Гарольд Койл - Группа «Янки»

В конце совещания Бэннон и Улецки доложили подполковнику и С3 о том, что произошло после того, как группа «Янки» выдвинулась вперед, в атаку на LOG и высоту 214. Подполковник и С3 прерывали их, задавая вопросы по поводу некоторых аспектов боя, оружия, реакции солдат группы, как отреагировали советы и так далее. Джордан порекомендовал командному составу группы «Янки» подготовить инструктаж для офицеров и сержантов батальона. Таким образом, они смогут передать свой опыт. Подполковник одобрил эту идею.

Майор Джордан сообщил Бэннону, где они могут найти старшину роты с остальной частью группы «Янки», похвалил его и Улецки за хорошую работу и закончил совещание. Подполковник также поздравил их и ушел вместе с Джорданом.

Когда все разошлись, Бэннон и Улецки уселись в тихой комнате, уставившись в пол перед собой. Не поднимая взгляда, Улецки тихо спросил:

- Разве мы сделали все так хорошо, как они сказали?

Бэннон на мгновение задумался. По ходу обсуждения все казалось таким простым. Все было, как будто они обсуждали очередные учения в Форт-Ноксе, а не бой, в котором решалась судьба тридцати пяти человек, защищавших Высоту 214. Обсуждение коснулось оружия, позиций и примененной огневой мощи. В тихой и прохладной комнате в немецкой школе это все, казалось, имело смысл. Ужаса и страха смерти не было. Не было жгущей, режущей боли, которую он испытывал, вытаскивая окровавленное тело Ортелли из горящего танка. Не было злости и отвращения, которые он испытывал, думая, что группа «Янки» бессмысленно погибла. Бой, который они обсуждали и бой, который вела группа «Янки» не был одним и нем же, и никогда не будет. По крайней мере, для тех, кто там был. Бэннон повернулся к Улецки:

- Ну и что ты думаешь, Боб?

Он мгновение посмотрел на Бэннона прежде, чем ответить:

- Я думаю, нам повезло. Чертовски повезло.

- Знаешь, Боб, я думаю, ты прав.

С этими словами они вышли из класса и взялись за восстановление группы.

* * *

В следующие три дня группа «Янки» зализывала раны и снова собиралась вместе.

Район сосредоточения находился в нескольких километрах от КП батальона. Старшина роты Гаррет лично нашел это место и заявил на него права. Вскоре после прибытия, Бэннон понял, почему. Рядом находился небольшой гастхаус, который немцы использовали, чтобы отдохнуть и поесть после воскресных походов в лес. Пожилые мужчина и женщина, хозяева этого места, сперва относились к группе безразлично, но сдружились с ними после первого же дня. На второй день хозяйка взяла на себя готовку и стирку. Она сказала, что поскольку не могла позаботиться о своем сыне, а их матери не могли позаботиться о них, она хотела помочь им. Старик рассказывал о сыне, который тоже был танкистом, как и солдаты группы «Янки», а также о собственном опыте «последней войны».

Затем начали прибывать личный состав, техника, боеприпасы, оборудование, вооружения, радиостанции и множество других вещей, необходимых в современной войне. Первым делом они получили пехотинцев, выделенных другими ротами. Может, они и были не лучшими, но годными к службе. Когда они прибыли, Полгар собрал их и зачитал им Свод Законов Полгара. Одним из первых пунктов было то, что они никогда не должны были забывать, что принадлежат к группе «Янки». Сначала это показалось Бэннону странным. В прошлом, назначение в механизированный взвод танковой роты приравнивалось к ссылке в Сибирь. Теперь это стало предметом гордости. Большая часть пехотинцев вызвались добровольцами. Один из новоприбывших солдат сказал ему, что раз он оказался на этой войне, он хотел находиться рядом с теми, кто умел воевать.

С пополнением танкистами группе повезло меньше. Большинство из них прибыли прямо с ускоренных курсов в Форт-Ноксе. Некоторые даже ни разу не были в танке, когда производился выстрел. Похоже, что если они могли опознать тип танка два раза из трех, это уже было успехом. Так что приоритетной задачей для группы стала подготовка новоприбывших и интеграция их в экипажи так быстро, как это было возможно.

Одним из самых интересных изменений в группе произошли с рядовым первого класса Ричардом Келпом. До войны он был обычным солдатом, ни больше, ни меньше. Однако после того как группа отошла с Высоты 214, он стал человеком, у которого появилась цель. Когда они принимали новый танк с базы хранения, Келп был первым, кто поднялся на него. Если раньше Фолку приходилось направлять Келпа, то теперь ему оказалось трудно идти в ногу с ним. С новым «66-м» в группе появился и новый человек. Ввиду большого опыта, Келп был переведен на должность механика-водителя и получил задание подготовить рядового Лео Доуда в качестве заряжающего.

После нескольких часов подготовки на следующий день, Бэннон спросил Доуда, как идут его дела. Тот неохотно ответил, что считал, что Келп был к нему слишком строг. Бэннон придал своему лицу выражение, подобающее командиру роты, и сказал, что Келп все делал правильно. Он добавил, чтобы Доуд внимательно слушал Келпа и выполнял все в точности: возможно, тогда он вернется с этой войны живым. После этого жалоб больше не было.

Вместе с новым назначением, Келп получил и официальное признание своих заслуг в обороне высоты 214. Опросив обоих рядовых, вернувшихся с охоты на танк и выяснив подробности той ночи, Полгар вручил обоим Серебряную Звезду. Оператор «Дракона», ведший группу и подбивший первый танк, получил от Бэннона медаль посмертно. К тому времени слухи дошли до уровня дивизии, и действия их троих приобрели поистине эпический масштаб. История слегка подкорректировалась. Уничтожение двух танков стало критическим моментом боя на высоте 214, заставившим весь советский батальон отступить. На самом деле все было не совсем так, но Бэннон поддержал эту линию, чтобы представить их к награде.

Одна из перемен была Бэннону не по душе. Она касалась Боба Улецки. Во время атаки на высоту 214 он получил вывих руки.

Санитар медицинского пункта 1-го 4-го вправил ему вывих тогда же, когда обработал рану Бэннона. Он настоятельно советовал дать Улецки несколько дней, чтобы поправиться. Но тот отказался. Так как группе не хватало офицеров, Бэннон разрешил ему остаться, пока он был в состоянии исполнять свои обязанности. Несмотря на очевидную боль, тот продолжил исполнять их. В основном, Улецки вернулся его прежний добродушный нрав. Но когда дело дошло до занятий с новоприбывшими, он стал другим человеком. Он превратился в холодное бесчувственное существо, неспособное терпеть малейшие ошибки или любые действия не на должно уровне. На своем экипаже он срывался с удвоенной силой. Когда Бэннон обращался к нему, он списывал все на нервы. И продолжал по-прежнему. Бэннон не собирался заменять его просто потому, что Улецки изменился. Все изменились. В данном случае, не к лучшему. Так что он стал внимательно следить за ним.