Дмитрий Бондарь - О Тех, Кто Всегда Рядом!

Ловлю взглядом глаза обернувшегося приятеля и он подмигивает мне.

Следом оборачивается Шеффер и что-то в моем облике забавляет разбойника. Он растягивает рот в неприятной улыбке и шепчет:

— Бесовы альвы всегда по первости производят не самое доброе впечатление на тех, кто увидел их без разрешения. Встреть ты альва без маски и не спящего, влюбился бы в него навечно. Зубки-то они свои прячут пред людьми, да. Я слышал, что некоторые бродяги становились мужеложцами, только раз увидев поющего альва. Искали в других мужчинах ту красоту, что запомнилась им в этих тварях! Так что тебе повезло — теперь тебе это не грозит, ты ведь знаешь, какие они на самом деле, да?! — и он тоже подмигивает мне, а за спиной раздается приглушенный смешок его подручного.

Какие еще альвы? Анку они! Я вспоминаю, что Шеффер — иностранец и быстро соображаю, что, должно быть, в их стране Анку зовутся альвами. Но мне совершенно нет разницы, каким именем наречен этот клыкастый ужас — он страшен не именем. И опять эти сказки про любовь неземную к остроухим кровососам! Карел же объяснил, почему они носят маски — чтобы прежние знакомцы не узнали! Но, должно быть, объяснил он это только мне?

Пока я боялся, мы уже успели спуститься в следующее старое подземелье.

— Здесь разделяемся, — командует Карел. — Вам направо, потом еще раз направо и за решеткой увидите все, о чем мы договаривались. И вот еще что: кому-то лучше остаться здесь.

Шеффер смотрит на своего помощника, потом переводит взгляд на меня, чешет щетинистый подбородок своей грязной лапой, щурится и согласно кивает:

— Роби, сходи-ка, посмотри — есть там то, о чем говорил нам этот человек? А ты здесь пока постой, красавчик, и мальчишку своего придержи.

Человек в капюшоне неслышно скользит вправо, исчезает за поворотом, некоторое время ничего не происходит. С потолка где-то рядом падают редкие капли, негромкое эхо от них разлетается в стороны. Жутковато. И пахнет-воняет-смердит не сильным, но очень настойчивым запахом, вызывающим почему-то тошноту. Однажды я был на бойне, и там повсюду текла кровь из висящих обезглавленных туш, вонь стояла такая же. Все вместе производит гнетущее давление на разум и, кажется, будто сердце остановилось — настолько поглотили меня необъяснимый страх и ожидание неминуемой страшной смерти.

Когда из-за угла появляется нечто темное, мы хоть и ждем его, но все равно в испуге шарахаемся прочь и жмемся к стенам — так велик в нас страх перед неотвратимыми Анку.

— Все здесь, — из темноты доносится свистящий шепот. — Пошли, Шеффер!

— Иди сюда, Роби, — отлипает от стены разбойник. — Здесь постоишь, пока я с замками разберусь. Дальше как договаривались? — обращается он сразу к Карелу.

Здесь мы расстаемся, и Роби остается на перекрестке, а я плетусь вслед за Карелом. Слегка дрожат колени и я чувствую, как по спине бежит тонкая холодная капля пота, оставляющая за собой противную дорожку, к которой липнет рубаха.

— Карел, что ты им пообещал? — Мне и в самом деле так любопытно, что нет никаких сил терпеть неизвестность. И еще я очень рассчитываю, что интересный разговор поможет мне справиться со сковавшим меня страхом.

Приятель на мгновение останавливается, цыкает на меня и замечает:

— Ты бы не трясся так, Одон? Зубы повыскакивают. — Он резко смотрит вперед, потом оборачивается: — Конечно, деньги. Беда в том, что все здешние деньги имеют специальные метки, и не дай тебе Святые Духи расплатиться такой монетой с мытарем. Для любого, кто не Анку, конец будет быстрым и бесславным. Но они этого не знают, потому что не у многих достанет храбрости украсть здешние деньги.

Он делает еще два шага вперед, но я придерживаю его:

— А что с ними не так?

Карел раздраженно выдыхает и нетерпеливо шепчет:

— Давай закончим наше дело? А потом я тебе все расскажу, хорошо?

Я киваю и мы идем дальше, но что-то не сходится. Откуда бы Карелу знать о комнате в подземелье, набитой деньгами? Да еще такими странными? Откуда? Не люблю, когда меня держат за дурачка. Да даже просто — когда вынуждают что-то делать, утаивая от меня подробности и цели. Как-то это не по-человечески!

Но пока я рассуждаю о том, как выразить напарнику свое негодование, он останавливается, и белки его глаз сверкают в тусклом огне фонаря, показывая мне, куда стоит посмотреть. Прямо на уровне наших глаз в стене проделаны несколько очень узких и невысоких щелей. Я не знаю, зачем они, но отчетливо вижу в одну из них, как в темной комнате лежит на каком-то необычном возвышении нечто непонятное. От него исходит тусклое свечение — зеленовато-голубое, похожее на размытый сполох болотного огня, что так страшил моих сельчан.

Оглядываюсь на Карела, чтобы спросить его о том, что это такое, но он прижимает к моему рту левую ладонь, а к своему правую и сразу же тянет меня назад.

Мы отступаем на десяток шагов, он наклоняется к моему уху и торопливо выговаривается:

— Это она! Сейчас перед нами самая трудная часть похода. Большинство здешних Анку — из ее гнезда. Как только мы ее убьем, они тотчас же свалятся замертво. Но дело в том, что мне придется проткнуть ее кинжалом, отрезать голову и держать эту тварь прибитой к ее ложу. А ты возьмешь ее башку, вынесешь наверх по тому пути, где мы шли. Не доходя сотни шагов по галерее до того места, где остался Роби, увидишь лестницу, дуй к ней. При подъеме по лестнице на второй этаж башни в стене найдешь окно, забранное ставнями, открой или выбей их и выбрасывай ее наружу, во двор — как только она попадет под луч солнца, тварь сдохнет! Не бойся, если ты будешь держать ее за волосы, она не сможет тебя тяпнуть. Главное — не слушай голос, который появится в твоей голове, и не вздумай показать ей свое лицо! Если она его увидит, то все ее сородичи из Баанва-Сида будут знать убийцу. Меня они и без того знают, я не боюсь их мести, но тебе лучше бы поостеречься. Дальше вот что: возможно, что обоим нам отсюда уже не уйти, потому что помимо Анку Баанва-Сида, в замке есть и несколько других. Я могу не успеть выскочить из подземелья. Да и потом, если все-таки каким-то чудом я сумею пережить сегодняшнее утро, рядом со мной будет опасно, нам лучше не встречаться больше никогда. Тогда ты поедешь на Болотную Плешь, найдешь там лесника Артоса или его сына, покажешь им вот это, — в мою ладонь он положил что-то маленькое, гладкое, но тяжелое. — Попросишь их показать тебе место упокоения моего деда. Они проведут тебя к склепу. Дальше запоминай хорошо: в ночь равноденствия, это будет через двадцать шесть дней, нужно от дверей склепа сделать ровно триста шагов в сторону Свежей звезды. Рост у нас с тобой одинаковый, шаги, должно быть, тоже. Если ты все сделаешь правильно, то по правую руку от тебя будет дерево, в которое вбит гвоздь на уровне груди. А по левую — другое дерево и в нем гвоздь на высоте двух человеческих ростов. Возьми веревку и соедини ею оба гвоздя! Ее продолжение до земли даст тебе точку, на которой нужно встать и повернуться в сторону двойной вершины. Сделай еще десять шагов и копай! Там все, о чем мы с тобой договаривались. Оставь на всякий случай что-нибудь для меня, ведь, может быть, мне повезет, и я сумею выбраться из переделки? Когда выбросишь из окна голову, сигай следом — там не очень высоко, ты хоть и высок, но достаточно тощий, чтобы пролезть в него, если не испугаешься, то и не разобьешься. Выпрыгнешь и беги, меня не жди. Избавься от одежды. И не жди людей Шеффера — ими будут заняты все оставшиеся в замке Остроухие. Я взял их специально — чтобы они задержали своими жизнями кровососов. И расставил их в нужных местах. В их смерти — твой шанс. И не считай меня чудовищем — эти люди столько натворили за свою жизнь, что вполне достойны такого конца. К тому же каждый из них ждет прихода Анку со дня на день — они в любом случае долго жить не собирались. Но даже если кто-то из них выживет — ничего не бойся, они тебя не знают. Все дела вел я. Они тебя не знают. Все понял?