наложило на психику Барсовой какие-то… — Гальченко повертел в воздухе пальцами, — Словом, она теперь, как своеобразный магнит. И немцы это тоже поняли.

— То есть, если ваши догадки верны, у фон Хойдлера сейчас присутствует такой человек? И ему нужна наша девушка, чтобы проверить правильность своих построений?

— Не исключаю, что такой человек там не один, — кивнул майор. — Во всяком случае, похищение Демина четко на это указывает. Особист контактировал с Котовым — вполне возможно, что и он как-то способен реагировать на таких людей. А вот если и Марина как-то на них среагирует — то вопрос можно считать решённым. Фон Хойдлер окажется прав в своих выкладках.

— Пусть так! — кивнул Чернов. — Но — что это ему дает?

— Это — к Петру Федоровичу! Он тут уже целую тетрадь на свои теории извел… В настоящее время, товарищ полковник, у нас с вами есть два вопроса! И оба — архиважные!

— А именно?

— Немцы хотят получить Барсову. А мы хотим попасть в лабораторию фон Хойдлера. И организовать там танец дикого слона! Совершенно очевидно, что устраивать войсковую операцию нам никто не даст — просто сил таких нет. Остается только вариант «тихого» проникновения на объект. Негласный — или официальный. Подготовить внедрение агента к профессору — нереально! Мы даже не знаем на кого и каким образом выходить!

— Согласен, — наклонил голову начальник управления. — Официальным путем — мы ничего сделать не сможем. Подготовить и залегендировать внедрение агента по линии абвера или, тем более — Аненербе, в короткое время невозможно. На это в лучшем случае не менее, чем полгода потребуется. А второй вариант?

— Дать возможность немцам похитить Марину — и таким образом ввести на объект своего человека.

Полковник повертел в руках карандаш.

— А вы уверены в том, что она, попав в руки к немцам, сможет выдержать там хоть сколько-нибудь долго? Они, если верить выкладкам нашего Петра Федоровича, те ещё мастера — расколют нашу девушку очень быстро! И что тогда? Ведь на верную смерть человека направляем! Какие у них будут мотивы для того, чтобы сохранить ей жизнь после того, как они что-то там такое выяснят. Или — не выяснят. Тогда — тем более опасно!

— Я думал и над этим, — кивнул Гальченко. — Долго думал… И вот какой вариант мне пришёл в голову…

Длинный черный автомобиль, покачиваясь на неровностях дороги, въехал в ворота. Проскрипели петлями массивные полотнища, отрезая от внешнего мира внутренний двор бывшего санатория. Впрочем, реконструируя под свои нужды этот дом, новые хозяева менее всего руководствовались эстетическими соображениями. Скрип петель был вызван солидным весом воротных створок. Усиленные металлическими угольниками, они были способны противостоять таранному удару грузовика.

Когда-то красивый вид лесной усадьбы сейчас был испорчен двумя сторожевыми вышками, возвышавшимися по углам. А третье пулеметное гнездо расположилось прямо на крыше самого большого (трехэтажного) дома.

Но некому теперь любоваться этой красотой — обитатели домов не собирались совершать прогулки по лесу — и когда-то ухоженные тропинки теперь невозбранно зарастали кустарником. Никто больше не прохаживался в уютной тени вековых дубов, большинство из них попросту спилили: деревья мешали часовым на вышках.

Но этим не ограничились — на заборе поблескивали провода. Не колючая проволока (она огораживала подступы к домам, в основном, в тылу — там, куда не выходили окна кабинетов руководства), а хитроумные системы сигнализации. Новые хозяева очень сильно не желали того, чтобы к ним в гости зашел хоть кто-нибудь незваный…

Но прибывший сегодня гость к таковым совершенно не относился. Более того — сама идея создания данного места принадлежала именно ему. Принадлежала… как же! Предъявляя документы на посту внутреннего контроля, полковник Лахузен неприязненно покосился на молчаливого эсэсовца, мрачноватой фигурой возвышавшегося за его плечом. Эсэсовцы… их он сюда не приглашал… Но, увы, в данной обстановке он уже ничего изменить не мог — внутренняя охрана объекта ему совершенно не подчинялась. И он сам, несмотря на высокий пост, являлся для них всего лишь очередным посетителем — не более.

Закончив просмотр документов, черномундирник снял телефонную трубку и доложил. Выслушав ответ, кивнул и опустил её на рычаг.

— Герр оберст, можете следовать дальше. Вас проводят. А вот адъютанта я попрошу обождать здесь — в той комнате.

«И это они предусмотрели» — думал Лахузен, следуя за провожатым. — «Надо отдать должное этим парням из СД, своё дело они знают хорошо! Если бы ещё и не совали свой нос в каждую дыру…»

К сожалению, обстановка не способствовала тому, чтобы затевать склоку с данной организацией. Увы, но абвер уже не являлся той мощной и всевластной структурой, которая могла диктовать правила игры. Тем более — такой конторе, как СД. Вдвойне обидным являлся тот факт, что начатое здесь дело, сама его идея — принадлежали полковнику. Он — и никто иной, смог увидеть в ворохе разрозненных донесений и сводок то самое зерно, из которого могло в будущем вырасти что-то грандиозное. Лахузен сам привлек к делу фон Хойдлера, пользуясь своим давним знакомством с профессором. Ну и что с того, что тот занимает какой-то там пост в Аненербе? Мало ли в рейхе таких полумистических контор? Одно дело — ворошить замшелые манускрипты и совсем другое — решать столь многообещающие головоломки! Да они должны быть только благодарны абверу за то, что он привлекает их к своей работе!

Но вот ожидать того, что, получив доступ к такой информации, Аненербе развернётся со всей стремительностью атакующей кобры — не мог никто! И менее всех — сам Лахузен. Услышав в телефонной трубке голос начальника охраны, полковник в тот день даже не нашелся, что ему ответить. На объект, в сопровождении взвода СС, прибыл профессор. Ну, прибыл… так он тут работает! Но вот его сопровождение… Гауптштурмфюрер Мадсен, приехавший вместе с профессором, предъявил растерянному гауптману Берховену свои полномочия. Там черным по белому указывалось на то, что вся внутренняя охрана объекта отныне осуществляется спецподразделением СС. Как и пропускной режим — он теперь совершенно не зависел от Берховена. Кого пропускать внутрь — это уже будут решать эсэсовцы. Подписи на документе однозначно свидетельствовали о том, что какие-либо попытки возражать совершенно неуместны и бесполезны. Гауптман просил инструкций, но что мог ему ответить Лахузен? Он не был готов к такому неожиданному повороту и ничего не мог посоветовать начальнику объекта. Что-то пробормотав в трубку, он опустил её на рычаг и постарался собраться с мыслями.