Вадим Денисов - Таймыр. Трилогия

А на юге континента измученная Ичкерия выполнила, наконец-то, свою непонятную никому сверхзадачу и теперь, непривычно опустив обломки оружия, в недоумении озиралась в поисках исчезнувшего врага. Никто в кавказских республиках не понимал, почему им теперь нельзя запросто поехать в Краснодар и Ростов. Гигантской нефти на Каспии не оказалось, и про Северный Кавказ сразу же забыл весь мир.

Ни о каком наведении конституционного порядка не могло быть и речи. Сама Конституция находилась на операционном столе. Силовые структуры, чьи кадры выживали частным извозом, давно финансировались инъекциями местечковых магнатов и меньше всего собирались воевать за Москву. Казаки и никогда не умирающие коммунисты снова объявились везде, но народ густо плевал на политику. Все хотели успеть пожить хорошо.

Стычки шли в основном из-за зверей, точнее — права их изображения на флагах. Все хотели медведей, но их на всех не хватало.

В результате — политическая карта бывшей великой страны напоминала лоскутное одеяло. Россия стала квазифедеративным симбиозом центральных районов и не пожелавших отделяться Урала, ЗСР, Дальнего Востока, Камчатки и Чукотки. В центре спокойно ждали выздоровления психически больного независимые Татария и Башкирия.

Висящий над всей страной седой Таймыр первые месяцы этой смуты ошарашенно молчал. Раньше, при приближении любой избирательной кампании, среди северян традиционно всплывала идея об отделении — старая местная забава. Но, когда Красноярский край вошел в новое Сибирское государство, практичный Север отреагировал, как всегда, оппозиционно. И оказался в окружении самостоятельных соседей. Красноярский край отдавать без боя лакомый кусок не захотел и даже грозился прислать спецназы — для усмирения вассала.

Тогда местные власти заблокировали два единственно нормальных на полуострове аэропорта. Таймырские гарнизоны и подразделения милиции в тот же день получили все невыплачиваемые многие месяцы зарплаты — и сразу определились: «Да здравствует Таймыр!»

Резко прекратился унылый разгром частей противовоздушной обороны, оставшихся на территории еще со времен СССР.

Два сводных батальона каких-то полуказаков-полубандитов десантировались в Дудинке, но были связаны и отправлены на все лето ремонтировать грузовые причалы порта. Больше попыток интервенты пока не предпринимали и, на какое-то время, все успокоилось. Но напряженность осталась.

Таймырский полуостров стал государством со столицей в Норильске. Во вновь образованное правительство вошли те же люди, что и раньше — обыкновенные. Но гении и не понадобились. Главное было — не наломать дров.

И это получилось! Заводы продолжали работать и выпускать продукцию в составе прежних, но теперь уже транснациональных, корпораций.

Некоторые горячие головы предлагали свернуть представительства в столицах, но этого делать не стали — к великой радости Москвы. Вся схема сбыта осталась практически прежней, только денег стало ощутимо больше. А может, столько их и было всегда…

Рубль нравился всем, и его решили оставить. На медведя сумели не позариться и посадили на флаг краснозобую казарку.

Государство Таймыр быстро заключило с Россией договор, похожий на конфедеративный, и начало осматриваться в поисках перспективы.

Вообще-то, картина сложилась дикая. Житель полуострова мог без виз, по своему паспорту гражданина Республики Таймыр, свободно перемещаться по лоскутьям теперешней России, а вверх по Енисею дорога была закрыта: Якутия имела хотя и прозрачные, но все же границы. На юге рубеж был более жесткий, и ветер оттуда дул — жесткий.

Молодежь теперь направлялась для прохождения «срочной» в Бригаду северных егерей. Родители тут же успокоились — границы с «горячими» точками у Таймыра не было. Созданная пограничная служба организовала заставу — на стрелке у впадения реки Хантайки в Енисей — и зорко стерегла рубежи новой Родины.

Красноярское речное пароходство усиленно лоббировало в Сибирской Думе идею налаживания отношений с «неверным» северным соседом, а пока доставляло грузы полуконтрабандно. Возрожденные институты очень плотно занялись развитием производства на Норильском комбинате. Через год заложили строительство заводов по производству медного проката и высококачественных удобрений, а в Дудинке — судоверфь. Иностранцы, не увидев взрывов и пальбы, вернулись помогать грабить природу.

Прошло три года. У соседей дела шли по-разному.

ЗСР процветала и не ссорилась ни с кем. Сибирская Республика бурлила и постоянно кого-то выбирала. Ее новые деньги — «соболи» — не удались. Кроме того, в ней никак не могли разобраться со строем.

Холодный политический ветер с востока почти успокоился, но теперь Якутия не знала, что делать. Присоединяться хотела то к России, то к Сибири.

На далекой Чукотке, так и не дождавшейся благодарности столицы, было неспокойно. Этой осенью там должен был состояться референдум по вопросу «вхождения Республики в состав Соединенных Штатов Америки» и ей грозили войной все соседи. Америка пока молчала, побаиваясь ракет «Тополь-М», которые в итоге борьбы с Мировым Терроризмом теперь оказались уже у многих.

Таймыр закрылся от бесконтрольного въезда и стал спешно приспосабливаться к новым условиям. С руководителями везло. Жители начали зарабатывать не просто деньги, а деньги, позволявшие жить без страха за будущее. Задержки в зарплате еще случались, но только у бюджетников, да и то — редко.

Внешне жизнь почти не изменилась.

Но сами люди — стали немножко другими. Наверное, это было связано с тем, что уехали отсюда все, кто тяготился Заполярьем. Зато вернулись некоторые ветераны Севера (как правило, хорошие специалисты), решившие, что сделали когда-то роковую ошибку, покинув этот край.

Приезжали люди из других республик и принимали гражданство Республики Таймыр. Новое государство не собиралось заниматься переселениями и сразу говорило об этом новичкам. Взамен оно брало на себя обязательство обеспечить человеку достойную жизнь здесь, на Крайнем Севере. Эти условия отфильтровали население и оно оказалось не маленьким. Пророки ошиблись еще раз.

Северяне были похожи на всех остальных бывших соотечественников. Но в них было нечто особое. Они не связывали свое будущее с огородами и скудной пенсией, с враньем властей и поблажками в старости, они готовились всегда жить достойно. И жили активно. Так же ездили в отпуск — в Россию, в другую заграницу, покупали машины и недвижимость, учились, работали и отдыхали. Работали и учились одинаково неплохо — валить теперь было не на кого.

Отдыхали с размахом, но по-разному — в меру своей фантазии.