Алексей Фомин - Спасти империю!

А на следующий день появились сообщения, что Тузов вызван на допрос. Шурик уже тогда насторожился. Из-за измены жене в Следственный комитет не вызывают. Измена жене – это вам не измена Родине. Вот тогда-то Шурик и заподозрил неладное. Ведь все это время он в оплату за Жекины услуги таскал ему копии почти всей корреспонденции, исходящей из «Военспецсервиса»! А что-то, видимо, Жека нарыл и сам. Как бы то ни было (Шурик узнал об этом уже позже, после снятия Тузова), Интернет все последние дни кипел, с наслаждением перемывая косточки министру обороны. Получалось так, что в министерстве угнездились не просто разгильдяйство и головотяпство, а самая что ни на есть коррупция! А если говорить попросту, то – воровство. И частенько в связи с этим нехорошим явлением поминался «Военспецсервис» и Ирина Борисовна Маслова.

Вот так Жека Лузянский по прозвищу Луза удружил Шурику! Не только соперника убрал, но и сам объект Шурикова обожания – Ирочку Маслову подставил под карающий молот правосудия. Слава богу, что ее не упрятали в Бутырку или Матросскую Тишину. Шурик бы этого не перенес. Ирочка Маслова получила на время работы следствия ограничение свободы в виде домашнего ареста. А этот паразит Тузов ничего не получил! Возмущению Шурика не было предела! По вечерам он обязательно выбирал время и бродил по Ирочкиному двору в надежде, что она выглянет в окно и хотя бы помашет ему ручкой. Но… Тщетно. Разок он даже набрался смелости и поднялся к ней на этаж. У ее двери стоял милиционер. Шурик не успел еще и рта раскрыть, как милиционер предупредил его, что в квартиру Масловой могут проходить только прописанные в ней люди. Пришлось Шурику ретироваться несолоно хлебавши.

Но Шурик после ареста своей любимой не только предавался унынию и душевным терзаниям. Он и о деле не забывал. Естественно, он высказал свои претензии Лузе:

– Эй, Луза, мы ведь как договаривались… Что ты уберешь Тузова и Рыбаса! А ты вместо этого что сделал? Ирочку в тюрьму закатал!

Луза в ответ лишь всплеснул руками и состроил недоуменную рожу.

– Ну, старик… Так получилось. Но ты не переживай. Во-первых, она не в тюрьме, а дома. Во-вторых, ее скоро выпустят. Ведь если ее сажать, то Тузова надо сажать тем более. А его сажать нельзя.

– Почему нельзя? – удивился Шурик.

– Потому что если посадить Тузова, то следом придется сажать каждого второго из них. – Луза указал пальцем на потолок. – Думаешь, Тузову рассказать нечего? Поэтому его трогать не будут. Пожурят только.

Лузин прогноз о скором Ирочкином освобождении несколько взбодрил Шурика, но он тут же вспомнил еще об одном своем враге – Рыбасе.

– Ты мне зубы не заговаривай, Луза. Я свою часть нашей договоренности честно выполнил. Вон сколько корреспонденции тебе натаскал! А ты с Рыбасом так ничего и не сделал!

– Старик, – принялся оправдываться хакер, – я же не виноват, что у него нет жены. Ты просил, чтобы я стукнул их женам, что я и проделал с Тузовым. Но у Рыбаса-то нет жены! Как его зацепишь? Я искал, но пока еще ничего не нарыл. – Луза был прав. В том, что им не удалось напакостить Рыбасу, его вины не было. Но, увидев, как расстроился из-за этого Шурик, он предложил: – Слушай, Пуд, ты не кисни. Подожди чуток. Походи на наши тусовки, поговори с ребятами. Мало ли… Может, у кого какой-нибудь крючочек на Рыбаса и найдется. Вот тогда уж мы и раскрутимся!

И Шурик принялся посещать «бандерложьи» тусовки. Но «бандерлоги» так и не подкинули ему ни одной свежей идеи по части Рыбаса. А познакомившись с Летовым, Шурик и вовсе перестал ходить к «бандерлогам». Теперь он тусовался с «молодыми марксистами-ленинцами». Эти были порешительнее «бандерлогов», во всяком случае, на словах. Спасти Россию может только революция, считали они. Но с революцией была большая проблема. Она все никак не хотела начинаться.

В тот самый момент, когда Шурик с багажом своих личных проблем попал к «марксистам-ленинцам», в организации кипел непрекращающийся яростный спор – следует ли дождаться начала народной революции и только тогда выступить или же своими действиями стараться приблизить ее начало. Летов, Чудов и Репс придерживались второй позиции. Шурикова же ненависть к высокопоставленному чиновнику стала катализатором, побудившим «молодых ленинцев» перейти от теоретизирования к решительным действиям.

Рыбас, оказывается, был фигурой весьма знаковой. Это сейчас он был не на первых ролях, а в те времена, когда Шурик еще пребывал в младенческой несознательности, а то и вовсе еще не появился на свет, Рыбас был о-го-го! Один из главных вдохновителей и архитекторов либеральных реформ! Шурик этого, понятное дело, не знал. Но об этом были прекрасно осведомлены Васька, Чудов и Репс.

– С Рыбаса и начнем нашу революцию! – торжественно провозгласил Летов. – Тогда и колеблющиеся к нам присоединятся. У них просто не будет иного выхода.

«Начать революцию с Рыбаса» означало физически устранить чиновника. Убить то есть. Это доходчиво растолковал Шурику Чудов. Естественно, антинародный режим в ответ развяжет широкомасштабные репрессии против трудового народа. Это-то и заставит простой люд возмутиться и подняться против режима чиновников и олигархов. Ну… Мало будет Рыбаса для получения ожидаемого эффекта, ребята вдогонку за ним отправят еще двух-трех чиновников. Тогда уж точно революции не избежать. Шурик был только «за». Зачем же он будет возражать, если парни взялись осуществить самое его заветное желание?

Рыбас жил в небольшом дачном поселке, расположенном в лесном массиве между Новорижским и Рублевским шоссе. Поселок этот вырос на месте подмосковной деревушки Хвосты. Правильнее будет сказать, что поселок включил в себя бывшие Хвосты. Население его было достаточно пестрым – от аборигенов до переселившихся сюда из Москвы представителей высшего слоя так называемого среднего класса. Из высокопоставленных же федеральных чиновников Рыбас был единственным, выбравшим Хвосты в качестве постоянного места жительства. Поселился он здесь в самом начале девяностых, выстроив на месте приобретенной им избенки-развалюхи самый первый в Хвостах новорусский коттедж. Почему столь важная птица предпочла скромные Хвосты другим, более пафосным населенным пунктам в междорожье Рублевки и Новой Риги, для прочих хвостовцев так и осталось загадкой.

Ежедневно в восемь сорок утра высокие ворота рыбасовского поместья отъезжали в сторону, пропуская лимузин и джип с охраной. Рыбас отправлялся на работу. От Хвостов до Рублевки вела узкая, но с добротным асфальтовым покрытием дорога. Рыбасовский лимузин в сопровождении охраны на бешеной скорости пролетал по ней за полторы минуты и вливался в чинно движущийся поток на Рублевке.