Александр Беляев - Вторая половина. Стихи

Глаз флигеля, желтый и цепкий,
В стране, где оттенки незримы.
Деревьев тяжелые ветки
И тени и веки любимой.

Казалось, смолой закипала
И пламенем, плотно-весома
Из каждого зева лизала
Густеющий вар чернозема.

Казалось, рассвета не будет,
Забрались в тоннель и не выйти
Где черный юродствует пудель
В своей уморительной прыти.

Со всем измеримым прощаясь
Земное ушло в запредельность
И долго о той совещалась,
Которой леталось и пелось.

Вы говорите что-то о приличье,
Но знаю, как постыла и убога
Вам ваша жизнь, что впившись в мертвом клинче
О если б крылья только, только ноги
Она скрутила, каждую частичку
Души и тела жадно иссушила
Вы говорите: «К вашему величью
Лишь прикоснусь – живительная сила
Чела коснется, стынь отогревая,
Позвольте ж ненавязчиво служить вам
Хоть изредка. О Боже, как мала я!
Не знаете, что в этот миг ложиться
Невидимым перстом благословенья
На ваше сердце тайный светоч ризниц,
Где вы найдете чашу искупленья
За жертву этой беспросветной жизни

Сначала ждать, почти не веря,
Порою с миною досады,
Что жарко там, где ждал прохлады,
Пугаясь долгожданной двери.

Но что-то вспыхнуло, сместилось,
И твердо зная – завтра поздно,
Как бы в ломоте предгриппозной
Войти, отдаться ей на милость,

Быть битым, изорвать перчатки,
Лежать, зализывая раны,
И вдруг почувствовать нежданный
Горячий след святой печатки.

Чем одарила? Слаще? Горче?
Да был ли там? Да было ль это?
Немного тени в далях света,
Иль светлячок во мраке ночи?

Иль никого. Себя услышал
И не приметил отраженья?
Искал внутри опроверженья
Иль доказательств, данных свыше?

Сошел с ума? Самовнушенье?
О, покажись! Сезам, откройся!
Ты клад сокрыл? Браслеты, кольца?
…………………………………………………………..
Нет, ввысь ведущие ступени.
1985 г.

Все эти ценности-условности,
Все эти пажити-повинности,
Сопротивленье вздохам совести,
Благоволенье чьей-то милости

Все эти горести по поводу,
Все эти возгласы: «Научены!»
Перроны-встречи, рельсы-проводы,
Стремнины, омуты, излучины,

Трагедии-сиюминутности,
Сокровища сиюизвестности
Полуослепших монстров скупости,
Самоубийц неинтересности.

Все, что клеймят жрецы забвения,
Каленым жезлом жгут романтики —
Не мастерская ль вдохновения?
Не знаки ль внеземной дидактики?

Плюс-минус противоположностей,
Ступени неуничтожимости,
Греха и блага вечный множитель
На тропах тайных и извилистых.

Каких обид неясный зов
Почти неразличимый всуе
Однажды пересытит кровь
Смерчи и ливни в ней прессуя?

И если стон незаменим
И тишина необъяснима
И не отчетливей, чем дым
Раздумий зреющая сила,

Когда бессмысленней чем звон
Слов многоярусных плетенье,
Но от признанья нем наклон
Так, словно сдан на попеченье
Творцом природы тайный смысл
Незначимости и размыву,
Где формы знак – лукав и пришл,
А пониманье молчаливо —
Не жди ответа на вопрос,
Не изводи себя курсивом:
На завершенность поз и рос
Значенье не переносимо.
Побег, буравящий асфальт
Иль голос снов и вдохновений
Неизъяснимее, чем альт
В оркестре скрипок совпадений.

С философией
Вечно в споре
Горный оползень,
Ярость моря.
С покаянием
В смутных душах
Время-таянье —
Слушай, слушай…
– Над развалинами
Крепостными
Побежали мы —
Пел осинник.
– Нас штурмуют
Растений полчища-
Пели стены.
В бойницах корчился
Непонятным оскалом
Древности,
Стержнем ржавым,
Куплет о верности.
Отзвук славы
И мох меж плитами
Рва канавы
Плющом утыканы.

Все в движенье,
Лишь двое замерли,
Как в мгновенье
Подъема знамени.

Я вас ловил часами,
Ваш гид и ваш свидетель
В мозаике касаний,
В загадке, как раздеть их?

Смешав цвета и тени
По просьбе гамм-созвучий
Я предавался лени
Дождинки в чреве тучи.

То вовсе из природы
Органных пассакалий
Текущим эпизодом
Пил океан печали.

Как будто взять измором
Безмолвие сезама
Утратил пыла порох
И заболел слезами.

И не было прощенья
Ужасному проступку
В слепом перемещенье
Стены в тоннеле жутком.

Но в это угасанье
Пустынных коридоров
Спокойными глазами
Глядит, желанн и дорог,
Блик ласкового света
Простой метаморфозы,
Где ничего не спето
И ничего не поздно.

Пока что я полон чужим,
Но где-то свое притаилось,
И только тончайший нажим
Затеплит желанную милость.

Пока что сознанья клише
Заполнило сказанным, спетым,
Не мною, разумный кошель,
Забывший о музыке света.

Я знаю, и это пройдет,
Но все же немного печально,
Ведь светит лишь то, что грядет,
Покуда подспудно и тайно.

Карточные домики,
Кукольные праздники
В равнодушном промельке
Мимолетной пластики.

Ромбики, квадратики,
Спичечные елочки:
Видят грязь старатели —
Здесь же все на полочки
Ладненько разложено —
Четкость и гармония.
Лакировка? Боже мой,
Китеж-град, Инония!

О, раздвиньте взгляды же
В синеве заоблачной,
Не скучна ли правды жесть
Тех, кто жив прополочкой!

С эмпирей возвышенных
Глянуть, не хотите ли?
Дивным светом дышит смыв
С будничной обители.

Успокоим души мы
Мыслью иллюзорною:
Сей мирок игрушечный
Не страшит и взорванный

Только бы не снизиться,
Задержать полета миг!
Но, пардон, провизия…
Керасин с пилотами…

Отвернусь от настоящего,
Поселюсь в лубочной, красочной,
Что пестра, но ненавязчива,
Позолочена, но празднична.

Пусть оберткою подарочной
Пусть рекламной этикеткою,
Резвой детскою скакалочкой
Неказистою, но меткою
Скоморошьей прибауткою,
Ладной дымковской игрушкою
Развернется недоступная
Волость окрика петушьего.