Лев Соколов - Своя радуга

Петр прервал собственную мысль, потому что веретено и вправду открылось – в белой стене его отверзся чернотой проход, и оказавшийся перед проходом лепесток посадочной опоры изогнулся отлично от других, превратившись в трап. В проеме появилась фигура – словно резко вырезанная на фоне черного прохода своей алого цвета одеждой. Оружия в руках вроде видно не было.

– Не стреляйте! – Шикнул Стас. – В этой колымаге три места. Если выйдут все, можно будет все сделать не попортив аппарат. Если-кто-то останется внутри, – для наши излучателей его стены все равно не преграда.

– Пока выключен двигатель – уточнил Петр.

– Да. Так что если загудит – лупим по нему со всех стволов. А то ему достаточно один раз пройти над нами на движке, и он эту хибару столбом на бревна раскатает…

– Не достоит нам нападать без предупреждения – Покачал головой Межислав. – Не знаем их, и нет между нами вражды и войны.

– А мы пока и не стреляем… – Казуистически ответил Стас.

Человек в проходе летательного аппарата вышел на свет, оглядел площадь, нахмурился, и что-то спросил. Ветер унес его речь от прятавшихся в доме. Но один из деревенских мужчин распластавшихся на площади приподнялся и что-то мяукнул. Летун на трапе сделал несколько шагов вниз, и ленивым движением одним пальцем подозвал ответчика, и начал спускаться с трапа. Деревенский живо подскочил, и горбясь побежал к летуну, и угодливо изгибаясь зашушукал ему что-то, то и дело тыкая рукой на дом, где скрывалась наша четверка.

– Вон, Андрей, – Хмыкнул Стас. – Полюбуйся как классово близкий элемент тебя эксплуататору сдает…

Летун, послушал доклад, легонько отмахнул рукой, – отчего деревенского как ветром в сторону сдуло – и решительно пошел к дому. На свету и по мере приближения, его можно было рассмотреть более пристально. Одежда поражала варварской – как подумал Андрей, – или кислотной как подумал Стас – яркостью красок. Штаны и крутка были алыми, переливающимися, как шелк, но при движении в них иногда посверкивал на солнце золотой проблеск нитей заложенных в основу. Золотом же сияла цепь на шее, с крупным синим камнем, величиной с голубиное яйцо. Синие сапоги были украшены золотым узором. В целом, пришелец из веретена сиял роскошью как богатая новогодняя елка. При этом пришелец был лыс, безбород, и только по бровям его можно было понять, что мужчина вроде рыжий. Серые глаза смотрели спокойно и уверено, а общий склад физиономии отбивал желание шутить над шутовским нарядом.

Мужчина подошел к жому шагов на двадцать, широко расставил свои ноги, по хозяйски упер руки в бока, и заговорил.

– Эй, вы! Там, в халупе! Я знаю что вы здесь. Так стоит ли прятаться? Не лучше ли выйти, и поговорить лицом к лицу, как достоит мужчинам? Раб сказал, что видел четырех мужчин. Или он ошибся? Может это позабавит меня или вас! Ну так что? Я жду!

– Ты куда? – Выпучил глаза Стас.

– Пойду поговорю с этим.

– Стань на место.

– Ты мне не наибольший. – Спокойно ответил Межислав, и прислонил излучатель у косяка.

– Хоть оружие возьми.

– Он без оружия, и я так.

– Ты-то откуда знаешь, что он без оружия? Это у нас стволы здоровые. А бывают знаешь, такие… в ладони спрятать можно.

– Если тот подлость содеит, – ты не дашь ему уйти.

– Ты от этого живее не станешь.

– Да. – Межислав наклонился в низкой двери, оперся на косяк и вышел наружу.

– Вот дурак. Ты главное сам мне линию огня не перекрывай, – бросил ему в Спину Стас.

– Ну, лыцарь, блин. – Возмущенно фыркнул Стас. – Ланселот-Говейн недоделанный!.. Следите за ними, мужики. И за входом в небесный тарантас. Если пальнут, то оттуда…

Андрей подтащил старосту вместе с собой к освободившемуся окну. Теперь они все наблюдали за Межиславом. Тот вышел, к облегчению Стаса сразу сдвинулся в сторону, и пошел к разряженному летуну по дуге, заходя слева.

– Ты хотел говорить. – Сказал Межислав подойдя к летуну. – Вот я.

– О, нашелся смельчак. А друзья?

– Отдыхают.

– Отдыхают, да… – Ухмыльнулся мужчина. – Откуда ты?

– Издалека.

– Я имею в виду конкретное место. Ты же знаешь правила. Набег можно делать на любых землях, но оказавшись перед хозяином ты обязан назваться.

– Не знаю. Того мне никто не говорил. И ты сам еще не назвался.

– А ты нагл!.. – Мужчина заледенел глазами, но секундой позже тяжелая озадаченная складка легла между рыжих бровей. – Ты… Я тебе где-то уже видел.

– Вряд ли. Я же сказал, что издалека.

– Определенно. Я тебя где-то… Уж я никогда не забывал лиц… Но… постой! – Мужчина пораженно уставился на собеседника. – Да! Клянусь диями! Межислав! Ты?

– Откуда ты знаешь меня?

– Ты. Да… Значит я не ошибся. Но откуда?.. Ты не узнаешь меня, Межислав?

– Нет. – Межислав озадаченно, пытливо всматривался в лицо собеседника, пытаясь уловить в нем что-то знакомое памяти. – Я тебя никогда не видел.

– Значит, не узнаешь?

– Нет.

– Нет! – Захохотал бычьим ревом мужик. – Ну а так?! Так?!

И с этими словами летун прикрыл левой ладонью свой подбородок, а правую положил себе на лоб, спустив пальцы на глаза, и пошевелив ими, будто развевающимися волосами.

– Нет, – ты… Пробормотал Межислав. – Господи всеблагой, – да ты Стейнар!

– Да!

– Стейнар сын Ульвейда!

– Да! Чтоб мне умереть в своей постели, если ты ошибся! Да! Я! Ты узнал меня, Межислав! Все-таки узнал.

– Мудрено мне было тебя узнать, – пораженно покачал головой Межислав. – Как же сталось, что ты наголо брит? Ведь по завету твоих богов, должны вы носить долгий волос на голове и в бороде… Где же твои косы, Стейнар?

– А, косы! – Ухмыльнулся тот, кого Межислав называл Стейнаром – Так ведь и твои предки, Межислав, по завету старых богов брили головы наголо, иногда только оставляя клок, да носили усы до груди. А потом, вместе с белым Богом пришли к вам новые обычаи, и ты уже будто грек носил кудри и бороду. А сейчас на твоей голове вообще нет волос… Все меняется, Межислав. Даже то, что когда-то казалось неизменным.

– Так ты… поменял богов?

– Я? Нет! Ты же знаешь меня! На кой мне сдался этот распятый, или другой чужак! Не я сменял богов. Сами боги поменяли свои заветы. Теперь я брею глову, да. А косы и усы враги могут видеть на моем боевом доспехе!

– На доспехе… – Пробормотал Межислав, живо вспомнив тело, которое Андрей показал им в стальной пещере.

– Но послушай, Межислав. – Прервал его задумчивость Стейнар. – Я ожидал здесь увидеть кого угодно, только не тебя. Как ты попал сюда?