Игорь Емец - Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени

Полковник Кирюшин приказал добровольцам построиться в колонну по двое, и занять каждому ряду одну из сторон улицы, чтобы на всяких случай держать под прицелом окна и чердаки на противоположной стороне. Все это Ивану уже было хорошо знакомо по октябрьским боям почти двухлетней давности.

В некоторых местах на стенах домов уже были расклеены листовки с отпечатанным на них приказом № 1 за подписью командующего Добровольческой армией Московского района:

«Все борющиеся с оружием в руках, или каким-либо другим способом против отрядов, застав или дозоров Добровольческой армии, подлежат немедленному расстрелу. Лиц, не сдавшихся в начале столкновения или после соответствующего предупреждения, в плен не брать».

Пока добровольцы шли Кисловскими переулками, была слышна только отдаленная стрельба, но при выходе на Большую Никитскую улицу отряд попал под сильный пулеметный обстрел со стороны Большого Чернышевского переулка. Полковник Кирюшин отдал несколько распоряжений:

— Рассредоточиться! Огонь вплоть до особого распоряжения не открывать! Патроны беречь! Взводу поручика Кременского занять колокольню возле англиканской церкви!

Это был как раз тот самый взвод, в который был зачислен Иван. Еще два года назад обе противоборствующие стороны любой ценой старались овладеть этой самой колокольней, поскольку контроль над ней позволял держать под обстрелом здание Моссовета и все прилегающие окрестности вплоть до Александровского училища. Скорее всего, что красные уже успели установить на колокольне пулеметы, поэтому, во избежание лишних потерь, было решено постараться подобраться к ней как можно ближе между домами, а затем попытаться овладеть ею стремительным броском.

Завернув за угол одного из домов, Иван неожиданно столкнулся лицом к лицу с красноармейцем, стоявшим здесь, очевидно, в дозоре. Они оба на долю секунды замешкались, и трудно сказать, чем бы все это закончилось, но шедший сзади доброволец не растерялся, и проткнул красноармейца штыком. Падая, тот успел вскрикнуть, и этот шум встревожил красноармейцев, занявших оборону на колокольне. Ударил пулемет, выбивая очередями искры и фонтанчики осколков из булыжной мостовой. Двое добровольцев были ранены, но несколько человек все же успели ворваться внутрь колокольни. Вскоре оттуда раздались выстрелы, ухнуло несколько разрывов гранат, а затем все смолкло. Колокольня была захвачена с минимальными потерями. Доложить командованию о выполнении задания поручик Кременский отправил Ивана.

Внимательно выслушав его, полковник Кирюшин приказал:

— Вперед пока не соваться, и огонь без крайней необходимости не открывать. Вот подтянут артиллерию с Ходынки, тогда и начнем. У нас не так много людей, чтобы ими зря рисковать. Сигналом к атаке следует считать первый разрыв артиллерийского снаряда.

Чуть позднее стало известно, что как раз в это время отряды добровольцев обходили здание Моссовета с других сторон. Помимо Большого Чернышевского переулка, наступление велось также по Тверскому бульвару, Леонтьевскому, Брюсовскому и Газетному переулкам. Взводу, сформированному из студентов Московского Университета, удалось стремительным броском занять район Страстной площади и прилегающие к ней здания. В Страстном монастыре было захвачено несколько пулеметов красных, которые тут же были развернуты в направлении Тверской улицы, готовые поддержать огнем наступление своих колонн. Судя по всему, в центре города сил у большевиков было не так уж и много, но для противодействия наступлению противника они использовали довольно эффективную тактику. Они установили пулеметы на грузовиках, которые, разъезжая по всем близлежащим переулкам, поливали свинцом все, что двигалось, а в случае опасности быстро меняли свои позиции. Внутри Моссовета также были установлены пулеметы, которые вели плотный огонь по колокольне англиканской церкви и чердакам близлежащих домов, на которых добровольцы начали устанавливать свои пулеметы.

Наконец, ровно в десять часов утра, раздался долгожданный выстрел артиллерийского орудия. После этого по бывшему дому генерал-губернатора был открыт шквальный огонь из пулеметов и винтовок, который время от времени поддерживали выстрелами два шестидюймовых артиллерийских орудия, установленных на Страстной площади. Под прикрытием плотной огневой завесы к опорному пункту красных со всех сторон начали продвигаться отряды добровольцев.

Защитники Моссовета, по сути дела, оказались в «мешке», но сдаваться пока не собирались. Очевидно, они все еще надеялись на подход подкреплений, а, может быть, просто решили сражаться до конца, не особо надеясь на пощаду. Тогда группа добровольцев, не смотря на убийственный огонь противника, сумела подобраться к зданию на максимально близкое расстояние со стороны Большого Чернышевского переулка, и сначала забросала пулеметные гнезда красных гранатами, а затем проникла через выбитые окна на первый этаж.

Яростный бой закипел уже внутри Моссовета. Окончательно исход сражения решили еще несколько артиллерийских залпов, после которых здание заволокло густыми клубами пыли и дыма. Через некоторое время его защитники выкинули белый флаг. Иван видел, как длинную колонну пленных повели в сторону Александровского училища, которое вновь стало центром сопротивления власти большевиков.

Между тем, из других районов города также приходили вполне обнадеживающие известия. Учтя опыт боев двухлетней давности, командование белых приняло все меры к тому, чтобы заранее занять склады с боеприпасами в Симоновском монастыре и в Мызо-Раевской, а также захватить артиллерию, расквартированную на Ходынском поле. Это лишило красных последних козырей в борьбе, и позволило восставшим довольно быстро и без больших потерь занять основные ключевые пункты в городе. Большевики продолжали удерживать в своих руках лишь окраины, а в центре, помимо Кремля, еще несколько зданий, превращенных ими в мощные узлы обороны.

Особую опасность представлял район, очерченный Лубянской площадью, улицами Большая и Малая Лубянка, а также прилегающими переулками, где располагались различные подразделения и службы ВЧК. Именно туда теперь и предстояло двигаться отряду, в который был зачислен Иван.

Все это время моросил мелкий дождик, задувал насквозь пронизывающий ветер. Низкие свинцовые тучи, казалось, висели прямо над головами, усиливая ощущение душевного дискомфорта. Иван несколько раз невольно ловил себя на мысли, что в такую погоду ему совсем не хочется умирать.

Для начала добровольцам предстояло овладеть бывшим зданием страхового общества «Россия», занимавшим ключевые позиции в этом районе. Все подходы к нему особый отряд ВЧК успел перекрыть наспех отрытыми окопами и баррикадами, для устройства которых были использованы сваленные телеграфные столбы, а также тумбы для расклейки объявлений, скамейки и прочий подручный материал. На все предложения о капитуляции чекисты отвечали огнем. Они прекрасно знали, что рассчитывать на милость победителей им не приходится, поэтому, очевидно, решили, как можно дороже продать свои жизни. Нельзя было исключать и того, что они просто хотят выиграть время, чтобы успеть уничтожить некоторые важные документы и улики. Поскольку сопротивление чекистов быстро подавить не удалось, полковник Кирюшин приказал выдвинуть вперед артиллерийский дивизион в составе двух орудий, приданный отряду для огневой поддержки.