Евгений Белогорский - На сопках Манчжурии

Согласно сообщениям, поступающим из окружения Сунь Ятсена и штаба Чан Кайши, начальник русской миссии в Гуанчжоу генерал Краснов усиленно лоббирует осуществление плана «Северный поход», подразумевающий перенесение военных действий в центральные районы Китая. Ранее, благодаря действиям наших агентов влияния во главе с генералом Чжу Дэ, нам удавалось удержать Сунь Ятсена от дачи согласия на реализацию этих идей, ссылаясь на слабость армии генерала Чан Кайши. Однако после недавно одержанных Гоминьданом побед на юге страны, положение дел существенно изменилось. Сунь Ятсен полностью попал под влияние Краснова и склонен осуществить «Северный поход» ещё в этом году, несмотря на протесты генералов штаба Чан Кайши.

По мнению главы нашей военной миссии в Кантоне генерала Хадсона, реализация замыслов русских советников может не только серьезно осложнить положение генерала Пэйфу в центральных провинциях Китая, но и привести к падению всей Чжилийской клики в Пекине во главе с президентом Цао Кунь. При оценке шансов противоборствующих сторон в возможном конфликте, генерал Хадсон отдает предпочтение войскам центрального правительства основываясь на численности войск генерала Пэйфу и материальных ресурсов контролируемых им провинций. К этому же выводу приходит и американский бригадный генерал Осли, привлеченный мною к этому делу в качестве независимого эксперта. Но при даче оценок «Северному походу» не была как следует учтена деятельность русских советников в войсках Сунь Ятсена, которая и привела к успешному действию китайских соединений.

Нисколько не желая подменять мнение военных специалистов, прогнозирующих неудачу в реализации задач плана «Северного похода», считаю необходимым приступить к разработке и подготовке плана «Мартина» по физическому устранению русской военной миссии во главе с генералом Красновым. В случае вашего согласия на эти действия, прошу перевести на специальный счет в кантонском банке 30 тысяч фунтов стерлингов.

Все идет согласно ранее утвержденному плану, но в связи с вновь открывшимися обстоятельствами возможны дополнительные затраты. Подробности будут сообщены в письменном виде.

Сидя на походном бамбуковом стуле, Чжан Сюэлян с глухим раздражением слушал доклад представителей своего штаба. Прошло две недели после неудачного штурма Харбина войсками северной клики, а надежды на скорое завершение военного конфликта не было и в помине. Получив звонкую оплеуху, Чжан Сюэлян стал лихорадочно стягивать к берегам Сунгари все имевшиеся в его распоряжении силы, но выгодный момент был безвозвратно упущен. Придя в себя после внезапного нападения, гарнизон столицы КВЖД был настроен защищать свой город до последней возможности. Оборона города крепла изо дня в день, а дух защитников Харбина крепчал. Русский орешек оказалось не так просто раскусить.

Получив от отца гневную проповедь за неудачное командование, молодой человек приказал готовить войска к новому штурму, желая взять Харбин, любой ценой не считаясь с потерями. Начало этого широкомасштабного наступления было назначено на 12 апреля, но за сутки до намеченного срока ситуация вокруг Харбина резко переменилась. На помощь Зайончковскому прибыло долгожданное подкрепление из Читы.

Движение бронеотряда по железной дороге было обставлено с максимальной тщательностью и осторожностью. Каждая пройденная литерным поездом станция сообщала об этом по телеграфу в Читу, а оттуда известие уходило в Москву. Впереди состава, с упреждением в десять минут двигалась бронированная мотодрезина, цель которой была проверка целостности рельсов, а вдоль полотна следовали усиленные казачьи патрули. Их обязанности заключались в выявлении скрытых засад хунхузов и предотвращения подрыва железнодорожного пути.

Как показали события, подобная подстраховка оказалось совершенно ненапрасна. Отрабатывая заокеанские деньги, китайские бандиты, неоднократно пытались пустить литерный поезд под откос, но всякий раз неудачно. Мотодрезина дважды обнаруживала дефект полотна в виде разведения стыков рельс, а на перегоне Цицикар-Аньда, казаки натолкнулись на небольшую группу диверсантов. Хунхузы заложили под рельсы основательный заряд динамита и, пропустив дрезину, ждали приближения поезда, чтобы взорвать его при помощи бикфордово шнура. Застигнутые казаками врасплох, злоумышленники попытались бежать, но были полностью уничтожены, и литерный поезд благополучно дошел до своей цели.

Прибытие в Харбин отряда Шаповалова, самым коренным образом менял положение дел. Пулеметы и пушки бронедивизиона сводили к полному нулю численное превосходство китайцев, делая новый штурм русских позиций откровенной авантюрой. Для взятия Харбина срочно требовалось дополнительные силы из армии мукденского властителя Чжан Цзолиня.

Эту мысль молодому полководцу, настойчиво внушали его офицеры, во главе с начальником штаба Го Можо.

— Необходимо убедить великого генералиссимуса пополнить нас двумя пехотными и одной артиллерийской бригадой. Только располагая этими силами, мы сможем сломить сопротивление врага и водрузить наши знамена над берегах Сунгари, — таков был лейтмотив совещания в штабе клики, на котором обсуждалась дальнейшая стратегия осады Харбина и противостоять этому никто не мог. Чжан Сюэлян был ещё малоопытен в борьбе с генеральским саботажем, а японский советник больше не мог принудить китайцев к активным действиям.

Самым простым и действенным делом было бы, если Чжан Цзолинь сам встал во главе топтавшейся у Харбина армии, но сложная политическая обстановка требовала его присутствие в Пекине. Произошедшее землетрясение в Японии серьезно нарушило равновесие сил на всем Дальнем Востоке. Понеся многомиллионный ущерб, Токио был вынужден временно свернуть все свои азиатские проекты и полностью сосредоточиться на восстановлении страны. Таким образом, генералиссимус Чжан Цзолинь остался один на один со своими врагами.

Почувствовав слабость правителя Мукдена, чжилийцы моментально подняли опущенную голову, и все ранее достигнутые договоренности по разделу власти повисли в воздухе. Пытаясь помочь своему протеже, посол Японии проводил с лидерами клик одну консультацию за другой, но без особых успехов. Его вежливо слушали, часто соглашались, но угроза силового передела власти в Пекине продолжала висеть в воздухе.