Сергей Лобанов - Диверсанты

— Сильно я тебя? — спросил офицер.

— Терпимо. Могло быть и хуже.

— Давай мировую, — мотострелок протянул фляжку. — Водка.

Янычар охотно отхлебнул большой глоток, сморщился, с удовольствием проглотил.

— Ух! Хорошо пошла, — произнёс он блаженно. — Кажется, сто лет не пил. Сразу в голову ударило.

Мотострелок отхлебнул в свою очередь, тоже сморщился и произнес:

— Андрюха.

— Лёха, — ответил Янычар, пожимая протянутую крепкую ладонь.

Капитан завинтил крышку, бросил фляжку Мамбе, всё же недовольно покосившись на него, небритого, чернобородого.

Мамбеталиев криво ухмыльнулся, отвинтил крышку, сделал хороший глоток и протянул фляжку Кубе.

— Вас уже похоронили там, — сказал мотострелок.

— Немудрено, — отозвался Туркалёв. — Больше месяца назад ушли. Как у вас тут дела?

— Держимся. Фйдеры прут, как дурные, но мы ещё ни на шаг не сдвинулись. Они уже выдохлись порядком. С флангов наши танковые корпуса прорвались до семидесяти километров и замкнули кольцо. Одна их армия в котёл попала. Слышишь, долбят её?

Капитан кивнул и сказал:

— Хорошо. Молодцы. Нам бы к своим.

— Могу только БТР выделить до аэродрома. Оттуда улетите, куда вам надо, летунов я предупрежу.

— А привезти оттуда топливо для этого борта? — поинтересовался Туркалёв. — Мы на нём бы и улетели.

— Ну ты уж совсем, разведка, — хмыкнул мотострелок. — Слышал я, что вы бессовестные, но уж не до такой степени. Может ещё вертолёт туда на руках перетащить? Да и как вы полетите над нашей территорией с их опознавательными знаками?

— Ладно, не бери в голову, — улыбнулся Янычар. — Но генерал-полковника я с собой заберу.

— Он бы и здесь пригодился, — не согласился мотострелок.

— Это не обсуждается. Он отправится на самый верх, к моему непосредственному начальнику.

— О, как! — удивился офицер. — А как же триста одиннадцатый полк?

— Временно прикомандированы. Но задачи у нас другие.

— Как это вы пристроились так?

— Хочешь жить, умей вертеться. Слышал такую прописную истину?

— Слышал. Верчусь постоянно. Везёт пока. Тьфу-тьфу-тьфу, — мотострелок постучал по прикладу автомата. — Ну, что, пойдём, выделю вам броню до аэродрома, свяжусь с летунами, пока вы едете.

Мотострелок в сопровождении разведчиков и связанного генерал-полковника пошёл вдоль окопной линии к вертолёту. Парни забрали оружие, находящееся под охраной двух солдат, выставленных в караул возле винтокрылой машины.

Затем небольшой отряд снова углубился в лесок, где стоял уделанный старой засохшей грязью БТР.

Постучав прикладом по броне, мотострелок дождался, когда из люка появится заспанное лицо механика-водителя.

— Чё надо? — пробурчал тот.

Увидев командира, парень испуганно юркнул назад, быстро появился уже более взбодрённый.

— Левченко, гад, спишь опять?

— Никак нет, товарищ капитан. Изучаю матчасть.

— Аж рожа опухла от учения, — отозвался офицер. — Доставишь группу на аэродром и пулей назад. Выполняй.

— Есть, доставить на аэродром и пулей назад! А кто это, небритые такие?

— Будешь задавать много вопросов, заставлю с порошком мыть машину.

— Понял, товарищ капитан. Молчу, как немой.

— Ладно, разведка, давай прощаться.

Офицер пожал всем руки.

— Удачи вам, — сказал он напоследок, когда парни разместились на броне, подняв связанного «языка». — Может, развяжете, куда он денется? Всё ж таки генерал-полковник, не хрен собачий.

— Ничего, посидит связанный, — ответил Янычар. — Когда ещё увидишь связанного генерал-полковника? Удачи тебе и твоим людям, капитан.

БТР взревел двигателем и тронулся.

На диверсантов пролился золотой дождь от очень довольного результатом операции Астронома.

Во-первых, все получили по Ордену Мужества. У Янычара, Бека и Негатива это были вторые ордена. Кроме того, каждый был награждён медалями «За отвагу», заслуженными в «горячих точках».

У Мамбы и Кубы это были первые награды.

Во-вторых, Большой Папа сдержал обещание и всем присвоил очередные воинские звания. Так капитан Алексей Туркалёв стал майором, догнав в звании отца, причём тот майором вышел на пенсию, а его сыну не было ещё и тридцати.

Старшие лейтенанты Ринат Кубаев и Юрий Шахов стали капитанами.

Лейтенанты Рустам Мамбеталиев и Виктор Седых примерили новенькие погоны с тремя звёздочками.

Одно немного огорчало обласканных диверсантов: в их ситуации поносить погоны вряд ли удастся. Может, после войны…

А вот отпуск Астроном зажал.

Но он, кстати, и не обещал его за это задание. От щедрот своих он дал парням трое суток отдыха в пределах гарнизона, где разведчики останавливались всякий раз, когда Янычара с завязанными глазами увозили в бункер.

Парни спрятались в выделенном им домике и хорошо отметили событие.

Война продолжалась.

Очередное задание получили сразу после отдыха.

За время отсутствия группы у Астронома накопились кое-какие нерешённые вопросы, ими он занялся, загрузив парней опасной работой.

Закончились сентябрь и октябрь, наступил ноябрь, ударили первые морозы, выпал снег.

На фронте шли тяжёлые бои.

Утром выпал снег. Девственно чистый, белый он укрыл изуродованную войной измученную землю, обновил старый, успевший потемнеть, перемешаться с глиной взрывами, гусеницами и колёсами бронетехники, автомобилей, сотнями тысяч ног, втаптывающих в это месиво бесчисленные стреляные гильзы, брошенные окровавленные, грязные бинты, рваную старую одежду, прочий бытовой мусор.

На какое-то время всё это укрылось новым белым покрывалом, словно сама природа заботилась о неразумных детях, жалея, пряча их варварство и безумие.

Лёгкий морозец приятно обжигал лицо вышедшему из блиндажа Янычару в накинутом на плечи камуфлированном бушлате.

Он передёрнулся:

— Б-р-р! Der winter ist da, es ist kalt…

— Чё? — непонимающе повернулся Негатив, справлявший малую нужду неподалёку от входа в блиндаж.

— Пришла зима, говорю, холодно, — пояснил Янычар.

— А-а! Понял… А это ты на каком?

— На немецком.

— Командир, ты часом, не заболел?

— Шпрехен зи деич, Виктор Андреич? — выдал новоиспечённый майор очередной перл.

— Пойду, ребятам пожалуюсь. Скажу, командир использует не по назначению данные ему привилегии, обзывается на безответных подчинённых, — пробурчал Негатив, застёгивая ширинку.

— Иди-иди, жалуйся, ябеда, — сказал ему в спину Янычар, вставая на его место, вжикая неуставной «молнией» на пятнистых штанах. — Кстати, ты чё ссышь у блиндажа? На дальняк лень сходить? Вон он, в пятидесяти метрах.