Александр Михайловский - Рандеву с Варягом

За оградой дворцового сада мелькали редкие прохожие. Я был уверен, что кое-кто из них является "евстраткиными детками" - филерами Службы наружного наблюдения Департамента полиции. Возглавлял ее Евстратий Павлович Медников - личность легендарная. По свидетельству современников медниковские филеры отличались высоким профессионализмом и по способности к конспирации не уступали профессиональным революционерам. Надо будет поближе познакомиться с этим человеком.

Нагулявшись, я возвратился во дворец. Там меня уже ждала служанка Великой княгини Ксении Александровны с приглашением нас с госпожой Антоновой на утренний чай. Как все женщины, ее Императорское Высочество была любопытна, и, задавая мне вроде бы невинные вопросы, попыталась выведать - о чем мы разговаривали с нашими утренними гостями.

Мы с Ниной Викторовной договорились говорить с Ксенией совершенно откровенно, ну, за исключением некоторых специальных вопросов, рассчитывая, что все, сказанное нами будет вскоре известно ее матушке, вдовствующей императрице Марии Федоровне. Умнейшая женщина, обладающая значительным влиянием в кругах высшей аристократии, если она поучаствует в нашем комплоте, это только добавит ему силы и влияния.

- Ваше Императорское Высочество, - начал я, - побывавшие здесь сегодня утром господа фон Плеве и Ширинкин пришли спросить нашего совета об улучшении работы их служб, дабы более тщательнее охранять особу Государя и его семью. Существует опасность, что террористы попытаются совершить на них покушение.

- Насколько серьезны ваши сведения? - спросила у меня побледневшая Ксения, - Ведь то, что вы говорите - это ужасно. Злодеи покушаются на жизнь брата! Неужели, он может погибнуть, как мой дедушка!?

- Ваше Императорское Высочество, - попытался успокоить я запаниковавшую Ксению, - мы сделаем все, чтобы этого не произошло. Но вы знаете, как трудно убедить вашего царственного брата, чтобы он был осторожен и слушался своих охранников. Я знаю только одного человека, который может хотя бы попытаться убедить Государя прислушаться к нашим советам. Это ваша матушка.

Ксения задумчиво теребила кружева на своих манжетах. Потом она взглянула на меня глазами полными слез, и сказала, - я поговорю об этом с МамА. Ники слушает ее, хотя и не всегда. - Потом она, поняв, что сказала лишнее, покраснела.

Я сделал вид, что не заметил ее смущения, и завел разговор на вполне нейтральные темы. Ксения интересовалась судьбой ее родных и знакомых. Я старался отвечать на ее вопросы лаконично и неопределенно. В общем, я был своего рода пифией, которая вещала жутко, таинственно и непонятно.

Вскоре появилась наша уважаемая Нина Викторовна. Не знаю, почему, но Ксения немного побаивалась Антонову. Может, она чувствовала в полковнике командную жилку, и чисто женским взглядом за внешностью прекрасной дамы она разглядела строгого начальника.

Но в этот день Нина Викторовна была в хорошем настроении. Она легко и непринужденно вошла в наш разговор, рассмешила загрустившую Ксению, рассказав несколько забавных случаев из своей, богатой приключениями жизни. Антонова была хорошим психологом, и легко умела управлять настроение людей, с которыми вступала в контакт. Работа у нее такая...

Ксения рассказала нам о железнодорожной катастрофе в Борках в 1888 году, когда царский поезд на полном ходу сошел под откос. Удар был такой силы, что проломило вагонную стенку и в пролом выбросило на откос земляной насыпи малолетнюю великую княжну Ольгу. А маленького Великого князя Михаила из-под вагонных обломков доставал сам император Александр III c помощью солдат. Во всем поезде уцелело только пять вагонов. Всего же при крушении поезда погиб 21 человек и 37 были ранены.

Мы с Ниной Викторовной сочувственно повздыхали, и "утешили" Ксению тем, что и в нашем XXI веке случаются подобные трагедии. Ну, а потом, наступило время обеда, хозяйка дома отправилась к своему большому семейству, а мы с Антоновой стали прикидывать, что нам делать в самое ближайшее время. Как воздух нам нужна была связь с Дальним Востоком. Мы отправляли зашифрованные телеграммы во Владивосток и Порт-Артур, но этого было мало. Мы решили с Ниной Викторовной, что нужно развернуть стационарную радиостанцию, а точнее, полноценный радиоузел, чтобы поддерживать канал связи с эскадрой Ларионова. По моему мнению, лучшего места, чем "Новая Голландия" не найти. Во-первых, рукой подать до дворца Великого князя Александра Михайловича, во вторых, место изолированное, и попасть на остров для посторонних будет затруднительно. Ну и, в-третьих, первая мощная радиостанция в Петербурге была развернута именно в "Новой Голландии". Произошло это событие накануне 1-й мировой войны. Я решил, не откладывая дела в дальний ящик, и заняться решением проблемы связи.

Переговорил я и с управляющим дворцом, Дмитрием Семеновичем, у которого поинтересовался насчет прислуги. Он сказал, что, хотя кое-кто и ворчит от того, что с приездом гостей и введением некоторых строгостей и ограничений, жизнь у них стала не такая вольготная, в целом, народ все понял правильно. Новых контактов с людьми вне дворца не появилось, подозрительного в поведении кого-либо из прислуги не замечено. Я не стал говорить нашему милейшему Дмитрию Семеновичу, что в некоторых помещениях мы установили "жучки", и прослушиваем разговоры слуг Великого князя. Ничего криминального в их разговорах мы не обнаружили, кроме факта кражи истопником двух бутылок вина из великокняжеского винного погреба.

А потом снова появилась Ксения, и торжествующе заявила мне, что она связалась по телефону с Аничковым дворцом, и попросила свою мать навестить ее. Мария Федоровна, уловив в голосе дочери тревогу, быстро согласилась, и сегодня, вечером обещала быть на Мойке. Я немедленно поставил в известность о предстоящем визите Нину Викторовну.

Разговор с вдовствующей императрицей мог быть для нас сложным. Дело в том, что, со слов Ксении, она отрицательно отнеслась к смене внешнеполитического курса своего коронованного сына. К Франции Мария Федоровна издавна относилась с симпатией. А вот к Германии - наоборот. Она не могла простить Пруссии унижение ее родной Дании. Кроме того, она покровительствовала Витте, которого Николай II отправил в отставку. Так что беседу с Марией Федоровной надо вести тонко, найти чувствительную струнку в ее душе, чтобы она приняла нашу сторону. В противном случае, вместо союзника мы можем получить недоброжелателя, к тому же обладающего немалыми возможностями, чтобы сильно осложнить нам пребывание в Санкт-Петербурге.

Мы приняли единственно правильное в данном случае решение - давить на ее материнские чувства, рассказав о печальной судьбе ее детей, которые в нашей истории погибли из-за сделанных ими ошибок. Мы с Ниной Викторовной стали подбирать материалы и документы, которые могли бы нам пригодиться во время беседы. Естественно, был приготовлен и ноутбук - наш главный козырь.