Александр Головчук - Почему и нет? Часть вторая

Ну, не в мундирах же нам было хулиганить, а экзотических одежек мои орлы набрали в достатке? А хулиганили мы знатно, со вкусом.

Коней разогнали. Одежку со спящих слуг и гайдуков поснимали, и вместе с сапогами и оружием утопили в рыбном пруду.

Бррр, как же им холодно будет все это доставать.

Приватизировали пару седел, а на остальных порезали ремни. Замаются чинить. А еще украли спящего пана Зарембу, перекинув его через круп Трофея. Жаль, что он этого не может прочувствовать.

Заплатили хозяйке хутора золотой червонец, чтобы позаботилась о болезных, когда проснутся. Хозяйке, оттого, что хозяин тоже винца отведал. Спят, они теперича...

От того места, где мы разделались со слежкой, до Бражичей добираться дня два. По-прямой, как птица летит, будет верст шестьдесят пять, может семьдесят. Но в этих местах среди болот и лесных чащоб, прямых дорог нет. Можно смело считать верст сто двадцать - сто тридцать. Но наши лошадки первую сотню, до хутора, где мы слегонца пошухерили, прошли за один световой день. Отблагодарили неутомимым бегом за то, что мы их берегли всю дорогу. За ночь и подготовиться успели и даже слегка отдохнули. Оттого и вся операция 'кавказская пленница' прошла на ура.

Продумали мы и торжественный въезд в маеток.

Итак, в пятом часу, как раз и дождь прекратился на время, в ворота усадьбы 'Бражичи' въехала необычная процессия. Впереди, на отличном сером, рослом коне драгунский офицер в полной форме. Серый же, в тон коня, офицерский плащ откинут, открывая левую сторону мундира, на котором белеет эмалью Георгиевский крест. У пояса сверкает золотом эфеса шпага с коронованным Аннинским орденским знаком. Рука - на талии, едет подбоченясь. За ним два суровых драгуна при палашах у бока, при ружьях за спиною на ремне и с зарядными сумками на перевязи. Один из них ведет изумительной красоты караковую лошадь под красной попоной. И замыкает процессию запряженная парой коляска, на козлах восседает Гаврила, а на пассажирском сидении, безмятежно раскрыв рот, спит пан Заремба. Его сон охраняет сидящий напротив светло-коричневый крупный щенок. Картина уморительная, скажу я вам...

Мы торжественно приближаемся к парадному подъезду.

Дверь дома открылась и на крыльцо выходит хозяйка в сопровождении невысокого властного старика. И весь сценарий летит в тартар...

Все произошло в секунду. Один и тот же вихрь выдернул меня из седла и подтолкнул прекрасную женщину к ступеням крыльца, а после буквально швырнул нас навстречу друг другу. Я не думал, что так бывает в жизни. Но так есть...

Анна споткнулась в беге, но я успеваю подхватить ее и мы стоим в объятьях друг у друга, оглушенные бешеным громом стучащих в унисон сердец. Мир замер. Есть только мы. Я - ты, и ты - я. Мы словно вросли друг в друга. Нет Сергея и нет Анны. Есть МЫ. И все...

Она улыбается сквозь слезы, а я что-то шепчу и целую ледяные пальчики, отогревая их дыханием.

Все хорошо, родная. Я здесь...

Все хорошо, милая моя. Я с тобой...

Здравствуй...

Смотри... Дождь опять пошел... У тебя все лицо мокрое...

Здравствуй...

А у тебя шрам... Больно было?... Нет... Ты...? Да... А я... Я знаю...

Здравствуй...

Ждала... Ехал... Сильно... Очень сильно... Я тоже...

Здравствуй...

Голос с крыльца вернул нас к действительности.

- Анна, ступай, переоденься, ты вся промокла, девочка... - слова звучали на польском языке ворчливо с чуть приглушенными повелительными нотками.

Анна неохотно оторвалась от меня, а потом вдруг весело рассмеялась. Как колокольчик серебряный...

- Tak, dziadek ( Да, дедушка.). - Взбежала на крыльцо, как серна, и чмокнула сурово хмурившего брови пана Зигмунда в щеку. - Kocham cię. ( я тебя люблю).

Губы старого князя тронула улыбка. И он ласково погладил женщину по волосам. А она, опять весело рассмеявшись, убежала в открытую дверь.

Я стоял под усиливающимся дождем и был счастлив и глуп. И снова счастлив.

Князь молчал. Я тоже.

Обстановку переломил Кангал. Ему надоело сидеть в коляске, и он неуклюже протыбудынел, иначе этот щенячий галоп назвать трудно, к новому человеку. Знакомиться...

Подбежал, непосредственно как все дети, ткнулся носом в руку князя, а после плюхнулся перед ним на задницу, метя хвостом по земле.

Старый князь, кряхтя, присел. Один из лакеев моментально поддержал его за локоть, а пан Зигмунд серьезно глянул в веселые щенячьи глаза и слегка потрепал Кангала за ухом.

У щенка полная торба счастья. Ребенок ты собачий, все-то у тебя хорошие, всех-то ты любишь...

- Кто это? - Князь опять потрепал щенка за ухом, потом с таким же кряхтением распрямился. Глаза его переходили с меня на Гаврилу, Грача, Перебыйниса, щенка. Опять на меня.

- Кангал. Друг. - Я вспомнил нашу первую встречу и свой ответ на один из вопросов князя.

Тот, видимо, тоже вспомнил, потому, как чуть улыбнулся и проговорил.

- У вас хорошие друзья, поручик. Надежные...

После ворчливо добавил:

- До ужина еще часа два. Пусть ваши люди устраиваются в гостевом флигеле. Мой управляющий даст указание. - Взгляд на стоящего перед ливрейной толпой пожилого человека и небрежное движение рукой, на который тотчас последовал молчаливый поклон.

Ишь ты. Точно, как благородный граф де Ля Фер к своему немногословному слуге Гримо. Значит, не выдумал Дюма такую манеру общения господ со слугами, вот сейчас воочию вижу. Аристократ, ети его... Внушает... А вот меня, честно говоря, раздражает. Все мы - правнуки Адамовы. Не из золотой глины твоего предка, князь, Господь лепил. Как и всех нас - из грязи. Но это я, так, комплексую наверное, оттого и злюсь. А князь продолжил.

- А пока попрошу вас, пан Горский, побыть моим гостем... Моим личным гостем.

Возражения?

- Ни в коей мере, ваша светлость. Готов. - Ага. Хотя, где - 'готов'? Я все еще чувствовал некоторое смущение от нашего с Анной порыва. Даже мурашки с кожи не сошли.

- Тогда, прошу. - Князь пристукнул тростью о пол.

Комнату, в которую меня пригласил князь, можно назвать одним словом. Роскошная. Судя по всему, Зигмунд Мирский теперь частый гость в Бражичах и апартаменты частично переделана под его вкус. Прежде тут было скромнее.

Но я в этот момент не разглядывал интерьер, разговор предстоял серьезный и от него многое зависело. Дверь затворилась за пятившимся лакеем, и мы остались вдвоем. Как когда-то...

Князь уселся не за стол, как я ожидал, а в гостевое кресло, жестом предложив и мне присесть в соседнее. Лицо задумчивое, даже несколько отрешенное. Не злое. Хм... Отчего у меня впечатление, что УЖЕ не злое? А вот раньше... Н-да. А может впечатление обманчиво? Что-то скажет, потомок Рюриков?

- Поручик... - все-таки 'поручик'. Не 'Сергей Александрович' и не 'пан Горский'. Не самая лучшая примета. Впрочем, и вопрос оказался довольно неожиданный.