Вадим Астанин - Последний трофей Ганнибала

Центурион, а это был Альфен Сергий Ампий, нагло расположившись на председательском месте, поднял руку, призывая сенаторов к тишине, вниманию и спокойствию.

— Отцы-сенаторы, — обратился он затем к первым лицам государства, — долгое время Империю сотрясают внутренние смуты, не способствующие укреплению могущества и сохранению уважения к Риму среди народов, населяющих ойкумену. Посчитайте, сколько императоров сменилось на престоле за столь короткий промежуток времени, сколько несчастий и неурядиц приносило с собой новое междуцарствие, сколько слез было пролито, сколько мужчин, крепких телом и стойких духом погибло, сражаясь ради алчных проходимцев, жаждущих достичь высшей власти. Задумайтесь о том, что некогда здоровый и цветущий организм государства подорван ныне ужасной болезнью, свидетелями очередного приступа которой мы сейчас являемся. Болезнь эта именуется сепаратизмом, а носителями и распространителями её выступают облеченные огромными полномочиями администраторы, направляемые из столицы Империи в провинции для руководства составляющими наше государство частями.

Люди, самой природой своей призванные сохранять и защищать всеми средствами, предоставленными им отечеством, единство и законы Рима, постоянно и вызывающе попирают государственные установления, нарушают мыслимыми и немыслимыми способами приносимые ими клятвы и наплевательски относятся к священным словам присяги, ни во что не ставя авторитет верховного правителя, каковым является император.

Давно ли государство было вынуждено вести изнурительную борьбу с наместником провинции Сирия Марком Габинием, унизительно вымаливая у него по закону положенную долю захваченных у варваров трофеев? Давно ли трон державы, справедливо гордящейся своим могуществом и деяниями предшественников, мужей храбрых, добродетельных и благочестивых, был осквернен безродным греком, бывшим рабом и вольноотпущенником, усевшимся на место римских цезарей не по праву, а благодаря отвратительному преступлению, творившему многочисленные мерзости, будучи увенчанным диадемой?

Избранный беспутным плебсом, он всячески потакал низменным вкусам толпы, распространяя вокруг себя миазмы гнусного разврата и разложения. Чернь рукоплескала ему и он, принимая поддержку подонков общества за поддержку всего народа, распоясывался все больше и больше, пока неумолимый рок не прервал череду непрекращающихся преступлений, творимых им.

Я мог бы множить и множить примеры угрожающих нам опасностей, но не вижу в этом большой необходимости, ибо каждый, находящийся здесь, может продолжить перечисление их за меня.

Отцы-сенаторы, неужели эта речь не поможет мне убедить вас не допустить очередную ошибку, которую вы, по разным причинам, уже готовы совершить, признав законным государем преступника и узурпатора Кассия Дака? Нет! Думаю я и надеюсь, что разумное большинство не согласиться на сделку с беспринципным меньшинством, желающим половить рыбку в мутной воде наступающего беззакония.

Волею богов император Корнелий-Витрувий скончался, не успев назначить наследника, и преторианская гвардия, всегда добросовестно и честно исполнявшая долг по защите престола и государства, готова в этот тяжкий для родины час взять на себя обязанности по избранию достойного Империи Августа.

Сенаторы встретили речь Ампия благоразумным молчанием. Лишь легкий шум возник на верхних скамьях, где обычно располагались те, кто недавно так яростно защищал армейское братство и, спустя мгновение, утих.

— Я вижу, сенат согласен с принятым преторианской гвардией решением. — заключил Ампий, оглядывая зал. — Весьма похвальное единодушие. Но я еще раз хочу предостеречь вас от совершения необдуманных поступков, ибо, если вы вдруг откажете нам в праве выбора, мы воспользуемся правом силы.

Тут Ампий выхватил из ножен меч, и закаленная галльская сталь тускло блеснула отточенным острием клинка.

— Тогда он выберет вам императора, — угрожающе произнес центурион, — и клянусь Юпитером Карающим, вы горько пожалеете о том, что поступили так неосмотрительно.

После этих слов преторианцы покинули Курию.

Естественно, ни о каком серьезном выборе преторианцы и не помышляли. Став после гибели Корнелия истинными хозяевами в Городе, они не собирались расставаться с приобретенной свободой и возвращаться в лагеря, где, несмотря на их привилегированное положение, жизнь проходила в соответствии с установленными воинскими обычаями и определенным порядком, без которого невозможно поддерживать постоянную боеспособность войска. Но так как Империя не могла существовать без верховного правителя, гвардейцы решили посадить на трон человека, полностью зависимого от их воли и потому неспособного к решительным действиям.

При этом, желая поразвлечься, они устроили постыдный аукцион, сделав предметом торга диадему. Любой гражданин, обладающий состоянием, мог принять в нем участие, но таких желающих не нашлось. Тогда преторианцы силой согнали несколько десятков патрициев и, угрожая им оружием, заставили участвовать в торгах. Из всех участников они выбрали десять человек, "предложивших" наибольшие денежные суммы, и объявили испуганным донельзя "победителям", что им, прошедшим предварительный отбор, предоставляется теперь счастливая возможность побороться за право стать августом Римской империи. А для того, чтобы "счастливые" избранники судьбы, обладающие, помимо денег, изрядной долей скромности, не разбежались, преторианцы поместили их в одно из общественных зданий, где и продержали под надежной охраной до утра.

В то время как несчастные узники предавались горьким размышлениям, на Тибериевом поле в спешном порядке строили загон для скота и заполняли его свиньями, собранными с окрестных вилл.

На следующий день многие римляне были разбужены громкими криками городских герольдов, призывавших граждан от имени сената явиться на Тибериево поле, где им будет предоставлена возможность поучаствовать в выборах императора. Всем присутствующим сулилось угощение за счет государства, раздача бесплатных тессер на посещение гладиаторских боев, милость новоизбранного августа и щедрая награда за оказанную поддержку.

Первой устремилась к назначенному месту чернь, развращенная дармовщиной и всегда падкая до всяких развлечений, вслед за ней потянулись добропорядочные жители Города.

Загон со свиньями находился перед небольшой возвышенностью, пологая сторона которой представляла собой природную трибуну, позволявшую многочисленным зрителям наблюдать за всем происходящим. На дальнем конце загона был вкопан столб, высотой чуть больше двух метров.