Вадим Мельнюшкин - Затерявшийся (Дилогия)

– Так точно, товарищ командир, но хотелось бы уточнить – в чем это удобство должно выражаться?

– Экий вы, батенька, несообразительный. Местность должна быть такая, чтобы немцы или еще яка гадость, попав там в засаду, выбраться уже не могли. То есть задача по твоей части – заминировать там все нужно так, чтобы они из огневого мешка только в могилу могли уйти. Теперь понятно объяснил?

– Так точно, теперь понятно.

– Еще один вопрос, давно узнать хотел – почему ефрейтор?

– Так звание такое воинское.

– Это я знаю, почему не сержант?

– Ну, так это из-за «так точно» и «никак нет».

– Не понял.

– Преклонение, так сказать, перед старорежимностью. Это мне такую формулировку комиссар батальона вкатал. Сначала я, правда, три раза на губе отсидел, а потом он меня разжаловал. Дважды. Собирался и третий, но не успел. Мир его праху. Смелый был мужик, хотя и не очень умный.

– Насчет старорежимности все одно не врубился.

– Как красноармеец отвечает на вопрос командира? «Да», «нет», а «так точно» и «никак нет» в старой армии было. Изжили вместе с офицерами и погонами, но те, кто в царской армии служил, отвыкнуть сразу не смогли, вот у них и проскакивало время от времени. В какой-то момент и те, кто царскую не застал, стали тоже так отвечать – в основном сержантский и старшинский состав. Ну, типа, за шик стало. Где-то командиры на это забили, говорят, где и поощряли молча, но в основном боролись. Все больше лишением увольнений да губой, но некоторые особо упертые и судом грозились.

– Угу, и борьба шла с переменным успехом.

– Где как.

– А рядовым красноармейцам небось сами не разрешали.

– А то, салагам не положено.

– Понятно, элита, блин. То-то я смотрю, Нефедов хмурится, когда Матвеев ему «никакнекает».

– Тоже теперь бороться будете?

– Да шли бы вы со своим детским садом, а то больше заняться мне нечем. В общем, берешь пулеметчика поопытнее, и вперед – искать место да позиции размечать. С утра, естественно. Все, я спать.

– Николай Николаевич, вы должны подписать акт – все сроки летят.

– Сроки пролетели три года назад – тогда надо было суетиться, Смирнов вам все бы подписал, а я не стану. Нафига мне ваш геморрой на свою задницу? Эта херня все одно не полетит, то есть полетит, но как булыжник из пращи, причем с тем же результатом. Протон его вытащит на орбиту, может быть, даже Бриз в этот раз не оплошает, и даже разгонит, но до Венеры эта штука если и долетит, то как максимум куском металла и пластика. Всю начинку сожжет первой же гелеовспышкой.

– Ничего подобного, предусмотрена защита от ионизированного излучения, – маленький полный человечек возмущенно затряс брылями щек.

– Ничем эта защита не поможет – семьдесят процентов микросхем обычное бытовое китайское дерьмо.

– Вы же видели, у нас есть акт испытания…

– Ага, видел. Сделайте еще раз, только поднимите мощность вчетверо. Или вы не занизили показатели более чем втрое? Все, вопрос исчерпан.

– Бессонов, вы думаете, вам дадут возможность выбросить в помойку труд сотен людей в течение пяти лет и миллиард рублей? Ошибаетесь, завтра же на вашем месте окажется менее заносчивый, а ваша карьера кончилась.

– Да пошел ты, в прокуратуре грозить мне будешь.

Про прокуратуру это я зря, хрен этой толстой жабе что сделают – уйдет с повышением, но вот насчет карьеры он прав, причем вне зависимости от того, подпишу акт или нет. Ну и фиг с ним, хоть совесть будет спокойна.

Подняли как всегда ни свет ни заря. Естественно, снова не выспался. Ну и что, что Матвеев раньше встал и уже группу подготовил, может, у меня нервная организация тоньше. Вот так, рискуя вывернуть челюсть, показал Егоршину на карте место, где оставил горемык, проинструктировал снова по порядку движения и пересечению дорог и рек, как будто они раньше этого не слышали, да пошел завтракать, хотя очень хотелось завалиться и придавить еще минуток триста. То, что за столом буду не первым, догадывался, санитары-то уже ушли, а значит, не на голодный желудок, но оказался даже не вторым. Крамской с Давыдовым уже уминали остатки шрапнели, но заинтересовала меня не она, а маленькие темные кубики знакомого вида, что лежали около парящих кипятком кружек.

– Так, архаровцы, признавайтесь – где мед надыбали?

– Это не к нам, это к старшине. – Давыдов быстро засунул кусочек сотового великолепия за щеку, неужто подумал, что отберу, и стал быстро выхлебывать пахнущую разнотравьем жидкость из кружки.

– Всем, кто в боевой выход или в разведку, тем приказано выдавать. – Борис не стал прятать свою порцию, а, взяв ее двумя пальцами, принялся высасывать тягучую массу из сот, медленно запивая.

– Товарищ командир, я вам тоже сейчас принесу, – молодой парень, вероятно, ночной повар, черт, фамилию не знаю, метнулся под навес с печью.

– Отставить, боец. У меня боевых сегодня нет, а значит, кашей обойдусь.

– Но товарищ старшина велел…

– Себе тоже велел?

– Нет, себе не велел.

– Вот и я обойдусь.

С завтраком закончил быстро – чего там полупустую шрапнель в живот покидать да травой запить, ну и народ вовсю подваливать начал. Эх, опять я про зарядку забыл. Может, общую ввести, вместе с нормальным распорядком дня? Ага, и строем начать ходить. Пойду-ка под штабной навес, на карту попялюсь, может, какая умная мысля заблудится, да и в голову придет. А тут я в ней – голове. Бамс, выскажу чего умного, все восхитятся моей мудростью и прозорливостью и предложат стать… Дальше не придумал, потому как я и так здесь самый главный. А что, может, в цари записаться? Кто в цари крайний? Никого? Тогда я первым буду! Не, не поймут…

Только развернул карту, Кошка тут как тут. Подошел, поздоровался, сел и смотрит, молчит.

– Сказать что-то хотите, товарищ старшина?

– Ничего особо важного. Часть разведки вернулась, везде все одинаково, немцы по всем дорогам плотно идут, полицейские отряды создаются и вооружаются. Туда много бывших красноармейцев идет. Ну как много – с треть, наверно. Похоже, с нами нашими же руками бороться собираются.

– Откуда столько, дезертиры?

– Да кто как, кто из лагерей бежал, поскитался по лесам, оголодал, да и пошел на службу врагу, а кто и не бежал – прямо оттуда рекрутировали. Понять людей, конечно, можно, никому не хочется от голода дохнуть. Поговорить бы с ними, да на настоящего предателя можно нарваться. В Гавриленках бригада лесорубов объявилась. Бродят по лесу, ничего не рубят, говорят с акцентом.

– Это уже интересно, надо бы с ними побеседовать.

– А я думаю, это шпионы.

– Я тоже так думаю, потому и надо, хотя… Там самооборонщиков тоже вооружили?

– Да, четыре человека.

– Кто у нас там староста, Скиба?