Сергей Шкенёв - Диверсанты Его Величества. «Рука бойцов колоть устала...»

— Да чтоб тебя перевернуло и прихлопнуло! — Давыдов снял с углей турку с убежавшим через край кофием. — Не говори под руку!

— Виноват, Денис Васильевич. — Денщик принюхался к горьковатому запаху, к которому так и не привык за время службы у капитан-лейтенанта, и вздохнул: — Поспать не дали супостаты.

— На том свете выспимся.

— Оно конечно… Только когда это еще будет? Мы ведь не торопимся, да?

Давыдов улыбнулся. Он и сам бы не прочь прикорнуть часов по восемь на каждый глаз, но долг звал в окопы. Хорошо в теплой землянке, перекрытой бревнами в два наката, да с пышущей жаром железной печкой…

— Что поделать, Кузьма, очередность следует соблюдать.

— Да я разве против чего говорю, ваше благородие?

— А ты попробуй вообще ничего не говорить. Вдруг понравится?

Партизанский отряд сидел в обороне с удобствами. Пока одна его половина отражала французские атаки на позиции, другая отдыхала. Не ахти какой комфорт, конечно, но даже отхожие места оборудованы по всем правилам, дабы в минуты уединения солдат был огражден от холодного ветра и укрыт от возможного дождя. Здоровье превыше всего, тем более за небоевые потери командиру приходится выплачивать отнюдь не малый штраф из собственного денежного содержания.

Так и воевали посменно. Сейчас Денис Васильевич как раз собирался заменить лейтенанта Нечихаева, сидевшего в окопах с четырех часов утра. Нет, а французы каковы, а? Медом им здесь намазано, что ли? Вон у Федора Ивановича Толстого на участке тишь да благодать! Сунулись было баварцы, по соплям получили, и более никто батальон не беспокоит. А тут лезут и лезут, просто спасу нет! Потери первые появились — восемь человек ранено и двое убитых, что при небольшой численности отряда довольно-таки неприятно.

— Кузьма, готов? — Давыдов выплеснул остатки кофия в затухающий костерок и с недоумением посмотрел на денщика: — Ты никак в поход на две недели собрался?

Тот как раз заканчивал забивать всякой всячиной второй мешок и отозвался не сразу:

— Все нужное, Денис Васильевич. А ну как вам что-то понадобится, а у меня оно есть!

— Что там и куда столько?

Кузьма сделал удивленную физиономию, но терпеливо пояснил:

— Тулупчики нужны? От Покрова, почитай, две недели прошли, вот-вот снег ляжет, а недвижиму в окопе сидеть холодно. Валенки вот еще… настоящие заволжские, не какая-то там ярославская срамота. Опять же, овчины прихватил…

— А это зачем?

— Сидеть на них будем. Задницу не застудим, да и прочему поберечься крайне пользительно. Прыхвилактика, вот! Кстати, о лекарствах, ваше благородие… их я тоже взял. Не откажетесь от чарочки здоровья для?

— Искушаешь, змей?

— Как можно, Денис Васильевич! — обиделся денщик. — Способствует твердости руки и верности глаза. На сорока травах!

— А давай! — согласился капитан-лейтенант. — Но это точно лекарство?

Нечихаев отнесся к благоуханию, распространяемому командиром, весьма неодобрительно. Чуткий нюх непьющего человека страдал от резкого запаха самогона, и никакие травы не перебьют мощный дух сивухи. Расслабился что-то Денис Васильевич в последнее время. Как бы не нашел приключений на свою голову.

Как раз выдалась передышка между французскими атаками и смена прошла спокойно. Или совсем выдохся супостат?

— Что тут у вас? — поинтересовался капитан-лейтенант.

— Да как обычно. — Мишка звучно зевнул. — Неприятель гонит вперед всяческий сброд, а непосредственно французы пока не появлялись. Не иначе Бонапартий готовит пакость.

— Этот может, — кивнул Давыдов. — А что за взрывы перед самым рассветом?

— Ерунда, конная батарея на рысях выскочила на минное поле.

— И?

— И все.

— Вот это мне и не нравится. Наполеон известен пристрастием к артиллерии, а где она? Одна батарея не в счет.

— Не успели?

— Сомнительно. Ладно, иди отдыхай.

Вялое противостояние, когда одна сторона изображает атаки, а другая несколькими десятками выстрелов их отбивает, продолжалось неделю. Неприятель пару раз в день шел на занимаемые партизанами позиции силами от роты до батальона и откатывался назад при малейшем сопротивлении. Артиллерия больше не появлялась, французы на помощь итальянцам и испанцам не шли… Странная война, однако.

Обеспокоенный таким положением дел командир Красногвардейской дивизии генерал-майор Тучков неоднократно высылал разведку, но приведенные дозорами пленные твердили в один голос, что со дня на день ожидают подхода основных сил и совершенно не понимают причин их задержки. Но они, то есть силы, обязательно будут, потому что просто не могут не быть.

Непонятная и неприятная ситуация, особенно если учесть отсутствие новостей из Ставки главнокомандующего. Чертов Кулибин, сколько всего изобрел, а сообщения до сих пор передаются курьерами. Неужели нельзя придумать что-то вроде переносного телеграфа? Есть, правда, гелиографы, но это больше игрушка, чем серьезное устройство, и работает лишь в солнечную погоду на расстоянии прямой видимости. Зря не взяли почтовых голубей, как Федор Иванович Толстой предлагал. Быстро, в какой-то степени надежно, а в крайнем случае — вкусно.

— И долго это merde будет продолжаться?

Обычно спокойный и невозмутимый генерал-майор хлопнул ладонью по карте, и заглянувший на шум дежурный офицер осторожно поинтересовался:

— Чаю?

— К черту чай!

— Зря отказываетесь. По утверждению нашего повара, запасы подошли к концу и более подвоза не планируется. — Лейтенант позволил себе улыбнуться: — Потом разве что ангел небесный на крыльях принесет.

Каково же было удивление дежурного, когда в землянку проник восторженный вопль снаружи:

— Летит! Летит!

— А вот и ангел явился, — усмехнулся Тучков, набрасывая на плечи полушубок. — Пойдемте встречать небесного посланца. Дмитрий Иванович.

— Я же пошутил… — растерянно пробормотал лейтенант.

— С такими вещами не шутят!

Появление небесного гостя хоть и было встречено красногвардейцами с радостью, но вовсе не удивило. Да, прилетел. Да, воздушный шар… Мало ли их по России летает? Вот если бы свежую почту привез, тогда другое дело. Но это маловероятно — воздухоплаватели предпочтут пару-тройку бомб загрузить в корзину, а мешок с письмами и газетами злонамеренно позабудут. Одно слово — люди не от мира сего, витающие в облаках во всех смыслах.

Летательный аппарат вышел точно на штаб дивизии, хотя никаких приспособлений для руления (или как там называются эти штуки?) на нем не наблюдалось. И как же они умудряются всегда попадать в нужное место и в нужное время?

— Эй, пешеходы, принимайте швартовы! — На землю упал конец толстого просмоленного каната. — К дереву вяжи!

Летчик из корзины внимательно проследил за правильностью швартовки и выбросил за борт веревочную лестницу.