Алексей Махров - Период полураспада. В ядерном аду

Только сейчас до Бабицкого стало что-то доходить.

– Что?.. – Его голос предательски «дал петуха», и председатель продолжил гораздо тише: – Что здесь происходит?

– Вы, господин Бабицкий, арестованы! – негромко, но решительно сказал Василий Панкратов.

– Не имеешь права, щенок! – завопил председатель. – Да я тебя!.. Эй, сапо… гхм… солдаты! Немедленно опустить оружие и схватить этого… этого… самозванца!

Бабицкий, все еще полный священного начальственного гнева, оглянулся по сторонам и вдруг увидел Пашу, скромно стоящего в сторонке. Вот тогда его и проняло по-настоящему! Жирную морду перекосило, щеки побледнели, а лоб, напротив, пошел красными пятнами.

– А-а-а-а… – тоненько и печально взвизгнул председатель и начал оседать на подламывающихся ногах.

– Взять! – скомандовал Паша, красноармейцы мгновенно завернули Бабицкому руки и поволокли к «Уралу». Председатель настолько сомлел, что в кузов его пришлось забрасывать, как мешок с дерьмом. Ну ничего, к моменту допроса он очухается, а пока… В бункере управляющего центра нашлось много пустующих помещений с крепкими дверями и запорами.

Очень быстро бредуны поняли, что приглашающая сторона ведет себя как-то не так. Ворота, которые должен был гостеприимно распахнуть председатель-предатель, распахиваться не торопились. От основных сил, расположившихся на опушке леса, к КПП рванул, гремя проржавевшими дверями, одинокий «уазик». Паша, удобно устроившись возле центральной амбразуры, отслеживал его перемещения по «змейке», пытаясь разглядеть в надвигающемся сумраке сидящих в нем людей. И совершенно неожиданно признал в одном из трех пассажиров Мартына.

«Кой черт понес одного из главарей на опасное дело? «Шестерки» закончились или… Это надо выяснить!»

Лейтенант быстро, но без суеты спустился к воротам и вышел к незваным гостям. Поскольку те остались при оружии, он тоже не стал снимать свое.

– Опаньки! Скорострел! Ты здесь какими судьбами? – с притворной радостью приветствовал лейтенанта Мартын. – Неужели город уже наш?

– Город не ваш, а мой! – сразу обозначил Паша свои позиции. – И теперь только от меня зависит, кто и сколько жратвы получит. С тобой, Мартын, я по старой памяти поделюсь. И Корявому мне тоже не жаль десяток тонн отгрузить. А вот тем уродам-беспредельщикам, которые под Фюрером ходят, – хер! И Бритве, который на юге молодых девок воровал для своего хозяина, сидящего в бункере, скрытом в глухих лесах под Рязанью, – хер! И той кодле выползков из убежища, что с генералом Дедовым сюда пришли, – хер! Какого хрена ты вообще с ними связался, Мартын? Или ты на бредунские «правила» и обычаи забил?

– Слышь, Скорострел, ты это… пургу-то не гони! – уже вполне серьезным тоном сказал Мартын. – Все я помню! И «правила», и обычаи! Вот только…

Тут Мартын ошарашил Пашку: каким-то замедленным движением, словно шуткуя, он вогнал нож точно в горло сидящего рядом водителя. Тот, всхрапнув, завалился на руль. Это еще что за фокусы?

– Он на нас Фюреру постукивал! – объяснил свои действия Мартын. – А мы теперь можем поговорить серьезно!

Бородатый вылез из машины и подошел к Паше вплотную.

– Нам с тобой, на пару, договориться проще будет! – глядя лейтенанту прямо в глаза, сказал Мартын. – Я ведь давно знаю, что ты уже не бредун из клана «Ловцов», а вояка из Красной Армии. Да и где те «Ловцы»? Погибли все, ты один остался. И неспроста сейчас в родные места вернулся! Скажи мне спасибо – я про тебя «контрику» этому, полковнику Тихому, веселых песен напел. Что есть такой бредун авторитетный, Скорострелом кличут, а за ним, мол, мощнейшие кланы стоят. По пьяни напел, вспомнив ту перестрелку с Танцором в Мухосранске. А тут и ты сам лично заявился – вот мои дифирамбы в масть и легли!

– Ну, спасибо, Мартын! – искренне поблагодарил Пашка. – То-то я думаю, с какого бодуна они меня «лидером» кличут.

– Что-то очень мутное здесь затеялось, Паша, очень мутное! – понизив голос до шепота, хотя их и так никто не слышал, продолжил Мартын. – Генерал этот из очередного, девятого по счету, если мне память не изменяет, Московского княжества – сам по себе человек неплохой. Вот только за ним гнилые людишки стоят, ты их правильно выползками назвал. Нас, бредунов, они просто за дикарей считают и поиметь хотят. Но вот как именно – так и не догнал. Вроде бы все по чесноку – мы берем город и делим хабар. Ты, Скорострел, парень умный, к тому же красноармейцами сюда засланный, может, просветишь?

– Насчет того, что поимеют вас, – ты верно догадался! – хмыкнув, сказал Пашка. – Но каким именно способом – не знаю! Однако могу совершенно определенно сказать тебе, что без большой крови не обойдется! Бредуны этим «подземным» на территории Подмосковья не нужны. Даже в виде верных псов – слишком уж опасны, вдруг с поводка сорвутся. Поэтому вас всех рано или поздно под нож пустят! Они площадку от вас расчистят, чтобы светлое будущее построить. Только это будет светлое будущее для избранных – а круг избранных определит тот хмырь, что в бункере засел. Говорят, что это какой-то олигарх бывший, любитель оригинальных решений.

– Понятно… – задумчиво кивнул Мартын. – Спасибо, Скорострел, за информацию. Однако это все лирика, уж извини! А кушать нам хочется уже сейчас! Так, значит, со всеми собравшимися ты делиться не желаешь?

– Нет, Мартын! – отрицательно качнул головой Пашка. – И передай своим подельникам – я активировал «Стальное кольцо», и оно полностью работоспособно. Мне абсолютно плевать на местных жителей, на мой взгляд, они такой сладкой жизни недостойны. Мне глубоко по барабану те горы жрачки, которые под нами. Но! Я теперь не бродяга, а офицер Красной Армии, и у меня есть приказ в город вас не пускать. И я этот приказ выполню! От себя лично, по старой памяти, советую: держись со своими ребятами в тылу и попробуй вразумить уцелевших после штурма. В любом случае тебе лучше быть нашим союзником, а не врагом.

– Лады, совет твой принял! – Мартын протянул руку, и лейтенант крепко ее пожал. – Ну, держитесь, черти!

Коротко хохотнув, бородатый скинул труп с водительского сиденья, сел за руль, лихо развернул «уазик» на пятачке и укатил к опушке. Первый выстрел с той стороны раздался уже через минуту. Видимо, Мартын, пользуясь тем, что уже стемнело и даже в оптику никто произошедшего у ворот не увидел, списал погибшего бредуна на защитников города. Что было равносильно официальному объявлению войны. Пашу это вполне устроило – к чему лишние иллюзии по поводу дальнейших действий? Теперь все гораздо определенней – они нападают, мы защищаемся.

Впрочем, обстрел из легкой стрелковки закончился очень быстро. Бредуны сразу поняли, что никакого вреда они причинить не могут, и перестали попусту жечь патроны. Красноармейцы вообще не ответили – что там можно разглядеть в полной темноте на опушке леса?