Александр Афанасьев - Ответный удар

Капитан сомневается

— За это накажут.

— Не накажут — говорю я готов взять ответственность на себя. К тому же — нас должна сменить полиция, а мы должны идти на зачистку, верно? А как она проедет, если тут будет пробка до самого моста 14 Июля?

Капитан решается

— Вы правы рафик, сейчас отдам приказ.

Мы возвращаемся. У поста — уже густеет толпа, кипит их разум возмущенный — и в любую минуту это варево может выплеснуться.

— Халас! Халас! Сейчас все поедете! Халас!

Не сразу — но толпу удается успокоить…

Примерно через час — с опозданием двадцать минут от расчетного — к нам пробивается колона полиции, пикапы и БТРы. Они как и я предполагал — застряли в пробке, были вынуждены обходить по объездной, а потом вставать на встречную полосу, чтобы добраться до нас. Передав им пост, мы выдвигаемся в район, шерстить.

От самого шмона — я особых результатов не жду, только если на что наткнемся случайно. Но это — примерно то же, что и бросать гранату в пруд — бросил, и посмотришь, что всплывет. Так и тут — мы это камень. Надо районом полно вертолетов и БПЛА. Все под наблюдением. Если аль-Малик здесь — он вынужден будет проявлять активность, как то уходить из кольца. Вот тут мы в него и вцепимся. И надеюсь, что не отпустим…

Иншалла…

… тем, которых предостерегали другие: «Воистину, против вас собрались люди. Бойтесь же их». Но от этого у них только укрепилась вера, и они ответили: «Довольно нам Аллаха, Он — наилучший покровитель»… [36] Семейство Имрана 3-171

Воистину нет хранителя надежнее, чем Аллах, и чудеса, явленные на джихаде — лишь только укрепляют правоверных в своей вере.

Прямо в нескольких сантиметрах от его лица — остановились ботинки. Черные, зашнурованные, усиленные кевларом, не поддающиеся ни огню, ни стеклу. Ботинки солдата и не просто солдата. А того, которого послали убивать их, и дали самое лучшее, что у них есть. Многие из тех, кто встают на джихад, у них нет даже обуви. Но у них есть то, что нет у этого солдата, которого экипировала и послала в бой Держава. Настоящая, та, которая когда-то посылала в бой и его самого, ставшая с тех пор еще сильнее внутри и еще слабее снаружи. У них есть вера в Аллаха, та самая вера, которая привела их сюда. У этого солдата — нет веры ни во что, нет ничего такого, во что бы он верил так сильно, что сознательно бы отдал жизнь за это. И потому — они рано или поздно проиграют. Не будет по-другому. Не будет…

К ботинкам — присоединились тем временем другие.

— Товарищ майор, периметр установлен. Все перекрыто отсюда и до трассы, выход на трассу блокирован.

— Присоединяйся к поискам. Лично проверяй все, лично, понял? Сначала зеленые, а потом и ты.

— Так точно.

— Двигай.

— Есть. Вперед!

Ботинки — протопали рядом с укрытием. Одни остались…

Почти ничего не видно. Каменная могила — давит свинцовой тяжестью. Он с детства боялся закрытых пространств — но долгие молитвы, самодисциплина и пребывание на джихаде — избавили его от этого страха. Аллах — избавил его от страха, наполнив взамен верой в предназначение. Знанием особой роли на Земле.

Он, как и любой правоверный — рожден для того, чтобы утвердить Шариат Аллаха на всей земле, при необходимости — отдать жизнь за это, поменяв его на вечное блаженство в высших пределах Рая.

Но для того, чтобы осуществить то, ради чего он появился на свет, ради чего он создан волей Аллаха — сегодня он должен выжить…

Ботинки — потоптались почти у самого его лица. Потом — он увидел колеса… колесо остановилось. Ботинки — выстроились задниками к нему, их обладатель, вероятно, стал по стойке смирно у машины и отдал честь.

— Кузнецов…

— Так точно, товарищ полковник, разрешите доложить?

— Давай.

— Периметр установлен, выход на трассу блокирован. Группы по пять человек, прочесывают дома, в каждой группе — по одному нашему. Мною отдан приказ — зеленым не доверять, чесать конкретно. Связь с птичкой установлена. Резервная группа на позиции у Северного комплекса, в ней четыре тяжелые коробочки. [37] Тяжелые коробочки — бронетранспортеры, скорее всего пушечные. Легкими коробочками называли украинские БТР-3 старых поставок и новые Камазы, тяжелыми — БТР-15 Бумеранг, они вооружались либо сорокамиллиметровой пушкой, либо боевым отделением от БМП-3, либо универсальным 120 мм минометом. С такими машинами — можно было вести городские бои в сильно укрепленных районах. Доклад окончен.

— Зеленые — надежные?

— Так точно. Спецотряд полиции и рота Президентской гвардии. В каждой группе — по одному по два гвардейца.

— А сам чего стоишь?

…

— Командир, на… Бери группу и присоединяйся к поискам.

— Так точно.

— Давай, действуй. Сачки… провафлите — полетите отсюда первым же рейсом. Гасилы грешные. [38] Лентяи, ищущие возможность уклониться от исполнения служебных обязанностей.

— Так точно!

— Ты еще здесь!?

Все то же самое, все так, как было и раньше. Ничего не изменилось…

Ничего.

Но изменится. Скоро. Очень скоро…

Старый бронированный Урал — «покемон», используемый в качестве штаба — работает вхолостую мотором в одном из переулков. Подпитывает генератор, от которого питаются жрущие до черта потребители — прежде всего, рабочие места операторов, принимающих информацию и контролирующих операцию в целом. Около покемона — мухоморы с автоматами наперевес, настороженно посматривают на окна и на крыши. Я их понимаю — я бы тоже нервничал. Район неспокойный.

Я выбрал группу и иду с ней — переводчик и одновременно контролер. Иракцы — хорошие люди… просто они не такие как мы. Русский — осудит совершившего преступление даже если это его брат. Не каждый, конечно, но большинство. И общество его поймет и поддержит. Или — по крайней мере поймет, чем он руководствовался. Иракец — никогда такого не сделает, ни за что на свете. Сделать такое — означает стать изгоем навсегда. Все понимают, что это плохо — но по-другому не могут, просто мы можем и уйти — а нам тут жить. Поэтому — русский офицер в отряде, благо и для них самих, хотя не каждый это признает. Если даже общество и начнет задавать вопросы — можно всегда сослаться на то, что так скомандовал русский офицер. Ну и… к сожалению, иракцы несколько ленивы, если это не касается их пятой точки. Любят срезать углы. Что есть — то есть…

Нас пятеро — традиционный состав штурмовой группы, четверо, две боевые пары, и пятый — контролер. Там, где нам открывают — мы вежливо просим осмотреть жилище, обещаем, что ничего не возьмем и не сломаем. Там, где двери закрыты — мы используем полевой рентген — это такой аппарат, выпускается в Волгограде. Приложишь к двери или к стене — и видишь, есть внутри нечто, похожее на людей или нет. Я надеюсь иракцы никогда не узнают, что эту штуку мы начали выпускать, тупо скопировав израильский аппарат. Без лицензии конечно — еще им за лицензию платить. В советские времена — туда столько наших докторов — кандидатов уехали, что они теперь нам по жизни должны. Перебьются…