Андрей Посняков - Капитан-командор

— Так это от дядюшки у вас такие познания! — рассмеялся француз. — Что ж, пусть будет Нью-Провиденс, и в самом деле — ближе.

— Вот уж никогда не мечтал стать пиратом, — когда наконец все разошлись, признался Андрей возлюбленной.

Та повела плечом, задумчиво намотав локон на палец:

— Камилла мне все уши прожужжала про эти Багамы. Мол, только туда. Странно — Тортуга или Ямайка, насколько я знаю, в смысле убежища вовсе не хуже, и возможностей там больше. Правда, у нас для этого маловато людей, и не очень-то крупное судно. Что же касается пиратства… не переживай, милый! В океанах этим промыслом занимаются все — и торговцы, и военные. Сейчас война — каперов полно. Нам бы тоже нужно раздобыть патент, Багамами вроде как английские лорды владеют. Камилла сказала — патентами торгуют в Филадельфии, Новом Амстердаме. Может даже — и в Чарльз Тауне тоже. Но там фрегаты.

Андрей лишь головой покачал — а что он хотел-то? Слезливый ханжеский гуманизм остался в веке двадцатом, во второй его половине. А в эти отнюдь не вегетарианские времена морской разбой был промыслом вполне достойным даже для вполне добропорядочных джентльменов, месье и сеньоров. Правда, в централизованных государствах — в той же Англии, Голландии, Франции — уже начинали понимать, что свободная торговля приносит куда больше барышей, нежели тривиальный разбой, морской гоп-стоп, торговле — а следовательно, и прибылям — по сути, мешающий. Правда, пока было не до пиратов — война за испанское наследство в полном разгаре, и тут уж — кто кого. Эту войну здесь, в колониях, называли войной королевы Анны. Все топили всех! Французы и испанцы — англичан, англичане — испанцев и французов; прочим же — всяким там голландцам, датчанам, фламандцам — так и вообще странно было сунуться. Испанский фрегат не станет разбираться — за кого там воюет Дания, да и воюет ли вообще? Увидит — нападет сразу! Да что там говорить о пиратах — все были хороши!

Ветер дул в левый борт судна, и «Жозефина», не торопясь, шла на юг левым галсом или — галфиндом, как говорят моряки. При таком режиме требовалось как следует работать с парусами, часто маневрировать, менять углы поворота рей. Экипаж, под руководством опытного шкипера Антуана, трудился в поте лица. Громов тоже ко всему присматривался, не стесняясь учиться, работал с астролябией, секстаном, лоцией.

Живой товар по-прежнему держали в трюме, не обращая никакого внимания на стоны несчастных рабов, и даже новоявленный капитан ничего не мог с этим поделать — не выбрасывать же невольников в море? А выпустить их на палубу — чревато бунтом, да и экипаж такого гуманизма не понял бы. Правда, в голове Громова некоторое время бродила совсем уж безумная мысль — просто пристать к берегу да отпустить рабов на все четыре стороны… что означало то же самое, как и выбросить в море груз серебра! Чернокожие невольники — общая добыча команды, не столь уж и малый приз, — которых можно выгодно продать в том же Нассау, поделив вырученные деньги так, как того требовал обычай, точнее — заключенный между новоявленными пиратами и их командирами договор, согласно которому пять долей добычи шла капитану, шкиперу и квартирмейстеру — по три доли, плотнику и врачу — по две, остальным всем по доле — поровну.

Громов все же не считал себя полным придурком, чтоб попытаться отпустить рабов, правда, он все же приказал поить и кормить их вдоволь… насколько позволяли запасы — а позволяли они очень и очень немногое, поэтому, отойдя с полсотни миль к югу, Андрей приказал сворачивать к берегу искать удобное для стоянки место — пополнить запасы продовольствия и пресной воды.

Вряд ли кто мог сейчас сказать наверняка, кому принадлежал этот низкий и болотистый берег, заросший густым кустарником и пальмами, с видневшейся неподалеку дубравой. То ли эта земля принадлежала англичанам, то ли была испанской Флоридой, а скорее всего — просто пограничье, до которого у обеих сторон еще не дошли руки. Впрочем, люди тут жили — невдалеке от дубовой рощи посланный на разведку отряд обнаружил крытые пальмовыми листьями индейские хижины. Сами индейцы — коренастые люди, встретили незваных гостей не особо радушно, но и без враждебности, даже помогли таскать к берегу воду в бочонках и больших глиняных горшках, за что получили презент — мешок пороха и четырех чернокожих рабов. После такого подарка индейцы пришли почти в полное благодушие и даже сами приняли участие в охоте, показав выводки диких свиней, а также снабдили экипаж «Жозефины» кукурузной мукою и фруктами, что оказалось весьма неплохим подспорьем для изголодавшихся беглецов.

Пополнив запасы воды и пищи, бригантина пошла круто к ветру — в открытое море, точнее говоря — в океан, где, милях в двухстах на юго-запад, располагались Багамские острова, принадлежащие каким-то там лордам. Ветер дул в скулу, судно шло в бейдевинд, часто меняя галс и уклоняясь дрейфом под ветер. Все члены экипажа трудились как проклятые, что, впрочем, не мешало всеобщему веселью — слава богу и капитану Эндрю Грому, нынче на корабле в достатке имелась и пресная вода, и пища, а впереди лежала вполне конкретная цель, к которой сейчас и шли, моля Господа об избавлении от ураганов, коих в этих местах бывало с избытком. Нынче, правда, везло — небо радовало почти безоблачной синью, волны казались небольшими, ласковыми, однако все время дул почти встречный ветер… Так что приходилось пахать! И тем не менее все были довольны.

Земля показалась лишь на исходе четвертых суток, зеленые холмы, синие горы, белые домики с крышами, крытыми коричневой черепицею и желтоватыми листьями пальмы. Город выглядел игрушкой — аккуратные домики, маленькие, стоявшие у причалов суда, скалистый остров, деливший вход в гавань на две неширокие части.

— Я бы поставил там форт, — глядя в подзорную трубу, заметил Андрей.

— А тут и была крепость, вон развалины. Должно быть, испанцы разрушили.

Стоявшая на носу, рядом с капитаном, Камилла улыбнулась, пригладив рукой растрепавшиеся на ветру волосы, и Громов уже в который раз подумал о том, как же много знает эта, казавшаяся с виду глупенькой, девушка. Знает о том, чего, казалось бы, знать не должна.

— Эй, эй! — передав Камилле подзорную трубу, молодой человек поспешно подошел к бушприту, подхватив за локоть несколько увлекшуюся Бьянку:

— Смотри, милая, как бы тебя кливером не сбило!

Девушка обернулась с улыбкой:

— Не собьет! Я ловкая.

— Да уж, что и говорить — егоза! Егоза, а не баронесса!

— Смотри, за егозу получишь, ага!

— Какие у вас отношения интересные, — присев на фальшборт, подивилась Камилла. — Прямо завидую! Ты, подруга Бьянка, похоже, совсем не боишься своего строгого мужа.