Дмитрий Дудко - Воины Солнца и Грома

— То, что я ищу, ценнее любого клада. Оно — только для великих магов. А Царский Клад — для достойных царства. Сейчас узнаем, есть ли здесь такие.

Неожиданно багадур почувствовал под рукой шерсть, а перед самым лицом увидел насмешливо оскалившуюся черную волчью морду. Протяжный вой огласил пещеру. Тьма откликнулась тигриным рыком, трубным ревом слонов, мычанием. Черный волк одним прыжком скрылся в боковом проходе. А из мрака других ходов, словно из страшных снов, навеянных чарами, вышли два существа. Одно напоминало кентавров, виденных горцами на греческих расписных сосудах, но с задними лапами и хвостом тигра, витыми рогами и слоновьим хоботом. В одной руке кентавр держал бронзовый топор, в другой — тяжелую палицу. Второе существо, с телом быка, имело три головы — быка, тура и козла.

Отряд кати ощетинился копьями. Нетерпеливый молодой горец шагнул вперед. Тут же хобот кентавра схватил его копье, рванул — и незадачливый воин оказался под копытами чудовища. Другой бросился с кинжалом на выручку, но был обвит хоботом и брошен прямо на витые рога. С яростными криками горцы атаковали подземного жителя. С невероятной ловкостью он отбивал их копья топором и палицей, перехватывал хоботом. Кати начали было обходить его сбоку, и тут трехголовым, шестирогим тараном на них ринулось, ревя в три глотки, второе чудовище. В крови, с переломанными костями воины падали наземь, ударялись о стены пещеры, отброшенные могучими рогами. Кто-то в испуге побежал назад, во тьму. Оттуда раздались лай, рычание, крик, и в пещеру вбежал, скаля окровавленные клыки, третий зверь: огромная, ростом с тигра, собака с рогами тура и задними ногами носорога. Неуязвимая в своей носорожьей шкуре, она ворвалась в гущу сражавшихся, словно волк в стадо.

Сунра-багадур в ярости окинул взглядом подземелье и вдруг заметил блестевшую из тьмы пару волчьих глаз. Проклятый колдун еще и устроил себе зрелище! Багадур громко выкрикнул имя Гиша и бросился наперерез трехглавому зверю. Взяв в зубы древко секиры, Сунра ухватился обеими руками за скользкие от крови турьи рога средней головы, оттолкнулся ногами и вмиг оказался на спине у чудовища. Прежде чем оно успело сбросить непрошеного седока, лезвие топора врубилось в хребет у крестца. Взревев от боли, зверь осел на задние ноги. Не тратя времени на извлечение глубоко засевшей секиры, Сунра всадил кинжал в основание трех шей. Три головы разом поникли, и подземное чудище бессильной грудой мышц повалилось на бок.

И тут же на багадура, не успевшего высвободить свое оружие, бросилась рогатая собака и прижала мощными лапами к полу. Два копья лишь скользнули по ее носорожьей броне, хотя и отвлекли внимание. Вдруг из темноты черной молнией метнулся большой волк и сомкнул челюсти на глотке рогатого хищника. Прежде чем вождь кати успел выбраться из-под туши своего врага, волк уже снова исчез во мраке.

Остался еще кентавр. Израненный копьями, с перебитой рукой и отсеченным хоботом, он еще отбивался бронзовым топором. Но Сунра взмахнул секирой, и бронзовое лезвие разлетелось под ударом стального, а в следующий миг кинжал вонзился в грудь человека-зверя. Торжествующие крики огласили пещеру.

— Слава Сунре, сунари-багадуру! Сам Гиш вселился в тебя! Слава непобедимому!

Вдруг в восторженный хор ворвался волчий вой.

— И я славлю тебя, о величайший из багадуров! — произнес человеческим голосом черный волк, усевшийся на труп рогатой собаки. — Теперь моя скромная помощь тебе не нужна. Вперед, к Царскому Кладу! Воистину ты достоин править всей Бандобеной!

Сунра бросил гневный взгляд на насмешливо скалившего зубы Сауархага. Будь горец способен забыть о долге благодарности, он изрубил бы наглого оборотня.

— Да! Вперед, храбрейшие воины кати! Что нам теперь джабгу? Клянусь Имрой, я отрежу Куджуле его длинный нос, а из черепа буду пить на пиру у царя яванов в Беграме!

И пятнадцать уцелевших воинов кати двинулись вниз, в глубь подземелий мелуххов. А Сауархаг-волк побежал вверх, стуча копями по каменному полу. В зверином обличье он лучше чувствовал путь к заветному амулету.

Ардагаст с Ларишкой тоже шли вниз бесконечными ходами. Тьма рассеивалась на несколько локтей вперед и тут же смыкалась за спиной. Однообразные серые стены, низкие потолки давили на душу. Без амулета, указывавшего путь к Куджуле и его людям, дружинник с девушкой давно бы запутались в многочисленных проходах, развилках, перекрестках. Пару раз им попадались старые логова дэвов, полные обглоданных и расколотых костей, звериных и человеческих. Между ними валялись расколотые черепа — рогатые и клыкастые, не похожие на человеческие. Видно, дэвы не хоронили своих мертвых сородичей, а поедали их. Потом на стенах стали встречаться надписи, изображения богов, зверей, чудовищ. Ларишка с любопытством разглядывала их, от иных же стыдливо отворачивалась, прикрывая рот рукой, и юноша тогда невольно сдерживал смех.

Вдруг из мрака выплыл большой раскрашенный рельеф: четырехрукая богиня в шкуре пантеры и ожерелье из черепов, с мечом, кинжалом и двумя отрубленными головами в руках; на черном лице выделялся окровавленный язык, свисавший из разинутого рта. У ног черной богини уходили вниз стенки колодца. На дне его плотно лежали друг на друге скелеты людей. До костей не больше локтя… Сколькими же трупами забили колодец?

— Это Кали, богиня смерти! — Пальцы Ларишки судорожно вцепились в рукав Ардагаста. — Ей в жертву по ночам людей душат. Она может тьму наслать, что весь мир погубит…

— По-нашему — Яга, всех чертей мать.

На одном из черепов сохранились черные курчавые волосы, на другом — рыжие. У третьего скелета кости ног сковывала позеленевшая бронзовая цепь.

— Рабы… Они строили этот Ахриманов дворец, палаты Чернобоговы! — Ардагаст с силой ударил кулаком в стену. — Да люди ли они были, эти мелуххские мудрецы? Тьму, смерть, голод одна нечисть любит.

— Ой, Ардагаст, не нужно нам этого проклятого клада, лишь бы выбраться отсюда! К солнцу, к свету…

Слезы текли по лицу Ларишки. Она, отчаянная охотница, не плакала перед дружинниками, даже перед Вимой. Но сейчас почему-то не стеснялась. Может быть, потому, что знала: Ардагаст горд, но над другими зря не насмехается.

— Солнце с нами, Ларишка. В этом обереге. Мы — воины Михра! Если он нас сюда послал — значит, нужно проучить подземную нечисть, чтобы она забыла путь на белый свет.

— Да. Пойдем, Ардагаст! — Тохарка резко утерла слезы волосами. — К Куджуле, к дружинникам. Пока их не завел куда-нибудь бритоголовый. Если он хвалит этих могильных мудрецов — добра не жди.

Они спустились еще ниже, прошли еще несколько коридоров и попали в обширный зал. Вдоль покрытых рельефами стен стояли массивные сундуки, окованные бронзой. Ардагаст клинком меча поддел крышку, и сундук… осел грудой трухи. Юноша разворошил ее мечом — ничего, кроме позеленевших оковок и петель. Пнул сапогом второй, третий сундук — и те развалились, оказавшись такими же пустыми.