Михаил Ланцов - Маршал 2

– Нет. Руководитель операции не будет бегать по тылам противника во главе оперативной группы войск. Он сыграл важную, я бы даже сказал, решительную роль, но вряд ли был архитектором этого успеха. Впрочем, автора мы так и не смогли найти. Даже подозрений нет.

– Однако успех не сложился.

– Как сказать, – пожал плечами Гальдер. – Вмешательство Великобритании в весьма жесткой и ультимативной форме, подключившей на вторых ролях Францию, привело к уходу как наших, так и советских сил из Испании и падению республики. Однако дало определенные преференции Советскому Союзу.

Гитлер прекратил вышагивать и внимательно посмотрел на Гальдера.

– Вы считаете?

– Конечно. Серьезное усиление позиций левых во Франции, которым незамедлительно воспользовались в Москве – прямое следствие успеха русских в Испании, в противном случае, французы продолжали бы тихо квакать, не рискуя переходить от слов к делу. Кроме того, у меня есть предположение, что охлаждение наших отношений с Италией – прямое следствие ее неуверенности в нас, как в силе, достаточно мощной. Также стоит отметить тот факт, что по сведениям Франко Советы вывезли за время войны ценного сырья на сумму превышающую объемы военных поставок. То есть, либо они работали на опережение, либо делали поставки по сильно завышенным ценам. Например, вывозились практически все цветные металлы, которые производились на республиканских заводах или были доступны для демонтажа и учета как лом. Чего только стоит вывоз пятидесяти тысяч тонн алюминия. И это не считая, меди, олова, свинца, сурьмы и прочих ценных видов сырья. Стратегически важного. Даже вольфрам, и тот смогли вывезти всеми правдами и неправдами.

– Вы о той странной, мутной истории? Думаете, что вольфрам увезли в Советский Союз? – Заинтересованно спросил Гитлер.

– Предполагаю. По крайней мере, никому больше это скрывать было не нужно. Да и шахты после той операции привели в негодность советские диверсанты. Я убежден, что эти события связаны, но доказательств у меня, нет. И вряд ли они появятся в ближайшее время.

– Странная ситуация, – задумался Гитлер. – Неизвестно что в этой ситуации хотели Советы.

– Полагаю, они решали сразу комплекс задач. И даже более того – я считаю, что они шли на грани импровизации. О чем свидетельствуют экстренные меры по найму ряда французских и итальянских коммерческих судов для эвакуации из Барселоны отступающих республиканцев. Шестьдесят тысяч рабочих – это весьма недурно. Советы очень внимательно отнеслись к возможности получить лишние квалифицированные рабочие руки и приложили к этому все усилия. Да и не только их. Например, тщательная и аккуратная эвакуация завода Hispano-Suiza из Барселоны? Как докладывают наши испанские друзья, на заводе были демонтировано все оборудование, которое только можно было демонтировать. Остальное взорвано. Как и корпуса цехов. Вы обратили внимание на то, сколь тщательно, рачительно и кропотливо представители Советского Союза прибирали к рукам все, что только имело какую-то ценность. Грузовые и легковые автомобили, мотоциклы, трактора, велосипеды… все, что грузилось на зафрахтованные французские и итальянские торговые суда и вывозилось в СССР. Даже остатки бензина.

– Да, я тоже очень удивился такому подходу. Совершенно не похоже на Советский Союз.

– Кроме того, был вывезен золотой запас и масса ценностей из музеев и государственных учреждений. Даже старые королевские реликвии! Объявив, что франкисты обязательно их продадут на рынке для покрытия своих военных расходов. Конечно, нельзя сказать, что Испания ограблена, но…

– Я согласен с вами. Свыше трехсот тысяч эмигрантов – само по себе не мало. А тут еще столько всего ценного. Но как это непосредственно связано с Чехословацкой кампанией?

– У Советов появился человек, который умеет очень интересно и трезво планировать сложные, комплексные операции. Не только военные.

– Стратег высокого уровня?

– Да. Причем то, как он работал с Испанией, говорит нам о том, что этот человек отличается чрезвычайно практичным умом. Это и не было учтено. Мы ведь надеялись на обещания и заверения наших друзей в Чехословакии, которые клялись, что войны не будет. Будто бы никто на нее не пойдет. Однако они не учли важного фактора – в конце прошлого года в Чехословакию приехал Тухачевский в качестве главы советской делегации, которая должна была налаживать военно-техническое сотрудничество. Испания нам показала, что маршал прекрасный командир, способный на генерирование сложных и нестандартных ходов на поле боя. Он не нужен был там для налаживания военно-технического сотрудничества. Ни как заместитель наркома, ни как талантливый полководец. Его появление говорило только об одном – война будет. И подобных нюансов было не мало. Фон Бек не учел или не захотел учесть подобные сведения, кардинально меняющие оценку предвоенной ситуации в Чехословакии.

– А англичане? – Спросил разъяренный Гитлер. – Они тоже знали?

– Это мне не известно. Могли знать или догадываться, но считали, что мы справимся. Ведь им наш провал был не нужен.

– Значит преступная халатность Людвига и попустительство англичан… – прошипел фюрер. – Они дорого заплатят за это! – Гальдер промолчал. Он понимал, что сейчас страсть совершенно захватила Гитлера и со словами нужно быть очень осторожным.

Прошло несколько минут, прежде чем фюрер смог взять себя в руки:

– Вы сможете гарантировать успех новой операции?

– Она будет не нужна, мой фюрер, – кивнул Гальдер.

– То есть? – Слегка опешил Гитлер.

– Эмиль Гаха сделал все за нас. В течение двух-трех месяцев с территории Чехословакии будут выдворены не только советские добровольцы, но все левые и патриотически настроенные силы. И к концу этого года Чехословакия будет наша. Спокойно и без стрельбы. Правда, это сильно ослабит заводы, так как приличное количество рабочих придется тоже депортировать, но лучше ослабленные заводы, чем никакие. Так что, к концу этого года мы получим вполне лояльную и подконтрольную Чехословакию без какой-либо военной операции.

Гитлер посмотрел на Гальдера внимательным, испытывающим взглядом. Минуту смотрел. Не меньше. Но у того не дрогнул ни один мускул.

– Вы понимаете, что если ваше предложение окажется неверным, то мое доверие к вам будет подорвано?

– Безусловно.

– И вы, все равно, готовы рискнуть?

– Дело не в риске.

– А в чем же?

– Дело в том, что меня заботит благополучие Германии, и я хочу принести ей максимальную пользу. Мне нет смысла вам лгать. Чехословакия уже наша. Осталось чуть-чуть подождать, чтобы это спелое яблоко само упало нам в руки.

– Почему вы так считаете?