Александр Афанасьев - Ответный удар

Аллах велик… Аллах Велик…

Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед Пророк Его

Я намереваюсь совершить два ракаата намаза единственно во имя Аллаха Всевышнего, Свят он и Велик…

Намаз — совершенный с чистым сердцем и искренним намерением — возводит человека на небеса, давая хоть на секунду открыть запретную дверь, чтобы узнать — что там. А там — спокойствие души, которое может на земле познать лишь искренне верующий человек, давно отринувший все суетное, мимолетное — ради великого, ради великой цели.

Все то, ради чего он раньше существовал, все то. ради чего существуют те люди, которых он клялся защищать много лет назад — все это мелко, суетно. Мерзко. Каждый из них думает лишь о себе, о своей утробе не ведая о том, что придет время — и они будут пожирать в свою утробу лишь огонь. Так будет со всеми, кто не уверует…

Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед Пророк Его.

В его жизни больше нет места суетному, нет места мимолетному. В том месте, которое большинство упоминает лишь с проклятьем — ему открылась истина. Истина, которая стала его новой путеводной звездой. Истина, которая не содержит лжи звезда, что требует идти по пути, освещенным ею — а не просто ходить в разукрашенный храм, ставить свечки и пить «крещеную» воду. Разве Иисус где то сказал в своем учении, что надо делать это? Но они это делают. Потому что неверные. Потому что боятся огня, который их пожрет. Даже не зная — все равно боятся…

Напротив него — молится человек по имени Рашид. Одно из самых распространенных имен здесь — но у него есть и другое, тайное имя, которое он принял. Чтобы быть ближе к Аллаху Всевышнему. Его имя — Абдалла, что значит — раб Аллаха. Он — из своих. Из тех, кто готов отдать жизнь за торжество таухида. И неважно, сделает он это или нет — ведь важно намерение…

Они вместе делают намаз на который он призвал их, небольшую группку молодых людей. Почти подростков, почти детей. Это — новое поколение джихада, его будущее. Те, кто родился на руинах, тот, кто видел, как пришедшие неверные соблазняют их земными благами — но не купился, восстал. В этом — будущее джихада. Их не купить никакими подачками. Все они из благополучных семей — но отринули путь, начертанный их родителями для них, отринули даже имя, которое они им дали — и все ради Аллаха Всевышнего.

Они помогут ему совершить задуманное. Тагут — должен пасть. Он должен пасть здесь, окропив святую землю Востока своей кровью.

Но пока — они вместе совершают намаз. Единственно, во имя Аллаха Всевышнего. Намаз короткий — в два ракаата, потому что они доказывают свою верность Аллаху Всевышнему не словами, а делами. Каждый день, проведенный на джихаде — стоит больше, чем все дни, проведенные в хадже. Особенно если он лицемерен.

Наконец — намаз заканчивается. Они рассаживаются за стол — и он видит, как у них горят глаза. Это хорошо…

— Иншалла, это не последний намаз, который мы совершим вместе… — говорит он

— Иншалла — отвечают ему за столом.

— Прежде чем мы продолжим разговор — мягко говорит он — о том, что волей Аллаха нам предстоит сделать, мы должны обсудить один очень неприятный вопрос. Я говорю про курьера, которого ждали на железнодорожном вокзале. Откуда шайтаны узнали, что он там будет?

Мелодраматическая пауза. Он знал правила — не давай ответов, задавай вопросы. Кто задает вопросы, тот держит нить разговора.

— Эфенди… среди нас нет предателей — дрожащим голосом говорит Абдалла, волей Аллаха амир ячейки

— Ты уверен?

— Клянусь Аллахом…

Снова мелодраматическая пауза.

— Вам следовало бы знать, что ни одно ваше постыдное действие, действие выводящее вас из ислама — не укроется от взора Аллаха Всевышнего, а значит и нас — тех, кто искренне верит, и нуждается в помощи Аллаха на своем пути. Хвала Аллаху, я узнал имя предателя, выдавшего маршрут, и наказал его. Но чист ли каждый из вас?

…

— Я еще раз спрашиваю… — скажите же за к5аждого из вас, чист ли он помыслами и делами…

Начинают говорить. Неуверенно, но начинают. И это правильно — не дело подозревать друг друга. Это его дело — подозревать всех. И доказательства к тому — у него имеются…

— Хвала Аллаху, вы доверяете друг другу и это хорошо. Однако, у меня нет оснований доверять кое-кому из вас.

Снова — мелодраматическая пауза.

— Тебе!

Палец — упирается в красивую, кудрявую девушку с волевым, четко очерченным лицом.

— Мне… но эфенди… — лепечет она. Она еще не знает правил того движения, в которое она пошла по велению сердца и за своим парнем, который привел ее. Тот, кто воевал на джихаде, все равно попадает в рай. Даже если он падет от руки не неверного — а своих собратьев муджахидов. Так что — при малейшем подозрении никто не будет выслушивать оправдания, никто не будет устанавливать ни вину, ни степень вины. Все равно все они — потенциальные шахиды и всем им — рай. Так какая разница — когда и чьей рукой.

— Ты скрыла от братьев то, что твой старший брат служит в специальной службе, разве не так?

— Да, но он не живет с нами!

— Но он твой брат!

— Я ему ничего не говорила!

Ошеломленные студенты смотрят на девушку. Все знают ее. Все учатся с ней. Кое-кто даже спал с ней. Но никто и не пытается ее защитить от обвинений. Аллах — важнее любого из них, джихад — важнее любого дела, важнее самой жизни. И кто если что им думает — тот молчит. Не хочет быть следующим.

— Не говорила?! Он твоя плоть и кровь, разве не так? Может, он специально подослал тебя сюда, чтобы ты шпионила?

— Нет! Нет! — у девушки начинается истерика — нет!

Он спокойно пережидает. Потом мягко говорит

— Твой телефон выключен?

— Да, эфенди.

— Тогда включи его. Сейчас.

Девушка — подчиняется, ее движения — напоминают движения зомби, она в шоке от обрушившихся на нее обвинений, даже не пытается защититься. Пора уже бежать… хотя бежать тут некуда…

Она включает телефон.

— Звони своему брату. Скажи, что у тебя проблемы. Скажи, чтобы приехал сюда.

Она недоуменно смотрит на невозмутимого посланца смерти перед ней. Он вдвое старше любого из них. Настоящий лидер.

— Что тебе дороже? Аллах? Или твой брат?

— Но он… ничего не знает.

— Это неважно. Он пошел к неверным на службу. Он убивает правоверных, пытает их. Он — из числа угнетателей. Смерть ему!