Игорь Середенко - Гормон

— Давай знакомиться, — начал неуверенно Тарасов. — Кто ты? Что тебе здесь ночью нужно?

Карлик молчал, пытливо всматриваясь в глаза Тарасова.

— Ты понимаешь по-немецки? — спросил карлика Тарасов. — А по-итальянски ты понимаешь?

— Я русский, — неожиданно сказал карлик по-русски. — Я говорю по-русски, а для немцев прикидываюсь глухонемым. Вы ведь не немец? — он прищурился.

— С чего это ты взял? — удивился Тарасов. — Однако, по-немецки ты понимаешь, — сказал Тарасов по-немецки, он решил не раскрываться перед незнакомцем.

— Я знаю, что вы меня понимаете, — сказал карлик на русском языке. — Вам не кажется, что лучше нам перенести этот разговор в более безопасное место?

— Я немного понимать, — сказал Тарасов с большим акцентом на русском языке. — И немного говорить. Идём.

Тарасов повел карлика в свою палатку. Там, наедине с незнакомцем, он зажег керосиновую лампу. Призрачные тени поползли по углам, спрятавшись в темноте.

— Теперь, ты рассказывать мне, кто ты? — сказал по-русски Тарасов. Он по-прежнему решил не раскрывать себя, поэтому говорил с сильным акцентом.

— Я русский. И вы можете смело общаться со мной. Не бойтесь, я всё о вас знаю. Вы не те за которых себя выдаёте, — сказал карлик. — Хотя у вас и есть несколько итальянцев. Вы не немец, хотя и носите военную форму. Скорей всего, вы тоже русский.

— Ты шпиён?

— Нет, я не шпион. Я тоже циркач. Я обнаружил в одной из ваших повозок рацию. Я знаю, где она находится. Я видел её.

— Что? — удивился Тарасов, от волнения, он уже не мог скрывать своё произношение.

— Да, да. Вы не ошиблись. И не только рацию. Некоторые из ваших артистов по ночам говорят во сне по-русски. Я слышал это собственными ушами. Но я никому не скажу об этом. И вообще, я тут никого не знаю, так же, как и вы, — спокойно сказал карлик.

Тарасов понял, что дальше не имеет смысла играть перед незнакомцем роль немца, и перешел на чистый русский язык, без акцента.

— Кто же ты? Как тебя зовут? — спросил Тарасов на родном для себя языке.

— Меня зовут Самойлов Николай, но прошу меня называть Фридрих Карл. Это мой военный псевдоним. В прошлом я циркач. Могу делать различные фокусы. Я иллюзионист. Скажите который сейчас час?

Тарасов посмотрел на руку, но не обнаружил на ней часов, они словно исчезли.

— Не можете? — торжествующе произнес карлик. — Вот ваши часы, — он протянул руку, держа в ней наручные часы Тарасова. — Держите, я возвращаю их вам.

Тарасов был удивлен этим. Как этот маленький человек смог снять с разведчика, наручные часы так, что он не почувствовал этого?

— Признаюсь, ты удивил меня, — ответил Тарасов. — Что же ты, Самойлов Николай, хочешь от нас?

— Совсем немногого. Что бы вы взяли меня в труппу. Я немцев ненавижу так же сильно, как и вы. В труппе я мог бы работать фокусником-иллюзионистом.

— Я не сомневаюсь в этом, но ведь ты не знаешь немецкого, ни итальянского языков. Тебя немцы быстро обнаружат при проверках.

— Зато я хорошо могу играть роль глухонемого, — ответил карлик. — У меня к вам просьба, пусть все называют меня по кличке Карл Фридрих.

— Почему именно Карл Фридрих?

— Так звали короля математиков, Карл Фридрих Гаусс, — произнес карлик.

— Ладно, математик, пусть будет по-твоему, все равно ведь от тебя не избавится, да и полезен ты нам будешь. Скажи, ты много фокусов знаешь? — поинтересовался Тарасов.

— Фокусы для меня, всё равно, что воздухом дышать. Сделаю так, что ни один фриц не догадается.

— Ладно, Карл Фридрих, считай, что ты принят на службу, — уверенно сказал Тарасов, слегка улыбаясь.

Секретные лаборатории немецкого концлагеря военнопленных располагались под самим лагерем. В одном из кабинетов этой лаборатории находились двое людей, одетых в белые халаты, и беседовали.

— Здесь вы можете наблюдать за одним из наших экспериментов, — сказал профессор Калнберг офицеру СС и, приглашая его посетить одну из лабораторий. — Этот эксперимент я назвал «демонстрацией неуязвимости».

Они оба подошли к окну, за которым находилось еще одно помещение. В эту комнату привели и выстроили в колону шестерых человек, одетых в форму заключенных. Перед колонной стал лаборант, одетый в белом халате. Лаборант сказал по-русски, обращаясь к заключенным, что бы те стали поближе друг к другу. Заключенные повиновались. Затем, лаборант вытащил из кармана пистолет, и выстрелил из него в грудь первому, стоящему в колоне заключенному. Заключенные начали падать на пол один за другим, все кроме четвертого номера, находящегося в середине колонны.

— Это удивительно, — сказал офицер СС.

— Человек, стоящий в колоне под четвертым номером и есть наш образец. Как видите, пуля прошла сквозь троих, затем поразила образец, и, выйдя сквозь него, сразила ещё двоих. Однако выжил лишь образец. Те, что погибли — это обычные люди, которым не было привито гормональное вещество.

Офицер пристально смотрел, не отрывая взгляда на человека выжившего после выстрела. Человек улыбался звериным оскалом. В его глазах было видно помешательство рассудка. Но он все же исправно подчинялся командам лаборанта.

— Однако, что это за оружие, которое может поразить сразу шестерых? — спросил офицер.

— Это тоже разработка наших ученых, механиков и физиков, — сказал профессор. — Ну, что? Можем идти дальше?

— Да, да, конечно, — ответил офицер. Он был еще под впечатлением увиденного.

Профессор дал какой-то сигнал через окно своему помощнику и тот, почти мгновенно, выстрелил в голову четвертому номеру. Его голова разлетелась на кусочки, тело рухнуло на пол.

— Зачем же своего убивать? — спросил офицер.

— Это всего лишь образец, — сказал профессор Калнберг. — Я могу таких много сделать для Фюрера. Однако идемте дальше.

Они вышли в коридор.

— Вы понимаете, — начал профессор, — мне нужна стабильность моего препарата. К сожалению, я пока не могу добиться этого.

— Да, я в курсе. Всего 18 часов, затем препарат распадается, и его действие прекращается. Но мы верим в вас. Ведь 18 часов, это неплохое начало.

Профессор одобрительно кивнул головой.

— Вот в этой лаборатории вы можете наблюдать «демонстрацию силы».

— Они вошли в похожую с предыдущей комнату, и подошли к небольшому окну для наблюдений.

— Чем здесь вы меня удивите, профессор? Всё что я сегодня увидел, просто поражает. Я обязательно обо всём расскажу начальству в Берлине, — сказал офицер.

— Эта демонстрация показывает, насколько сильным может быть человек. После введения препарата, мы провели несколько тренировок с образцом. И смотрите, что с этого получилось. Как быстро он научился и приобрел навыки борьбы голыми руками. И какова его сила стала теперь.