Андрей Дай - Без Поводыря
- Название:Без Поводыря
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Андрей Дай - Без Поводыря краткое содержание
Что быстрее меняется — История, под влиянием Поводыря, получившего второй шанс? Или Поводырь, под давлением Истории? Что окажется сильнее — Долг Человека, или Обстоятельства? Сибирь, 19 век. Лерхе больше не начальник Томской губернии, но Искупление на этом не заканчивается.
Полная версия
Без Поводыря - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Это ведь, Ваше превосходительство, только мнится, будто землицы у нас на всех хватит, — поддержал товарища второй антоновец. — А как оглянесся, да присмотрисся, так и все почитай и занято. Энти‑то, рассейские, в батраки к добрым хозейвам идти брезгуют. Свободы им надоть. Сами‑то людишки хилые…
— Вороватые, — продолжил старший. — И смердит от них… А туды жо… Волю им.
— Вот и лезут куда нипопадя, — и ведь явно не сговаривались. А один за другим, как дикторы с центрального телевидения.
— Уходят в такие вот, чернолесья. Полянку найдут, или тайгу поджечь пытаются… Баб в соху впрягут, покарябают немного землицу и рады. Хозя–я-яева!
— А того, дурни, не ведают, что пшеничку у нас не каждому вырастить удается. И не везде. Там, у Чаусского острога, или дальше к югу — всегда, пожалуйста. А в здешних местах и сроки надобно знать, и Господа молить.
— Или рожь в землю кидать, а то и ячмень.
— Голодают? — догадался я.
— А и голодают. Лебеда‑то их любимая в тайге не водится. Трав с ягодами не знают. На зверя охотиться не умеют…
— Да и справы не имеют. Ни ружей, ни рогатины. А туда же — в Сибирь!
— Так и дать им — чего толку‑то? Евойного мужичка соплей перешибить. Куда ему рогатину?
— И чего? Так и мрут в лесах?
— Что поглупее — и мрут, — легко согласился старший. — Другие, как детишков схоронят, к людям выходят. Ежели бумага есть, так к землемерам идут. А нет — так или в выкупные рекруты, или в батраки.
— Мужик в рекруты, а бабы куда?
— Вестимо куда. В услуженье. Или в люди. Или колечко в рот…
Да помню я, Герочка, что по Законам Империи, проституткам запрещено приставать к прохожим с предложениями своих услуг. И что, вместо этого, девки держат во рту колечко, которое и показывают на языке заинтересованным личностям.
— И что, много ли таких из России приходит? Тех, кто по лесам все еще сидят?
— Нынче‑то поменьше, — кивнули друг другу казаки. — Теперя‑то их еще в Голопупово чиновник встречает, да в острог пересыльный к дохтуру… Потом, сказывают, рассейским даже землю нарезают. Только я сам не видал, врать не стану.
— А иные от чиновника все одно бегают, да по тайге сидят, — хмыкнул младший. — И дохтура пуще черта с рогами боятся. Будто бы тот их оспой заразит, чтоб землю не давать. А ежели кто и выживет, так начальники так оброками обложат, что взвоешь! Уже и попам в церкви не верят, коли тот их увещевать начнет.
— Иные же, те, кто старой веры, и сами знают куда идти, — подвел итог старший. — Эти, чай не пропадут.
— И куда же они идут?
— Во многие места, господин хороший, — оскалился казак, и рванул коняжку с места, легко обогнав колонну.
Снега все еще было мало. Татары пугали настоящими завалами там, дальше, на водоразделе. Где на запад течет Тугояковка, на юго–запад — Крутая, а на восток — Китат с Кататом.
— Лопаты‑то в поклаже есть? — хохотали инородцы. — Дорогу копать будете?
— Гы–гы, — передразнивали их казаки. — Басурмане, оне и есть — нехристи!
— А ты сам, Ильяз, что же? Поверх сугроба побежишь? — коварно поинтересовался я.
— Мой род здесь столько зим живет, сколько звезд на небе, — подбоченился татарин. — Я в здешних местах каждое дерево знаю. Так пройду — веточка не шевельнется, лист не вздрогнет, птица на ветке не проснется. Снег сам меня пропустит! Это вы, урусы, чтоб арбе проехать — деревья рубите. По тайге идете — шум, будто камни с неба сыпятся.
— Я еще из ружжа счас пальну, — обрадовался старший из казаков, словно проводник комплимент сказал. — Вообще в штаны со страху навалишь!
В общем, дружбой народов и толерантностью, в моем отряде и не пахло. Однако об этом сразу забыли, когда русло реки сжалось, а поросшие лесом склоны наоборот — выросли. Все больше принцесс–елей, все меньше лиственных деревьев. И, что самое печальное — толще снежная шуба. Приходилось постоянно сменять едущего первым. Лошади быстро уставали расталкивать рыхлую преграду, так что за день успели еще и на заводных, они же вьючные, седла переложить. И тут уж никаких препирательств не было. Что казаки, что татары, без споров занимали свое место в голове каравана.
Прежде чем разбивать лагерь, татары увели наш отряд вправо от Тугояковки, по какому‑то ручью.
— Там, — Рашит махнул рукой куда‑то назад и влево. — На той речке, глупый урус, зимовье поставил. Охотник!
Ильяз презрительно фыркнул.
— Бревна в ручей вбил, чтоб рыбу ловить, — невозмутимо продолжил татарин. — Рыбак, однако!
Ильяз громко засмеялся, словно его товарищ сказал что‑то невероятно смешное.
— Все его знают, — не унимался Рашит. — Суранов. В село приходит — важный человек! Вот так идет.
Растопырил локти, словно несет подмышкой бочонок. Задрал подбородок, презрительно выпятил нижнюю губу. Поневоле представишь себе этого важного человека.
— Другие глупые урусы вот так его встречают, — ссутулился, опустил голову, подобострастно поклонился. — Суранов мех вот так купцу кидает. Порох берет, капкан железный берет. Муку еще. Бабы смотрят — глаза блестят. Важный господин. В лесу хозяин. Лесного Старца — не боится.
Ильяз одним движением ноги высвободил сапог из стремени, и, выбрав прежде самый пушистый сугроб, вывалился с седла. Должно быть — от смеха.
— Там деревья не растут, и склон из камня, — вздохнув и закатив глаза, стал объяснять причину веселья Рашит. — Ветер дует, холод несет. Зверь это место не любит и рыба не любит. Даже бурундук умнее Суранова. Даже бурундук знает о жилы урын.
— Теплое место, — снова перевел один из казаков.
— Сопка с этой стороны — ветер не дует. Пихта растет — много дров. В ручье рыба жирная — руками ловить можно. Суранов — важный такой… — локти в стороны. — Но дурень.
Теперь засмеялись и бородатые казаки. Да и я, когда дошел комизм ситуации. Между лысой прогалиной на склоне сопки, выбранной для зимовья «важным» Сурановым, и уютным распадком, где мы остановились на ночлег — версты две. Но, судя по рассказу туземца, микроклимат этих двух мест отличается кардинально.
— Завтра река кончится. Перевал будет, — татары, убедившись, что я веду себя «как все» и не корчу из себя начальника, полностью отбросили чинопочитание. — Потом вниз пойдем. Скоро и на дорогу выедем. Черные камни как начали из земли выкапывать — просеку рубили. Дальше сами ехайте. Я от дыма горючего камня чихаю.
Я не спрашивал, намерены ли были Ильяз с Рашитом вернуться тем же путем. Не просил и не наказывал держать язык за зубами о том, куда именно я решил дальше двинуть. Это было оговорено еще до отправления из Калтайской. И единственное, о чем раздумывал, глядя на сидящих напротив, через костер, инородцев — так это о том, что вновь, с каждым новым маршрутом по необъятному своему краю, открываю что‑то новое. Прежде неизвестное. Какой‑то чудесный, скрытый, и не донесенный в рассказах предков, аспект жизни сибиряков.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: