Анатолий Спесивцев - Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий!

Рим? Учитывая, что покойный султан надолго завяз в войне на востоке со своими единоверцами, менять его на кого-то другого папе… рискованно. Преемник Мурада может обратить алчный взор на запад. И подставлять бы из Ватикана стали наверняка не Венецию.

Иезуиты? Вот те способны организовать что угодно. Но с покойным султаном у них были прекрасные отношения, они даже смогли удержать его от похода на север, когда армия империи была разгромлена шведами [5] . А с новым… один Бог знает, как удастся поладить. Да и зачем им интриговать против нас, имея таких врагов, как Швеция и Франция?

В Польше обычный бардак, варварская Московия слишком далеко, королю Филиппу – также не до турок… вроде всех перебрал?

Убить султана могли и свои, его там многие боялись и ненавидели, только вот сделали бы это они совсем иначе. Нет, здесь определенно чувствуется рука образованного европейца. Скорее всего, с опытом работы в нашем Арсенале, судя по донесениям шпионов. Но зачем?!»

После краткого обсуждения сенаторы пришли к такому же выводу, после чего чуть не устроили разборку прямо на заседании. Легко было сообразить, что совершить такое могли две группы. Это, прежде всего, фамилии, много потерявшие после перехода Кипра к османам. В надежде вернуть себе богатые имения и рудники, а с ними – и влияние в республике. Либо фамилии, сумевшие восстановиться материально, но отодвинутые от власти. Мест в сенате всегда меньше, чем число желающих там заседать. Сам Эриццио допускал возможность и того и другого вариантов.

«Да, то страшное поражение обескровило многие знатные роды. Легко вспомнить: Барбариго, Марчелло, Тривизани, Веньер, Лоредано, Чиконья, Фоскари, де Понте. Покопавшись в памяти, еще лучше – в архивах, список легко продолжить. Прямо на заседании выяснилось, что представители многих из этих семей имели боевой опыт и сражались на полях Ломбардии, Германии, Фландрии и Прованса. Проследить, где они находятся в данный момент или находились в день гибели султана, – не всегда возможно. Правда, покушение потребовало немалых денег, но… могли ведь и наскрести на такое. Или в той же Германии добыли».

Кое-кого из перечисленных Франческо знал лично, среди них были и очень решительные люди. Ради возрождения славы и богатства рода они и не на такое могли пойти.

Дож собственной рукой налил себе из узорного кувшинчика тосканского вина, смакуя его богатейший вкус, выпил и продолжил размышления:

«Еще более вероятно, что покушение устроил кто-то из сената, деньги и власть имеющий, но от важнейших постов отстраненный. А таких немало. – Сомнения у дожа вызывали многие, например: – Морозини, Гримани, Лоредано, Мочениго, Пизани… Этот список также легко было удлинить. И… значительно, весьма… значительно».

Именно последнее предположение и взорвало обстановку на заседании сената. Бросаемые в глаза обвинения, тут же отвергаемые и переворачиваемые на род обвинителя, всплывшие обиды, вспыхнувшие старые счеты… Не обошли вниманием, как посчитал дож, совершенно необоснованным, и его род, Эриццио. В результате заседание сената превратилось в склоку и скандал, ничего на нем решено не было, зато отношения между наиболее влиятельными родами республики серьезно обострились.

«В преддверии тяжелейшей войны это очень опасно. Нельзя нам сейчас враждовать. Стоит уже сегодня вечером собрать несколько представителей наиболее влиятельных родов для совещания в узком кругу. Так удастся договориться до чего-нибудь конкретного и полезного куда быстрее. И в попытке узурпации власти меня обвинить никто не сможет. Решено, посылаю приглашения Корнерам, Контарини, Приули, Молинам, да Ченеда. Тянуть с мобилизацией флота и денежных ресурсов нельзя. Потом можно не успеть».

Известия о гибели султана Мурада и его наследника Ибрагима продолжали распространяться по обширному, не имеющему хороших дорог халифату. А вслед за ними невесть откуда пополз слух, что халиф-то не погиб в огне того взрыва. Защитил Аллах, спрятал от злых глаз, и вынужден теперь глава мусульман всего мира прятаться в тайной пещере, ожидая, когда подданные встанут на его защиту.

Распространялся слух, может быть, не так быстро, как известие о его предполагаемой смерти, но неотвратимо. Добровольными распространителями, искренне в него поверившими или просто пересказывавшими как нечто интересное, стали тысячи путешествовавших. Сначала по дорогам Анатолии, потом Сирии, Ливана, Египта, Румелии. Дошел он и до ушей властителей соседних стран, не вызвав такого сопереживания, как у замученных поборами райя Османского султаната, но вынудив их дать указания своим шпионам о проверке. Чем шайтан не шутит, пока Аллах спит?

В связи с временным отсутствием верховных властей люди, рассказывая о чудесном спасении султана, не таились и не оглядывались испуганно. Верховного повелителя, которому такие разговоры не понравились бы, в стране пока не было, а запугать их недремлющей «кровавой гэбней» никто не успел. Не наступило пока время для неусыпно бдящих на страже общечеловеческих ценностей правозащитников.

– Зачем – в пещеру? Почему он не призвал себе на помощь своих верных защитников, янычар? – удивлялись слушатели такому поведению халифа.

– Потому как понял – убить его хотят именно они, янычары, призванные его защищать. Как убили раньше его старшего брата. Слышал, наверное? Вот и Мурада тоже решили убить.

– Слыхал, конечно. Эээ… только все-таки не понял, почему именно они? Вроде бы они, янычары, его столько лет слушали, в походы с ним ходили.

– Сам посуди. Дорога узкая?

– Ну… узкая.

– Войско большое?

– Конечно, большое, не какое-то паршивое племя замирять шли, а против Персии, малым здесь не обойдешься.

– Значит, войско растянулось по дороге не на один полет стрелы?

– И не на десять.

– Султан, как думаешь, где ехал?

– Эээ… в каком смысле?

– Ну, впереди войска, посредине, сзади всех?

– Ясное дело – посредине. Впереди или сзади враги могут подстеречь, а посредине вокруг все свои.

– О! Ты сам сказал, что вокруг – все свои. Так кто же мог взорвать сразу четыре большущие мины, если вокруг все свои? Янычары.

Здесь обычно в разговоре следовала пауза. Будто в тысяче мест беседу ставил один режиссер. Пауза могла быть большой или совсем короткой (это зависело от актерского таланта рассказчика), но она мистическим образом возникала в тысячах постоялых дворов и харчевен халифата.

– Так хочешь сказать…

– Да, если вокруг только свои, значит, и убивать халифа покушались они же, янычары. Больше было просто некому. Да и сам подумай, как можно издалека вызвать взрывы сразу четырех мин. Одновременно. Мостик-то коротенький, как можно подгадать хоть один взрыв, не говоря уж о четырех, к короткому времени проезда султана по нему? Франки хоть и разбираются в разных сложных штуках лучше нас, правоверных, но они же не волшебники.