Евгений Белогорский - На сопках Манчжурии

Он мог произойти в любой день и час, и потому господин генералиссимус не мог послать своему сыну ни одного солдата, ни одной пушки. На невидимой шахматной доске большой политики возникла ситуация когда любое движение, пусть даже самый малый ход, мог привести к проигрышу всей партии. Положение было крайне щекотливым, и тогда правитель Мукдена решил прибегнуть к услугам господина Мо.

По своей сути, господин Мо был обыкновенным авантюристом, что поднимаются со дна жизни во все времена, гонимые вверх мутными водами перемен. Такие люди всегда нужны для исполнения различных поручений, которые они выполнят любой ценой, лишь бы повысить свой жизненный статус. Как правило, у этих напористых и хитрых людей, вожделенной целью являлось место «серого кардинала» при сильном правителе.

Однако у них имелся один весьма существенный недостаток. В любой момент они готовы предать своего благодетеля, если это оказывалось выгодным делом для их личной карьеры. Про таких индивидуумов говорили: «Бес, выгоде предан».

Свое внимание на господине Мо, Чжан Цзолин остановил потому, что тот располагал широкими связями в деловых кругах Харбина. Согласно многозначительным заверениям блистательного хамелеона, он ходил в друзьях и деловых партнерах ведущих китайских купцов и банкиров. Достаточно было одного его появления в ставке Чжан Сюэляна, как разведывательные сведения широкой рекой хлынут из стана врага, делая китайцев зрячими. Кроме этого Мо намекнул на возможность организации различных диверсий в тылу у русских, расходы на проведения которых лягут на плечи его богатых друзей.

Генералиссимус китайской республики отлично понимал, что все сказанное господином Мо в действительности может быть совсем иным. Также у него было сильное подозрение, что его собеседник является агентом иностранной державы, а то и нескольких. В другое время Чжан не стал бы долго разговаривать с гостем и выставил бы этого скользкого угря за дверь, но в нынешней ситуации ему не приходилось особенно выбирать. После недолгих переговоров, господин Мо отбыл в Маньчжурию представителем с особыми полномочиями.

Его появление в штабе Чжан Сюэляна вызвало неоднозначную реакцию. Сам молодой генерал очень обрадовался неожиданной помощи со стороны своего отца, тогда как господин Го Можо встретил прибывшего в штыки. Во-первых, Мо бесцеремонно оборвал речь начштаба во время его выступлении на заседании штаба. Во-вторых, старый карьерист сразу распознал в столичном визитере явного для себя соперника и не ошибся.

С первых минут пребывания в лагере мукденцев, господин Мо стал энергично «тянуть на себя одеяло», всеми силами стараясь показать беспомощность начштаба и свои блистательные способности. В тот же вечер в Харбин был отправлен доверенный человек Мо для налаживания связей с его друзьями и знакомыми в осажденном городе.

Посланец благополучно вернулся через двое суток и привез обнадеживающие сведения. Знакомые господина Мо благосклонно приняли его посланца и согласились сотрудничать с ним. Вскоре Чжан Сюэлян знал общее число орудий прибывших из Владивостока и их примерное расположение. Это давало ему возможность при новом штурме первому нанести удар по артиллерии врага и если не уничтожить, то прочно блокировать в одном месте.

Вслед за ним стало известна общая численность прибывшего из Читы отряда подполковника Шаповалова. И хотя она составляла три танка и восемь бронемашин, с этим фактором приходилось считаться.

Чжан Сюэлян и Го Можо сильно приуныли, когда Мо зачитал полученное из Харбина послание, однако лицо специального посланника было наполнено радостью.

— Чему вы так радуетесь, Мо? Тому, что ваши шпионы так хорошо сосчитали русские машины? Но знание их числа мало чем поможет нам во время нового наступления, — зло спросил начштаба.

— Я радуюсь тому, что видит любой здравомыслящий человек и чего в упор не видит тот, кому поручено планирование взятие Харбина — гордо заявил посланник, продолжая победно улыбаться.

— И что же такого я, по-вашему, не вижу!! — вспылил Го Можо.

— Самой простой и банальной вещи. Русские броневики и танки полностью привязаны к топливу. Стоит их лишить бензина, как они превратятся в кучу металлического хлама вооруженного пулеметами и пушками. Не понимать этого может только человек полностью оставшийся во вчерашнем дне боевого искусства! — Мо торжествующе посмотрел на начальника штаба, но тот не собирался просто так сдаваться.

— Вместе умных слов, вы говорите, прописные истинны. Осталось дело за малым. Уничтожить запасы топлива в Харбине и начать штурм города. Но может быть, вы подскажете нам, как их уничтожить, господин советник?

— Все предельно просто, господин начальник штаба. Русское горючее следует уничтожить при помощи хунхузов.

— Это гораздо труднее сделать, чем с легкостью давать советы, — презрительно фыркнул Го Можо. — Город находится на осадном положении. Его улицы днем и ночью патрулируются казаками и добровольцами, которые хватают каждого подозрительного человека и ведут его в контрразведку.

— Вы сильно сгущаете краски, рисуя всесилие русских властей, господин полковник. При всех строгостях, что вы так заботливо описали, мои посланцы благополучно курсируют между нашей ставкой и Харбином, — продолжал теснить своего оппонента Мо, но тот не собирался сдаваться.

— Одно дело собирать сведения, и совсем другое проводить диверсии такого уровня! — начал было Го, но Чжан Сюэлян прервал его.

— Довольно! Я услышал ваши доводы господа, и нет никакой необходимости повторять их снова. В своем письме отец писал, что в ваши планы входило самостоятельное создание в Харбине отряда диверсантов, Мо. Именно с их помощью вы намерены уничтожить все запасы бензина русских?

— Совершенно верно, господин генерал, — Мо расплылся в очередной улыбке.

— Мы будем вам благодарны за это — сдержанно кивнул головой блистательному хамелеону Чжан.

— Имейте это в виду полковник, составляя свой план штурма Харбина. Когда вы его намерены провести?

— На русскую Пасху в конце апреля. Русские очень любят этот религиозный праздник и наверняка будут больше заняты приготовлением к нему, а не обороной.

— Что вы скажите по этому поводу Мо?

— Мысль неплохая, но боюсь, что к указанному сроку мне не удастся свершить задуманное, господин генерал. Как справедливо заметил господин Го, это дело очень ответственное и не терпит суеты и поспешности. Я думаю, что начало наступления, следует перенести на начало мая. Тогда я с твердостью могу гарантировать успех задуманной операции.

— Перенося начало наступления, мы упускаем прекрасный шанс, застать врага врасплох! Никак нельзя упускать его. В мае начнется ледоход по Амуру и тогда возможен приход русских мониторов из Хабаровска! Мы вновь упустим время и на этот раз безвозвратно! — начальник штаба с надеждой посмотрел на командующего и тот поддержал его.