Вадим Мельнюшкин - Затерявшийся (Дилогия)

– Да, товарищ командир партизанского отряда «Полоцкий мститель».

– А что так официально, дело какое по службе есть?

– Нет.

– Тогда мы вроде договорились на «ты» или забыла?

– Не забыла, но это я с Костей договаривалась, а не с командиром.

– Не понял, на что обижаешься?

– Почему ты не сказал, что командир?

– А почему должен был говорить, ты вообще понятие о военной тайне представляешь?

– Военная тайна – это сколько бойцов, какое оружие, где отряд находится…

– А также личности и внешний вид командиров, их привычки, знакомства и многое другое.

Девушка удивленно посмотрела на меня и задумалась. Ну ладно, ну сгустил слегка краски, но если она спросит у кого, правду ли я сказал, то ей это подтвердят, да еще скажут, что я к немцам захаживаю на коньяк.

– Я не знала, прости.

– Ничего. У меня тебе подарок, извини, не сережки, – вытащил из кармана и протянул Маше «зауэр». Хотел сначала «вальтер» дать, он блестящий, но передумал – не дай бог она с ним к немцам в руки попадет, запытают ведь.

– Ой, какой хорошенький! Ванька обзавидуется. Утомил он уже со своим наганом.

Да, дожили, девушки пистолетам радуются, аки дети леденцам.

– Тебя куда определили?

– Куда-куда? На кухню. Вот почему если девушка, то сразу на кухню? А это не ты приказал? Я думала, ты.

– Нет, это не я. А чем бы ты хотела заниматься?

– Фашистов бить… и полицаев.

– Извини, но этого ты пока не умеешь, учись – тогда посмотрим.

– Ну да, кто меня учить будет?

– Тот, кто других учит, тот и тебя будет учить. Обратись к старшине, скажи, я приказал дать начальную военную подготовку. Но учти, не в ущерб кухне, договорились?

– Договорились, но знаешь, желающих на кухню много, некоторые очень завидуют – может, кого другого вместо меня?

– Вот если старшина будет доволен твоей учебой, тогда посмотрим – может, в санитары, может, в разведку.

– Хочу в разведку, я же девушка, ну кто на меня внимание обратит.

– Я же сказал – посмотрим. Ивана с тобой определили?

– Ага, печником второй смены, злющий он на тебя, обижается.

– Значит, в водовозы надо перевести.

– Почему?

– На обиженных воду возят.

Маша звонко рассмеялась.

– Я ему передам. Мне на смену заступать – разрешите идти, товарищ командир?

– Идите, боец… А кстати, как твоя фамилия?

– Коноплянина.

– Идите, боец Коноплянина.

Эх, хорошая девушка! Надо бы в Полоцк. На разведку. В госпиталь. Может, правда успею? Нет, нельзя – операция с мостами нужнее. Ну, никакой личной жизни!

Опять капитан пылит в компании с лейтенантом, командиром второй роты.

– Товарищ командир отряда, представляю вам командира разведвзвода, лейтенанта Калиничева Василия Львовича.

И что ему отвечать надо – очень приятно?

– Здравствуйте, лейтенант, но вы же вроде командиром второй роты числитесь?

– Да, товарищ командир, теперь еще и командиром разведвзвода.

– Капитан, а сколько у нас на данный момент командиров?

– Одиннадцать, двое ранены.

– И что, нет возможности выделить отдельного командира разведвзвода?

– Нет, у всех по две и более должностей.

– А сержанты?

– На должностях заместителей и взводных, практически все совмещают.

– А учеба? Вы готовите людей?

– Пытаемся учить, как только есть возможность. В основном назначили подходящих красноармейцев заместителями сержантов, но нужно время.

– Время, время…. Лейтенант, товарищ капитан довел задачу?

– Да.

– Тогда не буду отрывать, занимайтесь. Да, еще – вы тоже должны подготовить заместителя, точнее двух – и на разведвзвод, и на роту.

– Есть.

– Идите.

Когда лейтенант ушел, опять присели с капитаном под навес.

– Справится?

– А что ему еще остается?

– Ну, да – куда он с подводной лодки денется.

– С какой?

– Потом расскажу, так, присказка. Ладно, вернемся к делам нашим скорбным, – опять развернул карту, и мы склонились над ней.

Куда они так спешат, где мы их всех хоронить будем? До заката осталось меньше получаса, а они все едут и, похоже, заканчиваться не собираются. Вот, еще три машины. Хорошо, с востока вроде поток прекратился, а плохо, что ночевать часть этих торопыг в Юровичах будет. Неспокойно что-то, чистая ведь авантюра. Сколько такие проходить будут, пока фрицы не начнут нас за наш русский авось наказывать? Вот именно – как бы не сегодня это началось.

– Тихвинский, давай на дорогу, вроде все проехали.

– Есть.

А ничего так военюрист смотрится – горжет ему идет. Морду бы еще отожрать раза в полтора, вообще от полицая не отличишь. Мотоцикл не слишком чистый, вечер все-таки на дворе, но и не очень грязный, значит, уход за техникой блюдется. Вот наши два грузовичка как у негра побывали, но то работяги. «Газик» хоть и подшаманили шофера, только все одно не жилец – сюда его на аркане тащили. Главное теперь, чтобы последние полкилометра своим ходом прошел. Старшина обещал, что и полсотни проедет, но посещают меня смутные сомнения – вон как беднягу колбасит, а из прогорелого глушака аж искры летят. Шахид ты наш русско-американский! Думал ли господин Форд, продавая лицензию стране Советов, что его детище тоже пойдет умирать за веру, причем за ту, которая изобретателю крайне несимпатична. Может, и думал. Почему продал? Ничего, кроме бизнеса. Что-то там вождь говорил насчет веревки и капиталистов? Посмотрим.

Интересно, а что мне всякая ерунда опять в голову лезет и руки дрожат, а уж потею, вообще как в бане? А страшно потому что. И главное, никто меня это делать не заставляет – сам придумал, сам отправился выполнять. Что особенно необычно – от добровольцев отбоя не было. Не понимаю я их – ведь видно, что боятся, но вызываются. Крамской так вообще чуть не заплакал, когда я его отшил, только заряды разрешил связать. И ведь задание у него не менее опасное, так как отходить им гораздо сложнее.

Подъезжаем, хватит думать – стрелять пора. Ну, это я так, образно. Этот мелкий мосток на въезде в Юровичи тоже охраняется, но слабо – стоят двое охламонов, щерятся. Щерьтесь, щерьтесь, где-то тут в кустах Егоршин сидит, ждет, когда мы начнем. Вот теперь дома пошли, сейчас будет перекресток двух главных дорог, а нам чуть дальше. Так, газон зачихал, взревел и заглох. Молодцы парни, все как по нотам. Охрана моста заметила катастрофическое положение наших камрадов, которые сейчас усиленно машут нам руками, прося остановиться, и присоединяется к семафориванию. Ну, мы не гордые, мы остановимся, прямо при въезде на мост и встанем.

– Что случилось, гефрайтер?

– Там ваши попутчики заглохли, вон стоят, один уже сюда бежит, господин унтер-офицер.

– Дьявол побрал бы этих русских, с их дурацкими поделками. Уже третий раз глохнет. Эй, бездельники, – стучу по затянутому брезентом кузову. – Выбирайтесь, пошли опять русского толкать.