Карина Шаинян - Игра. Змеиный остров

Мотор фыркнул в последний раз и затих. Лодка заскользила по инерции под дробный рокот якорной цепи. Пленский будто бы задался целью заранее поставить игроков на место: к острову их отправили не на скоростном, сияющем белизной катере, а на типичной для Юго-Восточной Азии старой посудине. Диме, впрочем, она понравилась: по крайней мере, просторно, метров пять от носа до кормы. Можно ходить по палубе, а не сидеть на одном месте, соприкасаясь коленями с соседом. Облупившаяся краска, когда-то — ярко изумрудная, а теперь — выгоревшая до бледной бирюзы, красная полоса вдоль борта, навес из пальмовых листьев. Славная лодка, хоть и неторопливая.

— Кох-Наг, — сказал капитан.

Кто-то из девчонок тихо ахнул. Впереди глубокая морская синева переходила в зелень, бирюзу, бледный аквамарин, расчерченный бурыми пятнами там, где под самой поверхностью воды росли кораллы. А за всей этой синевой и лазурью, ленивый и безмятежный, лежал Кох-Наг — белый полумесяц пляжа, багрово-черные валуны по краям, мохнатая шапка джунглей.

— Фотошоп, — сказал Кирилл, и Дима рассмеялся вместе со всеми — удивленно и радостно.

Остров выглядел воплощением мечты — не детской, глупой и невинной, а скорее подростковой, совсем недавней, но уже нелепой и стыдной. Покажет, он еще им всем покажет, этим придуркам, воображающим себя крутыми, думал он когда-то, скрючившись под одеялом и стискивая кулаки. В мечтах у него были богатство, и власть, и самая крутая машина, и красивые девушки сами добивались его внимания, а не смотрели с презрением на тощего ботаника…

Даже вспоминать неловко. На смену пришли другие фантазии, грезы родом из Кремниевой долины, где мозги ценятся больше, чем дорогие вещи, крепкие мускулы и светская ловкость. Но в этих мечтах не было блеска. Тот угрюмый подросток, который бессильно сжимал кулаки, понимал: ничего он не докажет. Каких бы высот он ни достиг — это был путь ботаника; в глазах большинства он так и остался бы заумным очкариком, не видящим дальше монитора, достойным в лучшем случае снисходительной ухмылки.

Дима был уверен, что тот мальчик, способный, но отчаянно глупый, давно уже вырос и его нелепые воздушные замки трансформировались в кое-что поумнее. Да так и было — Дима не расслышал их золотой зов, принял его всего лишь за предложение хорошей работы. Обещания Пленского ничего больше этого не значили — но остров каким-то волшебством придал им реальность и пробудил старые грезы. Невероятный остров, которому нет места в разумной жизни взрослого человека… Только там, в подростковой мечте, могли быть такие острова. Только в том сияющем, глянцевом пространстве — такие совершенные пляжи. Если существует они — то почему бы не сбыться и всему остальному?

— Бывает же, — протянула Лера, будто отвечая на его мысли.

Дима вдруг понял, что стоит, подавшись вперед и сжав кулаки. Он выпрямился и смущенно оглянулся. Никто не обращал на него внимания — все взгляды притягивал к себе Кох-Наг. Солнечные зайчики отражались от глади воды, и их золотистые отблески падали на лица — будто отражение той самой мечты… одной на всех.

— Здесь выходить, — сказал капитан и ткнул заскорузлым пальцем за корму.

Дима наклонился, рассчитывая увидеть шлюпку, но обнаружил лишь лесенку из ржавых металлических прутьев, уходящую в воду.

— Не понял, — проговорил Вова, — он что, вплавь нас отправляет?

— А ты что, не умеешь? — фыркнула Лера.

— Да нет, наверное, сейчас лодку к лесенке пригонят, — возразила Оля, — не могут же они… Или могут?

— Плыть сами, — развеял последние сомнения капитан.

Дима пожал плечами. До пляжа метров двести, а вода теплая. Доплыть не проблема, но… Он растерянно взглянул на тщательно уложенный рюкзак.

Антон, похоже, рассуждал так же.

— А как же вещи? — спросил он.

— Вещи босс потом вернуть, — невозмутимо ответил капитан, ухмыляясь в усы.

— Да ты знаешь, сколько моя камера стоит? — взорвался Кирилл.

— Босс потом вернуть, — упрямо повторил капитан. — Вещи на Кох-Наг не нужно. Хочешь вещи — идем на Кох-де-Коль. Босс сказал — пусть едут назад, кто не хочет.

— Как это — назад? — Кирилл даже отступил на шаг, и капитан улыбнулся, обнажив желтые пеньки зубов. — Не собираюсь я назад.

— Давай, Кирилл, возвращайся, как ты без фотика будешь? — поддел Вова.

— Иди к черту, — огрызнулся тот и принялся упаковывать свой драгоценный фотоаппарат.

Ира уже сбросила одежду и вытянулась в струнку на корме. Солнце заиграло на гладкой золотистой коже. Крошечный купальник, идеальное тело — на секунду Дима отвлекся от рюкзака, позволил себе залюбоваться. Девушка картинно поправила волосы, слегка покосилась на остальных — все ли видят?

— Футболку надень, дура, — тихо сказал ей Вова.

Ира бросила на него надменный взгляд, от которого любой бы стушевался и рассыпался в извинениях, но презрение пропало зря: Вова уже не смотрел на девушку. Глубоко сунув руки в карманы шортов, он неуклюже покачивался на пятках, рассматривая прозрачную синеву за бортом. Покрасневший от солнца лоб наморщен, губы вытянуты трубочкой — видимо, вода о чем-то говорила ему. Пожав плечами, парень шагнул с борта. Неподвижная поверхность взорвалась брызгами — и вот уже он мощными гребками плывет к берегу.

Ира растерянно огляделась. Девушки неуверенно мялись, поглядывая то друг на друга, то на парней. Наконец Оля решительно одернула майку, которую уже начала было снимать, и тоже прыгнула в воду. Ира пожала плечами и нагнулась за картинно отброшенной футболкой. «Ну раз уж вы так настаиваете», — говорило ее лицо. Дима едва не рассмеялся.

Прыжок Оли разрешил последние сомнения. До всех дошло, что лучше побарахтаться в одежде, чем потом оказаться на голом пляже без малейшей защиты от солнца. Зря Вова, конечно, открыл рот. Промолчал бы — глядишь, девочка спалила бы свою лощеную шкурку, и уже к вечеру у них было бы одним конкурентом меньше.

Надо же — еще даже до острова не добрались, а в голову уже черт знает что лезет. Хотя, наверное, дело в том, что Ира ему просто не нравится. Дима задумался — промолчал бы он, если б на месте девушки была Оля? Да нет, конечно, подсказал бы… А все-таки жаль, что Вова такой болтун.

Дима тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и принялся высматривать первых пловцов. С такой скоростью Вова должен быть уже на пляже — но нет, вон на полпути к берегу маячит обвязанная красной банданой голова. А Олю еле видно — солнце отражается от морской глади и бьет в глаза сотнями серебряных иголок, так что сквозь слезы едва можно разглядеть потемневшие от воды Олины волосы. Что-то она сильно в сторону забрала…

Еще несколько человек с грохотом обрушились в воду — остались только он сам и Лера.