Марик Лернер - Сепаратисты

Журнал 'Радио'.

Угольный бассейн Логлина залегает в предгорьях Срединного хребта Скалистых гор. Там добывают камень прекрасно подходящий для получения кокса, используемого в сталелитейной промышленности. Шахтеры проживали по соседству с забоями в построенных компанией домах, приобретали продукты и вещи в магазинах принадлежащих компании и даже выпивали в кабаках, содержащихся компанией.

Дело в том, что месторождение было открыто одним из первых и возникающие вокруг шахт постройки целиком и полностью принадлежали компании. Как и доктора, учителя, охранники и прочие служащие. Все они получали в ней жалованье. Депо и железнодорожная ветка также являлись собственностью компании.

За двадцать восемь лет эксплуатации месторождения погибло свыше тысячи восемьсот шахтеров. В среднем почти в два раза чаще, чем в других местах. Судьи и следователи не замечали нарушений и в упор не видели, что шахтерам платили за уголь, но не за установку крепей и не за плотницкую работу. В результате происходили несчастные случаи и компания не считала себя виновной не в чем.

Тридцать лет назад губернатор отдал весь район в качестве концессии двух хитрым и приятно воспитанным людям с хорошими связями. У этих без опасений можно было принять увесистый портфель, набитый денежными знаками. Они и в дальнейшем поддерживали замечательные взаимоотношения с высшей властью на Патране, не забывая присылать дорогие подарки на праздники или по самым разным поводам.

Взятки? Разве можно назвать столь грубым словом многолетние взаимовыгодные отношения? Взятка - это когда дают толстую пачку денег за какие-то действия. А хозяева компании много лет вручали профилактически. Если не считать льготной концессии на пятьдесят лет они всего раз и воспользовались помощью губернатора в разгоне работников. Зачем привлекать войска? Потом придется платить больше. Проще иметь собственную полицию. Недовольных быстренько вразумят и законы здесь не действуют. Кроме указаний хозяев.

Называлась компания незатейливо: 'Реймон и Марвин' и со временем отстроив собственные металлургические заводы и имея почти дармовой уголь, заняла серьезнейшее положение на рынке. На самом деле, условия если и отличались в худшую сторону, то не сильно. На шахте в принципе трудиться удовольствие ниже среднего. Не требуется даже выслушивать красочные повествования Пастухова или других удравших из забоя на войну.

Работа тяжелейшая, в лавках обманывают, постоянно штрафуют, обманывают при определении веса угля, недоплачивая. Хуже всего, что во время войны достаток у шахтеров поднялся. Пышущие жаром жерла домен требовали бесконечных вагонов с углем, темпы добычи наращивались и для любого шахтера отсутствовали слова: 'нет работы'. А значит и он каждую неделю получал свой увесистый конвертик с трудовыми 'коронами' с гордостью принося заработок домой.

Это не просто абстрактные бумажки, это отсутствие задолженности в продуктовой лавке, хороший праздничный обед. Новое платье для жены, ботинки и учебники для детей. Он совсем не хочет для них своей участи: с десяти лет в шахту. Конечно, детишки в коммерческое училище не попадут - это сколько ж собрать требуется, уму не постижимо, но образование вещь не лишняя. Бригадиру без умения читать, писать, считать никак нельзя. А уж приказчиком либо продавцом и вовсе без ентой науки не обойтись. Нет - важнейшее дело и жалеть нельзя. Пусть дети живут лучше родителей, для того и старается.

Деньги это и возможность посидеть спокойно за кружкой пива с приятелями, не задумываясь о завтрашнем дне. Сходить в храм, будучи не хуже прочих одетым. Случается, задумывается, не пора ли приобрести новый пиджак с жилеткой. Сколько ж можно ходить в одном по выходным? Жене сшили платье, а он разве в кустах найденный?

У него не стучит в голове одна мысль, где взять монету на покупку картошки, керосина или еще какой необходимой мелочи. Он даже принимается откладывать на тяжелый день с каждой получки. Живут они не хуже прочих и много лучше, чем многие деревенские. Иначе бы не приходили наниматься в драных тряпках и с голодным видом. Сам-то он вырос уже здесь, на шахте и ту жизнь помнит смутно, однако отец рассказывал - еле-еле до нового урожая могли протянуть на их участке земли. А когда дед помер и делить то нечего. На троих места не осталось. Вот отец и подался в шахту, и не прогадал.

Все было хорошо, пока война не закончилась. Вот и поверишь невольно: 'Кому война, а кому мать родна'. Все. Кончился хороший заработок. Не требуется уголь в таких огромных количествах. Не выпускают больше бесконечное количество металла, идущего на снаряды, корабли и многое другое. Шахтеру не особо важно рельсы железнодорожные выходят с машиностроительного завода или артиллерийские орудия. Заказов нет, получается, перестали закупать и уголь.

А на что жить, если дела у компании пошли плохо? Они ведь либо шахту закроют, либо людей поувольняют. Могут и расценки срезать, будто до сих пор переплачивали. Это паровозу в топку сколько положено, столько и запихнешь. И то после плохого угля придется долго отскабливать решетки. А человек скотина выносливая. Заставят, способен научиться жить и на меньшее жалованье.

Так хозяева думают, однако не так правильно для шахтеров. Они не желают голодать и детей своих слушать, когда те просят поесть. Сердце не каменное и бывает плохо кончается для всех подобное. И бьют, и вешаются, и милостыню уходят просить, забыв о достоинстве. Нет. В данном случае сообщение об уменьшении издержек за счет шахтеров людей врасплох не застало. Срезать жалованье на 20%? Не бывать этому! Давно ожидалось и они готовились.

А к чему? К забастовке вестимо. Нашлись люди способные уговорить (по хозяйски подстрекнуть) прекратить работу. И люди неглупые. Коли одна шахта остановится, в момент всех уволят и наберут безработных с округи на тот самый уменьшенный на пятую часть оклад. Найдутся, кому уже сейчас нечем семью кормить. Поэтому горячку пороть нельзя.

Перво-наперво договориться с другими шахтами, сорганизоваться и только тогда выступить совместно. А это не так просто, полиция концессии недаром хлеб жует и большие деньги получает. Два десятка человек, собирающихся обсудить подробности близящегося выступления в момент свинтили и в каталажку бросили. И ведь кто-то из своих сдал товарищей, не иначе. За лишний кусок.

Казалось бы все. Проиграли шахтеры. Ан нет. Нашлись мудрые головы и обратились в Лигу ветеранов. Арендаторам помогли? Чем шахтеры хуже? Мы одной крови и наши тоже воевали. Кое-кто. Немного. А те и не стали претензии предъявлять. Было за что. Не так давно агитаторов Лиги из концессии турнули и ни одна собака и не подумала вступиться и помочь. А полицейские избили бедолаг, так что двое в больницу попали и никаких свидетелей. На то и расчет имелся у забастовочного комитета. Не мог не отрастить Шаманов со своими парнями огромный острый зуб на руководство концессии.