Андрей Захаров - Перекрёсток времён. Бородатые боги

А сколько таких мелких, но так необходимых в быту мелочей было придумано и сделано!

Оправившийся после ранения Павел Кожемяка вместе с голландцем Питером ван Лейденом после завершения постройки плота занялись строительством разборного двенадцативесельного плоскодонного бота с возможностью установки на него двигателя и съемной мачты с парусом. Благо благодаря лесопилке и сухому горному климату появилась возможность заготовки необходимых стройматериалов из растущих здесь бальсовых деревьев. В дальнейшем бот хотели использовать для перевозки нефтепродуктов из Нефтегорска в форт Асту и последующего обследования Большой реки. Согласно атласу Левковского она, по предварительным расчетам профессора, спускаясь с гор и пробиваясь сквозь дикие джунгли, превращалась в Уальяга – правый приток реки Мараньон, являющейся одним из истоков великой Амазонки.

Так постепенно складывалась материальная база новороссов. Планов было много, но при их осуществлении остро сказывалась нехватка рабочих рук. Приход большого каравана с новыми жителями долины поднял настроение у тружеников тыла.

Горячие воды гейзеров удивительным образом повлияли не только на животных, но и на людей. Вместе с животными оказались беременными и часть женщин, оставшихся в городе и заведших себе новую семью.

Большой радостью для всех попаданцев, вернувшихся из похода, было встретить в Новоросске молодую женщину с младенцем на руках. Первого человечка, попавшего еще в утробе матери в новый для них мир, назвали русским именем Иван. Мама, прошедшая все невзгоды первых месяцев попадания, назвала сына в честь сгинувшего на полях Великой Отечественной войны его отца.

Не меньшее удивление возвратившихся в Новоросск Максима и Андрея вызвал старший сержант-артиллерист Левченко.

– Григорий Васильевич! А говорили, что некому наследство отцовское – кинжал, папаху да кресты – передать! Я смотрю, у вас сразу два наследника объявилось! – воскликнул Григоров, весело подмигнув своему подчиненному, глядя, как к груди улыбающегося в ответ казака-артиллериста прижимались двое ребятишек, сидящих у того на руках. Мальчик и девочка, погодки трех-четырех лет. Рядом с ним, смущенно опустив глаза и положив руку на плечо своему новому мужу, стояла Полина, председатель женского комитета.

– Да! Теперь есть кому! – улыбнулся Левченко. – Мы тут с Полиной Семеновной подумали и решили. Чего нам по одному куковать. Детишек на ноги поднимать надо, а ей самой не с руки. Да и мне хватит бобылем ходить, семью заводить надо, а то на старости лет никому не нужен буду. Вот дом себе отремонтировали. Коровенка есть, лошадки две. Хозяйство какое-никакое. Свекор благословение Полине дал, теперь с нами живет. Как церковь отстроим, отец Михаил обещал нас обвенчать… Вот так, ребятки! Новая жизнь у нас начинается. Если бы мне кто раньше такое сказал, никогда бы не поверил. Есть все-таки Бог на свете!

– А как же артиллерия, Григорий Васильевич? А кадетская школа? – поинтересовался Максим. – Теперь ради семьи все забросите?

– Нет, конечно! Одно другому не мешает. Даже еще лучше служить и работать буду! Теперь у меня есть для кого! – Старший сержант, щекоча усами, поцеловал в щечку девчушку. Мальчонка, увидев это, ревниво обнял приемного отца за шею и еще плотнее прижался к нему. – А ты, Максим, не раздумал еще на Оксанке жениться? Не присмотрел ли там себе, как Аксенов, других невест?

После того как пограничник-сибиряк вернулся в Новоросск сразу с двумя девушками-уаминка, своими будущими женами, холостяки-новороссы воспрянули духом, надеясь подобрать себе таких же красавиц. Почувствовав надвигающуюся жесткую конкуренцию, все свободные девушки и женщины Новоросска быстренько решили выйти замуж, соглашаясь на первое же предложение руки и сердца.

– Нет, Григорий Васильевич. Мне, кроме Оксаны, никто не нужен. Она уже согласилась за меня идти, – сообщил сержанту Макс. – Вот немного обустроимся – и свадьбу сыграем. Отец не возражает. Он и сам себе уже новую жену из уанка нашел. На мою маму очень похожа…

Чтобы не расстраивать Максима воспоминаниями о прошлой жизни, Левченко переключился на своего командира:

– Ну а ты, лейтенант? Подобрал там себе жинку али нет? А то смотри, всех наших девчат уже расхватали, пока вы на войну ходили.

– Да нет, Григорий Васильевич. Все как-то некогда было, – смущенно ответил Григоров. – Наши ребята со многими перезнакомились и с собой взяли, а я пока еще не встретил, как вы и Максим, свою суженую…

– Не расстраивайтесь, товарищ лейтенант! – решила подбодрить Андрея Полина. – Вы молодой и у вас вся жизнь впереди. Еще найдете свою вторую половинку. Заходьте в хату, я вас борщиком пригощу…

Как ни горели желанием воины-уаминка побыстрее начать учиться военному делу настоящим образом, но эту учебу пришлось пока отложить. Все силы были брошены на обустройство быта вновь прибывших и строительство инфраструктуры.

Пристроив Клауса Хорстмана в бригаду мастеровых к Емельяненко и Штольке, Уваров нашел время и решил поговорить со Слащенко. Получив от Нечипоренко краткую характеристику его бывшего работодателя, Олег шел на встречу уже с другим мнением об этом человеке.

Игоря Леонидовича он нашел в его рабочем кабинете – довольно просторном, хорошо продуваемом ветром сарае, стоящем в стороне от общих строений Мастерграда. За время, прошедшее со дня памятного знакомства на берегу озера в Чернобыльской зоне отчуждения, Слащенко изменился так, что его было не узнать. От его холеного лица и небольшого брюшка не осталось и следа. Олега встретил подтянутый загорелый мужчина, почти его ровесник, с отросшей бородкой и живыми глазами. Одет Игорь Леонидович был по нынешней новоросской моде. «Вот посмотришь на человека и никогда не поверишь, что когда-то он был богатеньким Буратино! – усмехнулся про себя Олег. – Простой средневековый русский крестьянин!»

Слащенко сидел на добротном табурете у свежевыструганного стола и увлеченно читал какую-то книгу. На столе стояли разной формы банки, бутылки и другие посудины, в том числе и пара спиртовок. В некоторых из емкостей находилась различная по прозрачности жидкость, в других – какие-то порошки и куски белого кристаллического вещества. На достаточном удалении от стола на земле расположились: ящик бутылок с зажигательной смесью, несколько кувшинов с доставленной недавно нефтью, пустые глиняные горшки цилиндрической формы, а также несколько ящиков из-под патронов с известняком и другими породами. В стороне находился и, так сказать, пожарный уголок – бочка с водой, ящик с песком, лопата, топор и пустое ведро. Все вокруг напоминало кабинет средневекового алхимика с некоторыми элементами химической лаборатории начала двадцатого века.