Игорь Емец - Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени

Впервые за целую неделю непрерывных дождей выглянуло солнце, освещая землю неярким осенним светом. Казалось, что у самой природы появился повод для радости. Но неожиданно все вокруг заволокло неизвестно откуда взявшимся необыкновенно густым, плотным туманом. Вскоре даже на расстоянии вытянутой руки уже ничего нельзя было разглядеть…

Утром в квартире Ивановых раздался телефонный звонок. Зная, что в столь ранний час могут звонить только ему, Иван быстро вылез из теплой постели и снял трубку. Он уже почти не удивился, когда услышал в ней взволнованный голос Барченко:

— Доброе утро, Иван Антонович!

— Доброе утро, Александр Васильевич!

— Хотя, если честно, не такое уж оно и доброе. Экспериментировали мы, знаете ли, с этим котлом Медеи, будь он неладен, а он взял и просто растворился в воздухе. Так что никаких конкретных результатов добиться так и не удалось.

— Очень жаль!..

— Не то слово! Ну, ничего! Будем надеяться, что в следующий раз нам больше повезет!

Будем надеяться…

Незаметно пролетели новогодние праздники, Вскоре после Рождества Иван и Настя пошли в загс, расположенный в Малом Харитоньевском переулке, и расписались. Теперь они официально стали мужем и женой. Столь торжественное событие в жизни семьи Ивановых было решено отметить дома, в узком семейном кругу. Со стороны Насти присутствовала только ее тетка, дородная женщина с толстым красным лицом, которая и на свадьбу племянницы оделась так, словно собралась на рынок за покупками.

Александра Никитична запекла молочного поросенка, наделала пельменей, напекла кулебяк и расстегаев. В «Елисеевском» гастрономе были закуплены по полфунта черной и красной икры, а также несколько фунтов лучших сортов красной рыбы. Антон Сергеевич также расстарался ради свадьбы единственного сына, и через своих знакомых достал из неведомых запасов шустовский коньяк и смирновскую водку еще довоенного разлива. Во время праздничного обеда было решено не включать верхний свет, и ограничиться лишь свечами, неяркий свет которых создавал романтическую, по настоящему уютную обстановку. Из трубы патефона доносился негромкий голос Вертинского, исполнявшего свои романсы. Словом, праздник получился на славу…

Едва у счастливых молодоженов успел начаться медовый месяц, как однажды утром в квартире Ивановых опять раздался телефонный звонок, показавшийся в предрассветной тишине особенно резким. Ивана сразу охватили недобрые предчувствия. По предыдущему опыту он знал, что обычно в такое неурочное время мог звонить только один человек — Барченко. Причем, наверняка, сейчас он предложит встретиться, а затем даст очередное задание, услышав которое, посторонний человек вполне мог бы решить, что оба собеседники сбежали из психиатрической лечебницы.

Едва Иван снял трубку, как сразу же понял, что его самые худшие опасения начинают оправдываться. Бодрый голос на противоположном конце провода, явно принадлежавший чекисту-оккультисту, спросил:

— Иван Антонович?

— Он самый!

— Я слышал, Вы недавно женились?

— Да!

— Поздравляю! Как говорится, желаю большого счастья в жизни, всего самого доброго и светлого!

— Спасибо! Но меня одолевают смутные предчувствия, что Вы позвонили мне в столь ранний час не только для того, чтобы высказать свои поздравления.

— Да, у меня к Вам есть одно небольшое дельце. Давайте сегодня в полдень встретимся на проходной ОГПУ. Как всегда, пообедаем, а заодно и поговорим.

У Ивана сразу же испортилось настроение:

— Вы же знаете, что у меня медовый месяц? Я, конечно, догадываюсь, что это за дельце. Но нельзя ли хотя бы немного с ним повременить?

— К сожалению, нет! Итак, жду Вас сегодня…

Всецело поглощенный тихими радостями семейной жизни, Иван очень не хотел идти на встречу с Барченко, но другого выхода у него не было. Он чуть пораньше вышел из дома, решив немного прогуляться, подышать свежим морозным воздухом. Ровно в полдень он стоял возле проходной здания на Лубянке. Вскоре со стороны Политехнического музея показался Барченко. Задумчиво посмотрев на здание, расположенное на противоположной стороне Фуркасовского переулка, он спросил:

— А знаете ли Вы, что когда-то на этом месте располагалась тюрьма, в которой перед казнью держали Емельяна Пугачева?

— Нет, честно говоря, я этого не знал. Это Вы к чему?

Барченко задумчиво протянул:

— Да так, ничего! Просто сегодня ночью сон один приснился. На душе осталось какое-то нехорошее чувство. Ладно, это все чепуха! Пойдемте лучше в столовую.

Столовая ОГПУ, как всегда, их приятно удивила хорошей кухней, богатым ассортиментом и невысокими ценами. После сытного обеда, во время которого два приятеля обменивались ничего не значащими репликами, Барченко начал основной разговор, ради которого они, собственно говоря, здесь и собрались:

— Иван Антонович! Вы и без меня прекрасно знаете, что для успешного завершения задуманной нами операции необходимо заполучить котел богини Керидвены.

— Да знаю я! Вот только не представляю, куда мне на это раз отправляться. Ведь Керидвена это чисто мифологический персонаж, а попасть в мир кельтских легенд и мифов вряд ли получится даже с помощью нашего замечательного перстня.

— Нет, на этот раз дело обстоит гораздо проще. Ни в какие параллельные реальности Вам отправляться не придется. Это вполне реальный котел, истинное происхождение которого неизвестно, а с именем Керидвены его связала лишь позднейшая мифологическая традиция. Он украшен фризом из рельефных изображений драконов, так что, если Вы его где-нибудь встретите, то сразу же узнаете. Как говорится, на перстень надейся, а сам не плошай. Шучу! Шучу!

Так вот, по своим каналам нам удалось выяснить, этот котел, изготовленный из довольно дешевого сплава бронзы и серебра, был случайно найден крестьянами еще в середине прошлого века на территории Уэльса. Некоторое время он хранился в частной коллекции одного британского лорда, а затем был куплен у него богатым собирателем древностей из Москвы. Несколько десятков лет он находился у него дома, откуда и был похищен во время революции. Знаете ведь, тогда это было в порядке вещей. Скажем, приезжают к вам домой революционные матросики, обвешанные с ног до головы оружием, и показывают какой-то мандат, в котором говорится, что все ваши ценности, незаконно нажитые путем нещадной эксплуатации трудового народа, подлежат экспроприации в пользу этого самого трудового народа. Грабь награбленное, как говорится. И мандат вроде правильный, с какими-то подписями, печатями. А посмей только пикнуть, так тут уж матросики сполна проявят свою революционную сознательность, шлепнут в силу революционной необходимости, вот и весь разговор. Все равно никакой ответственности, попробуй потом, разберись, кто они такие и кто им выдал этот мандат. Сколько подобным образом тогда обчистили богатых особняков и квартир, одному только Богу, наверное, известно. Да и настоящие чекисты, чего греха таить, крепко тогда лечили народ от «золотухи».