Анатолий Логинов - Ударом на удар! Сталин в XXI веке

А что делать, если Лиза не выбралась? Вытаскивать из Турции самому? Ага! Сейчас. Доехать до Москвы, разжиться «трехлинейкой» и пойти шерстить Турцию! Вчетвером! Или во главе Красной Армии въехать в Стамбул на броне Т-35, паля по воробьям из выданного нагана! Да уж…

Самим желательно выбраться бы из цепких лапок наркома внутренних дел товарища Берии. А то распихает «лучший менеджер двадцатого века» всю четверку по каким-нибудь «шарашкам» и заставит двигать науку в закрытом режиме. Или просто «закроет» в подвалах до выяснения. Впрочем, последнее вряд ли, сомнительно, что огромной страной столько лет могли руководить законченные шизофреники. Хотя нашлись же в славном городе Ташкенте аж восемь следаков, уверенно шивших альпинистам охоту на Сталина и прочее Политбюро с «шакалами» в руках. А ведь еще был кто-то, отдавший команду на вдумчивое копание именно в эту сторону. И был еще приказавший киргизам передать задержанных в Узбекистан. Стоп! Последнее говорит, нет, не говорит, а прямо кричит, о заговоре. Иначе можно и в Бишкеке нас потрошить. Или в Оше. Потому-то Сергей и вытащил их так легко и увез столь быстро. Потому и оружие.

«Не в Бишкеке, – поправил себя Егор, – во Фрунзе. Надо привыкать».

Усмехнулся. К названиям привыкнуть несложно. А вот к остальному… К отсутствию родителей, например. Хотя Егор давно уже живет в Москве, но одно дело, когда можно сесть за руль и через четыре часа тормознуть у знакомого подъезда, и совсем другое, когда этого подъезда просто не существует. Невеселые мысли.

Чтобы отвлечься, Егор начал вспоминать историю. Кто есть кто, что когда происходило. Вспоминалось плохо. Отчасти из-за понимания, что это никому не нужно. Наверняка они не первые, и все, что было и не было, уже знают все кому не лень. Но больше потому, что из головы не уходили жена с дочкой. Как пришли во сне, так и не оставляли ни на минуту. Раньше не приходили. Может, случилось что? Нет, не надо себя накручивать… Просто события мчались таким галопом, что некогда было подумать…

На верхней полке зашевелился Лешка. Свесил голову, спросил сиплым со сна голосом:

– Мы где?

– Оренбург скоро. Мы с тобой одинаково мыслим.

– В смысле?

– Я то же самое спросил первым делом.

– А-а! Вполне логичное желание сориентироваться в пространстве и времени, – Лешка глянул на часы. – Ни хрена себе шарашит! Такими темпами завтра к полудню в Москве будем.

– Похоже.

Лешка спрыгнул с полки, потянулся всем телом, разминая мышцы:

– Чего такой смурной?

– Лиза снилась. И Дашка. – Чего тут скрывать. Товарищ и сам, небось, догадался.

Лешка еще раз потянулся, взял со стола котелок и вышел из купе. Уже в дверях повернулся к Егору и сказал:

– Не грузись! Сейчас хлебнем чайку, доедем до Москвы и будем искать твоих. Найдем. В крайнем случае, поставим турок раком. Если их девчонки еще не поставили. Они у тебя такие.

Бодрая музыка спортивного марша горячила кровь, заставляя сердце биться сильнее, словно перед вылетом. Веселая толпа болельщиков, устремленная к стадиону, обтекала неторопливо двигавшегося лейтенанта в синей парадной форме ВВС. Многие оглядывались, с уважением рассматривая блестевший на груди летчика новенький орден Красного Знамени. Но никто особо не задерживался, времени до начала матча осталось немного и все торопились занять места на трибунах. Игра должна была быть интересной, фаворит чемпионата страны по футболу московское «Динамо» встречалось со своим киевским одноклубником [23].

Поднимаясь по лестнице к гостевой трибуне, Владимир поймал себя на том, что невольно подпевает доносящемуся из репродукторов маршу. Но вот подъем закончился. Пройдя небольшие ворота, у которых стоял служитель, проверивший его пригласительный, Акимов оказался на трибуне. Неожиданно для него народу оказалось много, и он с трудом нашел место. Вокруг перешептывались, передавали друг другу программки и советы, доставали и наводили бинокли, стремясь получше разглядеть подготовку к матчу. Сидящий рядом пожилой, профессорского вида мужчина, уважительно посмотрев на орден, неожиданно поделился с Владимиром запасным биноклем и программкой. Представившись, профессор Торопецкий объяснил, что сегодня играет один из его знакомых, «перспективный молодой футболист», и добавил, что у киевлян в нынешней игре нет никаких шансов. Неожиданно в разговор вклинился сидящий на соседнем ряду, чуть выше их, мужчина, заявивший по-украински:

– Побачимо, товарищу, як воно будэ.

Профессор тотчас завязал профессиональный спор с украинцем, причем оба с легкостью на память цитировали таблицу розыгрыша чемпионата, вспоминали, кто и когда забил гол, спорили, кому удалось лучше взять мяч и более технично его обработать. При этом они приводили примеры из игр чуть ли не двадцать седьмого года. С уважением прислушивающийся к спору Акимов скоро потерял нить рассуждения и перевел свое внимание на окружающее. Вместительные трибуны были почти уже заполнены. Оркестр сокращал ожидание. Эхо стадиона множило трубы. На бетонных призматических башнях полыхали вымпелы. Стадион был грандиозен. Вокруг бегового шлакового кольца стелилась полоса бетонного гоночного трека, образовывая исполинскую ванну, дно которой зеленело футбольным полем. Сочно-зеленое плато, расчерченное белыми известковыми линиями, ожидало начала матча.

Наконец на поле вышли судьи. Впереди, держа на руке, словно державу, надутый, важный от своей предстоящей роли кожаный мяч, шел основной судья – рефери. За ним, словно свита за королем, шли боковые судьи – лайнсмены с флажками в руках. Выйдя на середину поля, рефери аккуратно положил мяч в центр очерченного мелом круга и замер, ожидая выхода команд.

Две группы игроков, сине-белая и бело-синяя, выбежали на поле, построились друг против друга. И крикнули, здороваясь: «Физкультпривет»! Вышедшие из строя капитаны поздоровались друг с другом и судьей. Быстрая жеребьевка, и команды заняли свои половины поля.

Игроки встали на свои места. Они стояли – одиннадцать против одиннадцати. Бутсы подминали траву лунками и шипами на подошвах. Стоял у самого мяча центрфорвард киевлян и за ним еще двое нападающих. Им выпал жребий начинать. Стояли за ними в готовности остальные форварды, хавбеки – полузащитники и беки – защитники. В створках ворот – в голу – переминались с ноги на ногу вратари – голкиперы. Все замерло. На южной трибуне практически одновременно вспыхнули сотни огоньков – это засверкали на солнце стеклышки часов, наиболее нетерпеливые болельщики проверяли точное время начала игры. Владимир вдруг по какой-то неведомой ассоциации вспомнил столь же нетерпеливо поглядывающего на часы Сергея перед атакой на деревню. Где он, удалось ли ему пройти фильтрацию? Надо бы завтра попробовать позвонить в штаб армии, знакомому старшине, может быть, удастся что-нибудь узнать.